Промежуточные итоги
Итак, все это время я старался описывать происходящие события в стране, отмечая некоторые из основных (по моему мнению) социальных тенденций. И теперь, в начале нового сезона, мне хотелось бы подвести некоторые промежуточные итоги. Что изменилось за прошедший год?
Да, собственно, не изменилось ничего, если не считать изменением развитие устоявшихся тенденций, которые сложились достаточно давно. Основной процесс - «отвоевание» социальными «элитами» жизненного пространства у остального населения и перераспределение в свою пользу все большей доли общественного ресурса - идет полным ходом. В ходе этого противостояния «элиты» наступают по всем «фронтам», загоняя население в своеобразные социальные «резервации». Феодализм как система социальных отношений все меньше остается лишь предметом изучения историков, все отчетливее оформляясь в нашей действительности.
Ну, обо всем по порядку.
Системная трансформация
Как известно, наличие противоречий между легитимными и реально воспроизводимыми правилами «игры» - нарушает стабильность любой системы. Поэтому, естественно, что реальная феодальная система должна быть закреплена законодательно. Этим потихоньку и занимается власть, пропихивая законопроекты, касающиеся ключевых аспектов социальной жизнедеятельности.
Налоговый кодекс приняли в том виде, в котором он был выгоден «элитам», и теперь обыватель о нем практически забыл, переключив свое внимание на другие не менее актуальные «темы». Пенсионная реформа практически завершена на законодательном уровне, осталось лишь внедрить ее, так сказать, «на местах». Перед сезоном отпусков все большую актуальность приобретали уже Жилищный и Трудовой кодексы.
Что характерно, принятие Жилищного кодекса после театральных протестов перенесли на эту осень. Однако это совершенно не означает, что протесты подобного рода имеют хоть какую-нибудь эффективность. Это больше похоже на игру: власть лишь создает видимость будто бы эти протесты сколько-нибудь способны оказать на что-либо влияние. Так или иначе «элиты» реализовывают свои интересы в полном объеме, а значит, форматируют законодательство в полном соответствии со своими интересами, воспринимая население как фактор, которым можно пренебречь.
Общее содержание проектов Жилищного и Трудового кодексов уже успело приобрести известность и популярность. В главном они не отличаются от уже принятых «реформ» и преследуют одну цель: сформировать систему, в которой население в своей подчиненной роли будет выполнять единственную функцию - обеспечение существования «элит». Такая система не подразумевает ни развития, ни социальной справедливости, и никаких других принципов, являющихся признаком нормального/здорового общества. Ее суть сводится к единственному социально-«физиологическому» процессу - к поддержанию жизнедеятельности паразитов.
Параллельно с трудовым и жилищным следует земельное законодательство, которое также рассматривается властью как объект «важных и крайне необходимых реформ», конечная суть которых состоит в возможности свободной купли-продажи земель любого назначения. Цель эти пертурбаций - очевидна, и уже почти ни у кого не возникают наивные предположения о либерализации экономики и ее окончательном переходе на рыночные рельсы.
Укрепление власти/«элит»
Одновременно с этим власть укрепляется. Например, сделанные в начале лета заявления о беспрецедентном (как для бюджетников) повышении зарплаты вначале спецподразделениям МВД, а потом и всем остальным «правоохранителям» означает даже не то, что власть готовится к противодействию серьезным акциям протеста, то есть к своеобразным защитным действиям. Нет. Власть собирается наступать. Когда примут Жилищный, Трудовой кодексы, когда снимут мораторий на продажу земли, материально мотивированным силовым структурам будет намного проще вытеснять беспомощное население из остатков его жизненного пространства. Если сегодня представителям «элит» еще приходится прибегать к услугам реальных гопников и бандитов, с помощью их кулаков избивая жителей захваченных заводов или домов (при полном невмешательстве милиции), то в будущем, судя по всему, планируется, что их функции полностью перейдут в компетенцию самой милиции.
МВД и другие силовые структуры (возможно, кроме голодной армии) медленно, но верно, избавляются от основной своей функции - обеспечения общественной безопасности. Эта их функция сужается до обеспечения безопасности исключительно «элит», и одновременно они превращаются в инструмент подчинения населения к новым «правилам игры». Причем на этом их социальная роль не заканчивается. С другой стороны силовые структуры, когда они не выполняют инструментальную роль, обретают форму отдельного социального субъекта, который наравне с «элитами» паразитирует в общественном организме, используя свое бесспорное преимущество в конкуренции с другими субъектами. Уже сегодня милиция, вытеснив из криминального пространства основные бандитские группировки, сама заняла лидирующее место во многих сферах преступного бизнеса: от наркоторговли до рэкета и рейдерства. Будучи инструментом «элит», силовые структуры сами трансформируются в «элиты», занимая идентичную социальную позицию. В глазах населения «силовики» становятся основным «социальным врагом», наравне с бандитами, чиновниками, «мажорами» и проч.
Монополизация власти
«Элиты» продолжают концентрироваться в одной властной структуре. Все большее количество политических «противников» и псевдосамостоятельных «игроков» переходят на сторону партии власти, преследуя сугубо прагматический интерес: предпочитая успеть присоединиться к увеличивающему свою мощь «паровозу» и не рисковать остаться на «обочине», когда этот «паровоз» станет настолько мощным, чтобы не интересоваться больше новыми членами и тем более не считаться с ослабевшим до минимума сопротивлением.
Принцип «присоединение к сильнейшему», распространенный обычно в электоральном сегменте, работает и здесь. Этот процесс похож на становление партии власти в России, только Украина здесь отстает от соседки лет на пять. Благодаря этому принципу устраняется главный расшатывающий «элиты» фактор - внутренняя конкуренция за формальную власть и доступ к ресурсам.
Одновременно маргинализируется так называемая оппозиция (точнее, субъекты, сами так называющие себя). Партии власти выгодно дискредитировать последнюю, стравливать разных ее представителей между собой. А они, в свою очередь, с удовольствием этим занимаются даже без особой стимуляции извне. В итоге, лишь увеличивается отток из лагеря «несогласных» в лагерь «хорошо устроившихся». Оставшиеся постепенно превращаются в кучку неадекватов, которые воспринимаются как беспомощные неудачники, вызывающие лишь отвращение или жалость.
В результате, «элиты», и до этого будучи похожими друг на друга с точки зрения социального становления, несмотря на формальные различия по флагам и лозунгам, гомогенизируются уже политически. А это - фактически последний этап закрепления существующей жестко дифференцированной модели общества. «Элиты» становятся более монолитным, более организованным (за счет нейтрализации разногласий и уменьшения количества центров принятия решений) субъектом, способным к внутренне согласованным действиям без необходимости принимать во внимание интересы других субъектов, роль которых становится совсем незначительной. Население по отношению к «элитам» превращается из субъекта в эксплуатируемый ресурс.
Дерибан
Точно так же продолжается приватизация (во всех смыслах этого слова) государства: от нарастающего распила бюджетных средств до перехода оставшихся промышленных объектов в категорию частной собственности. Остатки общественного имущества, доставшегося нам от Советского Союза, и поэтому считающегося нынешними приватизаторами ничейным, окончательно подгребаются ими под себя. А возможность присвоения зависит лишь исключительно от способности собственника «освоить» полученный актив, а также от его умения договориться с остальными претендентами, что этот актив должен принадлежать именно ему (речь о реальной покупке тут даже не идет). Именно (и только) по этой причине самые крупные «куски» советской промышленности и инфраструктуры пока еще остаются в государственной собственности - не выросли еще достаточного размера «рты», чтобы их поглотить. Однако это лишь вопрос времени.
В последнем своем обращении «к народу» в день открытия осенней сессии парламента субъект, официально именуемый президентом, озвучил намерения по окончательной приватизации украинской промышленности. Мне кажется, не стоит сомневаться, что в эту категорию запросто могут попасть любые другие объекты, чья приватизация ранее была немыслимой: инфраструктурные (например, железные дороги), стратегические (например, АЭС или топливные трубопроводы), социальные (например, школы и больницы). Даже если сегодня кому-то это покажется невозможным, тенденции таковы, что нет никаких препятствий к полной приватизации страны, которая потенциально ограничена лишь текущими возможностями конкретных субъектов.
Какое-то время назад точно так же невозможным считалась приватизация узловых энергетических объектов типа облэнерго, однако уже сегодня большинство этих предприятий (с которых и сейчас продолжают снимать статус стратегически важных) находится в частной собственности.
«Элиты» продолжают аккумулировать общественный ресурс в своих руках, причем делая это давно без согласия населения. Собственно, население выразило свое согласие лишь однажды - в 91-м году, не имея элементарных представлений о том, как это вообще должно быть. Отмахнули рукой, мол, «давай, начинай!», и решили что наконец-то настало долгожданное светлое будущее и все устроится само собой. Ситуация действительно начала обустраиваться сама собой, по естественным социальным законам и по сложившимся в нашем обществе традициям - которые предполагают, что у населения никто не спрашивает как и что нужно делать. Так продолжается до сих пор.
Количество новых миллионеров растет, равно как и состояния старых. Учащаются примеры рекордных взяток, откатов, невероятных госзакупок. Население все чаще становится свидетелем небывалой роскоши «элит», причем вне зависимости от разделения ее на чиновников, политиков или бизнесменов. Сегодня это не имеет значения, так как способ приумножения благосостояния «элитами» для всех ее категорий в принципе - один.
Беспомощность населения
Ну и, конечно же, по закону всемирного равновесия, если кому-нибудь становится немножечко получше, то где-нибудь кому-нибудь становится немножечко похуже. В нашей ситуации этим «кем-то» является все оставшееся местное население, то есть те, кто не сумел в условиях резко стартовавшей конкуренции вовремя сориентироваться и занять выгодную во всех отношениях позицию настоящего частного собственника. За это они сейчас расплачиваются в полной мере.
Жизнь становится сложнее, и в первую очередь дороже. И сами цены здесь не причем, хотя и они, конечно же, растут как бамбук в теплом и влажном климате. Как говорилось выше, растет разница между долями общественного ресурса, распределяемыми между «элитами» и населением. В результате, сколько бы правительство ни поднимало пенсии и зарплаты, сколько бы ни боролось с инфляцией и бедностью, сколько бы ни сражалось за сохранение цен на базовые товары и услуги - уровень потребления населения уменьшается. Даже если статистические показатели свидетельствуют об обратном. Происходит это под чутким руководством партии и правительства властных «элит», преследующих свои вполне понятные цели.
Население же в рамках существующих социальных взаимоотношений уже сегодня настолько беспомощно перед «элитами», что последние уже практически не утруждают себя даже «раздачей слонов», чтобы хоть как-то поднять рейтинг своим политическим представителям, за которые могло бы проголосовать население, реализовывая остатки своего права на что-то влиять. Это и не нужно. С уходом внутренней конкуренции, уходит необходимость «задабривать» электорат. Наоборот - предпринимаются шаги по приватизации (наравне со всем прочим) избирательной системы, чтобы электорат мог до упаду играться в выборы и демократию, наивно веря в свою значимость.
Население отстранено от всех существенных рычагов (коих никогда и не было много) влияния на «элиты». Наравне с выборами уже практически ничего не стоит, например, само по себе общественное мнение, как бы оно ни выражалось: через социологические опросы либо через никчемные акции протеста перед государственными администрациями. Общественное мнение с одной стороны игнорируется, а с другой - имитируется благодаря монополизированным информационным каналам. Имитируется и общественный диалог, а социально значимые проблемы замещаются виртуальными/искусственно созданными.
Говорить о формальных инструментах влияния через стандартные процедуры обращений, жалоб, заявлений и прочей бюрократической лабуды - вообще смешно. Государство как форма социального объединения практически умерло. Оставшаяся оболочка наполнена совершенно другим содержимым, в котором нет места общественным интересам.
Никаких других способов защитить свои интересы у населения пока нет. При этом власть, наблюдая рост напряжения и даже определенную радикализацию настроений и предвосхищая возможные «инциденты», укрепляется, демонстрируя свою силу и решимость не просто противодействовать попыткам сопротивления, но и давать «несимметричный ответ» на любую даже самую незначительную угрозу. Это делается не потому что она (власть) такая умная. Это нормальный социальный инстинкт, который заставляет того, кто собирается загнать «дичь» в клетку, готовиться к самому сложному в формате «на всякий случай». И на этом фоне беспомощность населения выглядит особенно выразительно.
Архаизация и феодализация общества
Общество продолжается расслаиваться, а расслоение - цементируется. Социальная иерархия все больше приобретает структуру каст, место в которых часто доступно лишь по праву наследования. Причем чем выше уровень, тем большую роль играет этот фактор.
Привычные для сознания простых людей легитимные социальные лифты исчезают в принципе. В продвижении по социальной лестнице доминирующую роль играют изначальный социальный и особенно имущественный статус, личные связи, принадлежность к особым неформальным группам (часто преступным), а также персональные качества индивидуумов, повышающие их конкурентность «низшего порядка» - то есть фактически способности к асоциальному поведению, главной особенностью которого является гипертрофированный индивидуальный эгоизм и его производные: склонность к преступлению, к предательству, к обману и имитациям, способность «толкаться локтями» и «идти по головам», а также потребительство, безответственность, склонность к агрессии и насилию. и проч., и проч. Конкурентные же качества «высшего порядка»: например, высокий уровень образования и образованности, профессионализм, нравственно-этические принципы, законопослушность - то есть все то, что является признаком высокой социализации индивидуума (социальная полезность) - сегодняшним обществом все менее востребованы. Это уже не конкурентные преимущества, это - конкурентные недостатки, от которых наиболее «успешные» граждане сумели вовремя избавиться.
Примечание: я не буду сейчас говорить о том, когда и почему это началось. Ограничусь только тем, что скажу - началось это давно. Здесь я лишь фиксирую сегодняшнюю социальную ситуацию.
Социальные взаимоотношения упрощаются вплоть до самых архаичных форм - «кто сильнее, тот и прав». Наивысшие позиции в социальной иерархии уже сегодня занимают наиболее конкурентные на примитивном уровне «особи». На своем высоком иерархическом уровне они закрепляют и «спускают ниже» новые и одновременно более простые, я бы сказал - более биологичные, «правила игры». В социальном смысле это оформляется в новый феодализм, который проявляется как в реальной сфере, так и, например, в символической. Популярность приобретают генеалогические древа, «монархическая» роскошь, специфическая атрибутика, благодаря которой представители «элит» сознательно идентифицируют себя с новой аристократией, появляются частные хозяйства, фактически аналогичные дореволюционным поместьям - с усадьбами и «холопами». «Дух» аристократизма (как феодального признака) буквально витает в воздухе.
Реально же феодальной становится сама система социальных связей с делением на два основных класса: тех, кому все можно, и тех, кому ничего нельзя. Первые находятся над законом, над легитимностью - точнее, они сами себе легитимность; вторые являются подчиненными первому классу и обеспечивающими его жизнедеятельность, а их социальный рост ограничен «потолком» собственной касты. При этом межкастовый переход, как положено для феодального типа отношений - практически невозможен. Как говорится в известном анекдоте, «у генерала свои дети есть».
Неадекватизация всех и вся
Информационное пространство все чаще выдает на-гора примеры идиотических на первый взгляд поступков как представителей «элит», так и остального населения. С одной стороны власть потихоньку упрощает себе жизнь, все меньше уделяя внимание сокрытию своих «нелицеприятных» действий или их официальному пояснению (те же скандальные госзакупки все чаще проводятся открыто, а «вопли» журналистов на предмет вопиющих нарушений просто-напросто игнорируются либо сопровождаются совершенно бредовыми объяснениями, опять-таки с игнорированием последующей реакции на них). С другой стороны, население продолжает реагировать на все происходящее с присущей ему наивной верой в то, что само по себе его существование является основанием для власти что-то для людей делать. Ни простые люди, ни журналисты с политологами, экономистами и прочими любителями поговорить в основной своей массе не в состоянии выйти за рамки апелляции к формальности: раз за разом они читают мантры о том, что «власть нанимается обществом на работу», «законы должны работать», «Украина - демократическая страна» (ох, сколько производных наивных выводов делается из одной только этой «поговорки»), талдычат о «борьбе с коррупцией», «евроинтеграции», «политической ответственности», и сотрясают воздух прочими шаблонными конструкциями, давным-давно утратившими реальный смысл и превратившимися в бестолковые и заезженные лозунги.
Деятельность же власти окончательно приобретает симулятивный и имитационный характер. Причем, чем больше становится имитаций, тем большую мощность приобретает информационный поток о достижениях, реформах, успехах, заботе о населении, который заливает мозги аудитории теми же шаблонными формулировками, которые она так любит. То есть власть подыгрывает в этом населению: «Вы говорите, Украина - демократическая страна? Не можем с вами не согласиться. Вы требуете улучшения жизни простых людей? Так мы этим и занимаемся с утра до вечера, без выходных и прогулов. Вы хотите европейские стандарты? Все у вас будет, надо только чуть-чуть подождать. Ужесточить борьбу с коррупцией? Да мы им ноги поотрываем и каленым железом прижжем!». В этом аспекте сложился удивительный резонанс: все говорят об одном и том же, одними и теми же словами, генерируя одинаковые аргументы и идентичные выводы, что порождает еще одну имитацию - имитацию свободы слова.
При этом в стране становится все хуже, а число награжденных за улучшения - все больше. Скоро всем, кому можно, раздадут звезды Героя, и начнут, как в старые добрые времена, давать их по второму разу.
И главное
Пока отсутствуют какие-либо причины считать, что ситуация хотя бы потенциально может измениться к лучшему. Пока об этом можно только философствовать и строить лишь модели развития социального процесса в Украине. Ближайшее будущее, если уж делать прогнозы, является не более, чем продолжением настоящего.
А ведь еще нас ждет продолжение остросюжетного сериала под названием «Мировой финансовый кризис». И здесь не страшен сам по себе кризис, а то - как поведут себя «элиты» в его условиях, ощущая острую нехватку средств, к объему которых они так привыкли. Наивно было бы предполагать, что в ситуации спада мирового производства и сырьевого потребления, на котором зиждется и отечественная экономика, и благосостояние «элит», последние вынуждены будут уменьшить свои «прибыли». Обстоятельства к этому не располагают. То есть в очередной раз воплотится в жизнь концовка анекдота «…теперь, доченька, вы с мамой будете меньше кушать».
ПС. Хм… Ничего не изменилось настолько, что мне пришла в голову мысль: большинство из того, что я написал за предыдущий год, можно было бы выложить в блог по второму кругу - так как эти тексты не потеряли актуальности. Делать я этого, конечно, не буду. Кому интересно - не так уж их много, чтобы не уделить им немножечко внимания.