Кому достается власть (офисным интеллигентам на заметку)
Цитата:
"Зараз основною проблемою Єгипту стає незавершенність революції. Адже демократичні сили не змогли отримати владу і вона залишилася в руках військових з перехідного уряду. На той час єгипетські демократи вважали, що партія влади досить налякана, і вони демократично отримають більшість на чесних виборах до парламенту".
Эта цитата прекрасно иллюстрирует реальный процесс установления власти и реальные факторы, влияющие на него. А также роль в этом «цивилизованных», «гуманистических» и тому подобных методов.
Когда шумела «Арабская весна», начавшаяся в Тунисе и подхваченная в Египте, все информационное пространство буквально кипело восторгами в отношении характера революции в Египте. СМИ и разного рода энтузиасты кричали о демократичности революции, о ее преимущественно мирном характере, возник такой термин, как «революция социальных сетей». Всем этим выражалось, будто бы возможна некая (почти) бескровная революция, в результате которой свободные носители демократических и гуманистических ценностей (эдакий средний класс) могут свергнуть тирана через какое-то подобие «майдана», а потом построить светлое будущее.
В результате же, как это обычно бывает, интеллигентных демократов грубо выпихнули из очереди претендентов на власть, а ее саму взяли те, кто смог продемонстрировать наилучшую способность ее удерживать. Сработал классический механизм - когда власть берет наиболее сильный, причем при поддержке населения или без таковой.
В остальных странах наблюдается то же самое. В Тунисе на выборах победили исламисты - тоже далеко не демократы во взглядах. Про Ливию и говорить нечего - там вообще все закончилось реальной войной, то есть прямым силовым выяснением отношений. В Сирии тоже уже почти война идет. В том же Египте большой популярностью в народе (то бишь у электората) пользуются снова-таки радикальные исламисты, которым, возможно, и передадут власть военные. Или не передадут…
Всё это - очень хороший пример для всей нашей интеллектуальной тусовки, до сих пор плавающей в розовом киселе своих мечтаний о майданах, о палатках на площадях, о митингах-фестивалях, флэш-мобах, театрализованных акциях, интернет-кампаниях и прочих «цивилизованных» способах революционных изменений. В реально предреволюционных условиях, в том числе и подобных нашим, так не бывает.
Реальная смена власти (не в политическом, а в социальном смысле - когда происходит замещение «элит» представителями других социальных групп) всегда означает противостояние с использованием всех доступных методов. Наиболее эффективным из доступных методов (так уж повелось) - является насилие. С его помощью удерживается любая власть. И тем больше роль насилия в ее удержании, чем выше социальная нестабильность.
Нашим интернет-революционерам, воодушевленным Майданом, кажется, будто бы достаточно собрать сто-двести-триста тысяч человек в центре Киева, чтобы власть испугалась. Однако они плохо себе представляют, что такое власть, которая борется за существование. Не за имидж, не за рейтинг, и даже не за формальную законность своих полномочий. А за физическое выживание в удобной ей системе взаимоотношений, благодаря которым она и является властью. И также плохо они представляют, что такое конкуренция за освободившееся место у властного штурвала.
Даже если наша текущая власть каким-то стечением обстоятельств (что для нашей ситуации уже невероятно) уступит свое место, «флаг» подберет не самый достойный с точки зрения каких-то там демократических/либеральных ценностей, не самый хороший-правильный-справедливый - а самый сильный. Причем, что характерно, наиболее сильного (после заварухи) может выбрать вполне демократическим путем само население (недаром ожидания «сильной руки» со временем только укрепляются в стране). И тогда он будет выстраивать свою систему взаимоотношений и свою справедливость - в соответствии с собственными представлениями о ней.
А учитывая силу сегодняшней власти, ее уверенность и намерение «не уступать ни пяди» социального «пространства», то спихнуть ее тоже сможет только адекватная сила. И она потом не будет обращать внимание на каких-то там офисных интеллигентов, трясущих транспарантиками с толерантными лозунгами. И чисто логически - все будет правильно. Кто раньше встал - того и тапки. Кто смог власть взять - тот ее и достоин.
Причем, впоследствии у взявшего власть будет убедительное и опять-таки логичное обоснование этого в ответ на претензии интеллигенции и прочих «цивилизованных гуманистов». Им скажут «когда мы воевали, вы плакатами трясли», «мы погибали, а вы в интернетах отсиживались», «мы делали дело, а вы языками махали». Его право на власть будет подтверждено адекватностью вложенных усилий в ее приобретение. В этом и логичность, и даже моральность обладания ею.
И еще есть один важный момент. Отказ одних субъектов от борьбы за власть адекватными методами (в силу ценностных, мировоззренческих причин, или просто из-за физической неспособности) означает лишь то, что всегда найдется кто-то другой, кто на это способен. Но тогда у него будут все основания распоряжаться ей - и по праву сильного, и по праву того, кто способен на адекватную деятельность.
Власть реально завоевывается не для воцарения свободы-равенства-братства для «всех на свете» (хотя именно эта идеологема часто является мотивирующей составляющей). Борьба за власть - это восстановление социальной справедливости с субъективной точки зрения тех, кто в этой борьбе участвует. То есть конкретные люди борются за свои собственные конкретные социальные блага и преимущества, которых у них нет. В результате они их получают и распоряжаются ими самостоятельно. Это закон социального бытия. Чтобы увидеть, как он работает, достаточно оценить результаты всех революций и распределение социальных ролей и благ между теми, кто революции делал, и теми, кто сторонился реальных действий. И свобода-равенство-братство если и наступает, то вначале ее обретают революционеры, и уже как-нибудь потом (по прошествии лет или десятилетий) - все остальные.
Революции, ради каких бы идеалов они бы ни совершались, не отменяют основных принципов общественного взаимодействия, одними из которых является конкуренция и социальный эгоизм. Причем конкуренцию и эгоизм здесь следует воспринимать вне нравственности, а как объективные явления. Тот, кто сделал дело - получает результат. Для себя. Единственная возможность остальным получить результат - это присоединиться к делу на равных основаниях со всеми.
Социальная же судьба пассивных субъектов будет зависеть от благосклонности активных. Но эгоизм и чувство справедливости последних не позволит им отдать столько, сколько ожидают пассивные, опираясь на собственное понимание неотъемлемых прав, демократии, изначального равенства и прочие идеалистические представленияя о бытии.