Главный экзамен
Текст фактически без выводов, в формате «к размышлению». Навеяно текущими событиями.
У нас есть проблема. Мы живем в чужом государстве. Я имею в виду не символический аспект государства, а функциональный, то есть государство - как своеобразную машину, со своей механикой, материальной частью, принципами работы и т.д. Машину, которая была создана под чьи-то конкретные нужды и условия.
Наше государство - не очень наше. Фактически нам его построила Россия, которая сначала была империей, потом Советским Союзом, и частью которой мы были несколько сотен лет. Функционально наше государство - это кусок советской государственной системы. Чужой системы.
Хоть мы и живем в нем как в квартире, мы здесь прописаны, квартира эта построена на нашей земле, и даже во многом нашими руками, но проект этого жилья - не наш, и инициатива его строительства - тоже.
Пусть насильно, пусть без нашего согласия, но нас заселили в квартиру (другими словами, нас «обстроили» ею), которая была частью большого многоквартирного дома. В ней специфическая планировка, особые «удобства», своя обстановка и коммуникации, которыми мы вынуждены пользоваться и принимать такими какие они есть, потому что никаких альтернатив у нас нет.
Чуть больше двадцати лет назад мы приватизировали это «жилье» и стали считать его своей собственностью, выйдя из подчинения правлению «кооператива». Мы питали светлые надежды о том, как заживем, наслаждаясь независимостью, с оптимизмом смотрели в будущее, надеясь, что со временем квартира эта превратится в загородный дом. Но вдруг оказалось, что ни дома, ни квартиры мы строить не умеем (никогда не было подобного опыта), мы даже ремонт не умеем делать. Да и не хотим. Все, на что нас хватило - переклеить кое-где и кое-как обои, даже не переставляя мебель. Мы просто налепили на стены большие яркие куски бумаги, и все вроде как бы преобразилось.
Но мы остались в прежней квартире, с теми же «удобствами», с теми же окнами, с теми же батареями и сантехникой, об устройстве которых мы часто и понятия не имеем. Оказалось, мы не в состоянии даже обслуживать свою квартиру, чтобы сохранять ее в более-менее приличном виде. Мы смогли ее только эксплуатировать. Причем эксплуатировать в силу своего разумения, примерно как эксплуатирует абориген с тихоокеанского острова телевизор, просто используя его вместо табуретки, так как другой пользы в нем не находит (простите за столь грубый пример).
Для нас эта квартира всегда была чужой. И это понятно - то, что не построено собственными руками по собственной воле, никогда не станет своим. А к чужому отношение соответствующее: «не свое - не жалко».
И квартира стала приходить в упадок. Мы как могли поддерживали видимость порядка, заклеивали протекающие трубы скотчем, затягивали разбитые стекла полиэтиленом, продавали мебель, чтобы прокормиться, сдавали батареи в металлолом. Но основным нашим занятием была постоянная борьба друг с другом за то, кто будет здесь главным и кто, в конце концов, будет распоряжаться продажей мебели, кто будет спать возле окна и кто будет контролировать доступ к горячей воде.
Сегодня квартира разрушена практически полностью. Борьба за горячую воду продолжается, но как ее подогревать по-прежнему никто не знает, да и не очень стремится узнать. Сосед-строитель со своей стороны проломил обветшавшую стену и занял одну из наших комнат, объявив ее своей и затеяв там свой собственный ремонт. Одновременно он заглядывает в прилегающие комнаты, присматриваясь, как бы захапать и их. Конечно же мы забаррикадировали остатками штукатурки и оконных рам дверь между захваченной комнатой и остальной жилплощадью, но это плохо помогает. Все сгнило. Эта квартира по-прежнему остается для нас чужой.
Но все дело в том, что пока мы не ощутим эту жилплощадь по-настоящему своей - нам не видать другой, которую мы уже действительно построим сами. Мы вынуждены это сделать, потому что разрушить ее в формате «до основанья» мы не можем. Как только мы ее разрушим в тотальном революционном порыве, наш строитель-сосед тут же придет на образовавшееся пустое место и построит нам новое помещение с «удобствами» и планировкой по собственному образу и подобию, в котором мы снова будем вынуждены жить. Пример тому - захваченная комната. Нам не позволят спокойно с нуля строить то, что нужно нам.
Покинуть жилище мы, естественно, тоже не в состоянии: свободных квартир в округе нет. Приглашать других строителей тоже бессмысленно - они построят свою собственную квартиру, по своему проекту. Она тоже никогда не станет нашей, мы в ней так и останемся аборигенами, использующими телевизор вместо табурета.
Вместо вывода. Сегодня мы проходим главный экзамен, который не проходили, последние сто лет - экзамен на то, нужна ли нам наша государственность вообще и насколько эта государственность состоятельна сама по себе. Причем за предыдущую государственность мы не очень сильно держались, чем и воспользовался наш сосед, снеся ее подчистую и навязав свою. В каком-то смысле он был прав - в той квартире мы тоже были вынужденными арендаторами.
Увы, мы не можем выбросить нашу государственность и взять другую. Мы можем ее только реконструировать, шаг за шагом, не прекращая жить в ней и пользоваться остатками старых «удобств» до тех пор, пока не заменим их на новые. Это очень сложно, но это единственная возможность сохранить нашу государственность. Дальнейшая утрата кусков нашей «квартиры» фактически означает недееспособность государственной машины и отсутствие у народа достаточной мотивации жить в собственном государстве.
Если «реконструкции» не произойдет, каждому из нас, скорее всего, придется жить уже в чужой стране, причем не обязательно в одной и той же.