войны Алсита: От чего болела голова у Тарковского...
Оригинал взят у iskander288 в войны Алсита: От чего болела голова у Тарковского...
Оригинал взят у alsit25 в От чего болела голова у Тарковского...
В сети возникла еще одна дискуссия по поводу качества переводов грузинской поэзии на русский язык. На этот раз переводчики - два выдающихся поэта Тарковский и Заболоцкий. А предмет разговора не менее выдающееся стихотворение Орбелиани ЛИК ЦАРИЦЫ ТАМАРЫ В БЕТАНИЙСКОМ МОНАСТЫРИ. Мы обратились к нашим грузинским друзьям, а те совершенно бескорыстно и подойдя вполне ответственно представили подстрочник стихотворения, написанного на этом таинственном гортанном языке созданном для великого народа и его поразительных поэтов. Вот как красиво выглядит оно еще до облечения в форму ритма и рифм, поскольку читая этот подстрочник, не возникает желания читать сам оригинал, ибо похоже на правду.
Лик Царицы Тамар в Бетанийском храме
Приведем текст полностью, чтобы не разрушать его очарование.
На твой святой лик,
Преисполненный прекрасного
И лучащийся милосердием -
Гляжу я с трепетом,
Преклонив колена,
Весь в слезах, простираюсь пред твоими стопами!
В радости - зрю я тебя,
В горести - зрю я тебя,
И так хочу созерцать тебя до смерти,
Не приходя в себя,
Чтобы не чувствовать
Духовного падения моей Отчизны!..
Сад твой цветами
Наполнен цветущими
Но лишенный лучей славы твоей
Уже не красит
И не светит нам
Лишенный цвета,
силой черных времен*! (*прим.-вторжения тимурленга и шах-аббаса).
Словно ускользнувший
Сладостный сон,
Словно солнце великое, но закатившееся,
Мы вспоминаем твои времена,
Укрепляющие наши сердца,
Дабы не погибнуть нам, прогневавшим Небо!
Я, огорченный
И утомленный током времен
Вновь к тебе, о царица, с мольбой обращаюсь:
Обрати свой взор на несчастную,
Но тобою возлюбленную Отчизну,
И вновь дай свое благословение своим крестом,
И да узришь Ивера,
Восставшего в силе,
И вставшего народом среди других народов,
Со святою церковью,
Богатым языком,
И просвещенного светом ученья!
Нравом возвышенный,
Победоносный
Преисполненный любовью к родному краю -
Чтобы таким он ожил,
А мы вновь услышали
Грузинское слово Руставели.
И дабы проснулись мы,
Душой обновлены,
Дабы исчез мрак неведения!..
…Но твои очи устремлены к небу
И ты не узнаёшь меня с разбитым сердцем,
Униженного, потерявшего голос
Сына несчастной Иверии!
Полного сомнений,
Сотворенного в отчаянии,
Без надежды в сердце, без радости!...
Ах, если то, что рухнуло,
Не восстановится,
Не зацветёт новой красотой?
И то, что упало, унесено
Черным вороном как беспомощная добыча!
Эх, лживый мир, беспощадный,
Где у тебя неизменное добро?
Наша слава,
Простирающая лучи в небо,
Неужели осталось лишь то, что мы сейчас видим?
В глухом, непроходимом, безлюдном лесу,
В разрушенном храме,
Где лик царицы
Великой Тамары
Виден выписанным на старой стене.
Прекрасные стихи, но главная тема в них - романтическое представление о силе Просвещения, что характерно для поэта 19 века, еще не знающего к чему могут привести идеи Просвещения в веке 20- м, веке модернизма и пост - модернизма. Причем хорошо известно, что романтизм сам по себе был реакцией именно что на Просвещение.
Тем не менее, Тарковский и, тем более Заболоцкий, поэты не хуже Орбелиани, Яшвили, Табидзе или Бараташвили. Посмотрим, как они относятся к идеям Просвещения, т.е. равенству, братству и свободе. Хотя авторы подстрочника в обсуждении этого стихотворения уже дали ответ: «Царица Тамар - духовная наследница Давида Строителя, который основал Гелатскую академию, основной идеей которой было соединение светского и духовного образования, где иерархически духовное стояло выше». Не утопия ли это соединение, учитывая то, что человечеству никогда не удавалось держаться золотой середины, и побеждали всегда государства, где духовное занимало все пространство национального сознания. А речь ведь идет о существовании Грузии. Или другими словами, не был ли романтизм 19 века тоже порождением Просвещения?
На твой святой лик,
Преисполненный прекрасного
И лучащийся милосердием -
Гляжу я с трепетом,
Преклонив колена,
Весь в слезах, простираюсь пред твоими стопами!
Тарковский
Светит мне святой
Лик высокий твой,
Затаивший прелесть неземную;
Сердцем трепеща,
К синеве плаща
Льну в слезах, стопы твои целую
Уже здесь начинается адаптация романтики к общим местам и «вольный перевод». Кроме того, явно искажена мизансцена религиозного рвения. Плащ у лика Тамары действительно синий, что свидетельствует о том, что поэт-переводчик на фреску глядел, но поза у лир. героя Орбелиани более естественная для молящегося без излишней исступлённости, все -таки Век Просвещения, а не фанатическое целование стенки в религиозной или патриотической истерике. У Орбелиани слышна мысль 19 века о тождестве красоты и истины, и мысль современника романтика о милосердии - « милость к павшим призывал». Остается спросить, чем или как скрывает царица свою небесную красоту? Почему она не видна целовальнику плаща? Хотя авторы подстрочника дали и другую версию 3 строчки : «И лучащийся порядком и гармонией» - тогда тем более, если гармония сопутствует порядку, то поэт мечтает о порядке в Иверии. А порядок в 19 веке ассоциировался прежде всего с порядком предписанным романтическими идеями Просвещения. В любом случае, Тарковский изымает ситуацию из исторического контекста и оставляет только вечную красоту Тамары.
В радости - зрю я тебя,
В горести - зрю я тебя,
И так хочу созерцать тебя до смерти,
Не приходя в себя,
Чтобы не чувствовать
Духовного падения моей Отчизны!..
Итак, поэт скорбит не о закабалении Иверии, а о совсем другом, о падении духовном, что и ведет обычно к падению Царств. Не в результате ли попытки сочетать духовное со светским?
Тарковский
В черный день скорбей
Радуюсь твоей
Тишине, лучистое виденье.
В безысходном сне
Снизойди ко мне,
Заглуши Иверии паденье!
Строфа совершенно безграмотная для такого поэта, как Тарковский. Хотя бы по тому, что нечто тихое никак не может заглушить падение Кавказа. Помним же мы «Терек воет дик и злобен»! Сравнивать две мысли - авторскую и переводную тут не приходится.
Сад твой цветами
Наполнен цветущими
Но лишенный лучей славы твоей
Уже не красит
И не светит нам
Лишенный цвета,
силой черных времен
Видимо, здесь метафора построена на манихейской борьбе темного и светлого. Сад же, как известно, образ Рая. Льющийся свет это уже Просвещение само по себе.
Тарковский
Край цветущий твой,
Силой роковой
Твоего величия лишенный,
На пути обид
Никнет и скорбит,
Гнетом лихолетья помраченный.
Поэт метафору разрывает, но грешит романтическим штампом силы роковой, хотя Просвещение с идеалом Свободы крайне далеко от идей древних греков о неумолимости Рока. Однако надо отдать должное сквозной метафоре - никнет тоже, как в первой строфе, да еще не в здравом уме. Или полная чепуха.
Словно ускользнувший
Сладостный сон,
Словно солнце великое, но закатившееся,
Мы вспоминаем твои времена,
Укрепляющие наши сердца,
Дабы не погибнуть нам, прогневавшим Небо!
Здесь поэт вспоминает времена величия Грузии, ибо история нации лучшая поддержка для нее же, когда нация в опасности, если конечно историю не перевирают, как стихи при переводе.
Тарковский
Низведи твой свет,
Солнце древних лет,
Жительница горнего чертога,
Защити твой край,
Сгинуть нам не дай,
В день печали прогневившим бога.
Строфа звучит красиво за счет спасительной архаики. Однако «низведи » означает «спусти», нпр. «низведи с пьедестала». Или обращение к заносчивой Тамаре, посвети нам сюда на грешную землю патриархальным светом. Что- то здесь не так…
Я, огорченный
И утомленный током времен
Вновь к тебе, о царица, с мольбой обращаюсь:
Обрати свой взор на несчастную,
Но тобою возлюбленную Отчизну,
И вновь благослови крестом,
Здесь поэт взывает к тому, что дает силу Отчизне, к древней религии Иберийцев, символом которой является Крест, а не Полумесяц, к примеру. «Чтобы не чувствовать Духовного падения моей Отчизны», пишет Орбелиани выше. Что такое духовность и откуда она берется?
Ср. «При этом один из депутатов Давид Дарчиашвили прокомментировал решение Парламента следующим образом: «Мы приняли это решение, поскольку строим светское, демократическое государство». Решение парламентариев, уравнивающее в правах все религиозные конфессии, вызвало недовольство иерархов Грузинской православной церкви и Патриарха Илии II[1] на специальном заседании Священного Синода от 11 июля[2], охарактеризовавших данное решение законодательного органа как «наносящее ущерб национальным интересам Грузии и Грузинской православной церкви».
Идеи не умирают воистину!
Тарковский
Горестен и тих
Я у ног твоих,-
Не отвергни моего моленья!
Вдовый твой народ,
Твой избранник, ждет
Снова твоего благословенья,
Идея того, что царица есть невеста народная, крайне удивительна, особенно если учесть «вдовство» народа. Впрочем, тут надо рассуждать о том, какого рода слово «народ» в грузинском языке, мужского или женского, дабы не впасть в лесбиянские коннотации. Да и вечно живая царица Тамара должна воскреснуть, дабы благословить тоже лежащий в гробу народ свой на замужество с собой. Да и чуть ниже Тарковский пишет - «Нашу ревность оживи сыновью», что уже намекает на противоестественный инцест… Т.е полный поэтический абсурд..
И да узришь Ивера,
Восставшего в силе,
И вставшего народом среди других народов,
Со святою церковью,
Богатым языком,
И просвещенного светом ученья.
Орбелиани настаивает на просвещении, что противоречит несколько учению святой церкви, хотя достаточно было бы действительно уникального языка. Возможно, уже тогда он предчувствовал основные проблемы Грузии в веке 21- м, появившиеся именно в результате борьбы рационализма и веры, не сильно раздумывающей. Или он имел в виду Свет Фаворский, учение Христово?
Тарковский
Чтобы край отцов
На владычный зов
Встал из гроба меж держав державой,
Церковью святой,
Речью золотой,
Мудростью украшенный и славой.
Если есть разница между словами вставшей и восставшей, то Грузию Тарковскому не следовало бы хоронить, или уподоблять Спасителю. Это явный перебор!
Можно не продолжать анализ этого текста Тарковского, уже видно, что это крайне дурная поэзия, не достойная пера нашего замечательного поэта. Возникает, однако, вопрос о «восточных переводах», от которых у него болела голова в замечательном и широко цитируемом стихотворении. Грузинская поэзия это поэзия восточная или западно - европейская? От ответа на этот вопрос зависит очень многое и прежде всего для самой Грузии. Как бы не болела голова у самого Тарковского, когда он переводил этот стишок, но явно халтуря.
А вот ниже перевод этого стихотворения Заболоцким, где он нарушает рифменную схему АА В СС В оригинала, что есть смертный грех формы, и способен на рифму «меня - твоя», но в отличие от Тарковского совсем не косноязычен. Как нпр. точно передана мысль оригинала -
Чтоб расцвела
Иверия опять
Среди народов, как в былые годы;
Чтоб церковь обрела
Господню благодать
И просвещенье снизошло в народы!
Заболоцкий не переводит многие образы оригинала, и проигрывает Орбелиани в цветистой поэтичности, лишая нас света горнего, исходящего от грузинской поэзии, но, по крайней мере, это грамотные стихи, дающие представление о грузинской культуре.
Твой светлый лик
Исполнен красоты,
Твой взор небесный светит, как денница.
Склонясь у ног твоих,
Ловлю твои черты
С благоговейным трепетом, царица!
Какой восторг
Стесняет сердце мне,
Как сотрясают грудь мою рыданья!
О, если бы я мог
С тобой наедине
Не вспоминать народные страданья!
Но все темней
На сердце у меня,
Куда ни глянь - везде одни руины...
О славе прошлых дней
Иверия твоя
Забыла в эти черные годины.
Как смутный сон,
Как невозвратный сон,
Исчез в веках расцвет твоей державы.
Из тьмы седых времен
Лишь мне сияет он,
Чтоб не погиб я без любви и славы.
На склоне лет,
В годину тяжких бед
Пришел к тебе я бедным и скорбящим.
Склонись на голос мой,
Взгляни на край родной,
Благослови крестом животворящим!
Чтоб расцвела
Иверия опять
Среди народов, как в былые годы;
Чтоб церковь обрела
Господню благодать
И просвещенье снизошло в народы!
Чтобы воскрес
Могучий наш язык,
Сердца любовью к родине горели;
Чтоб до глубин небес,
Торжественно велик,
Вознесся стих бессмертный Руставели!
Чтоб, закален
В страданьях и борьбе,
Опять воспрянул гений иверийца!
Но что тебе мой стон!
Не внемлешь ты мольбе,
И только в небо смотришь ты, царица!
О мать моя, Иверия моя!
Откуда ждать на слезы мне ответа?
Униженный, больной
Я сын печальный твой,
И в сердце ни надежды, ни привета!
Пройдут года...
Ужели в свой черед
Не расцветет земля моя родная?
Ужели никогда
Добычи не вернет
Проклятый ворон, в поле улетая?
О грозный мир!
В тебе пощады нет.
Как беззащитны мы перед судьбою!
Где слава - наш кумир,
Наш неизбывный свет?
Ужель ее мы видим пред собою.
Среди лесов
В глухом монастыре,
Где вековые свесились чинары.
Где смотрит в глубь веков
Сияющий горе
Небесный лик божественной Тамары.
Оригинал взят у alsit25 в От чего болела голова у Тарковского...
В сети возникла еще одна дискуссия по поводу качества переводов грузинской поэзии на русский язык. На этот раз переводчики - два выдающихся поэта Тарковский и Заболоцкий. А предмет разговора не менее выдающееся стихотворение Орбелиани ЛИК ЦАРИЦЫ ТАМАРЫ В БЕТАНИЙСКОМ МОНАСТЫРИ. Мы обратились к нашим грузинским друзьям, а те совершенно бескорыстно и подойдя вполне ответственно представили подстрочник стихотворения, написанного на этом таинственном гортанном языке созданном для великого народа и его поразительных поэтов. Вот как красиво выглядит оно еще до облечения в форму ритма и рифм, поскольку читая этот подстрочник, не возникает желания читать сам оригинал, ибо похоже на правду.
Лик Царицы Тамар в Бетанийском храме
Приведем текст полностью, чтобы не разрушать его очарование.
На твой святой лик,
Преисполненный прекрасного
И лучащийся милосердием -
Гляжу я с трепетом,
Преклонив колена,
Весь в слезах, простираюсь пред твоими стопами!
В радости - зрю я тебя,
В горести - зрю я тебя,
И так хочу созерцать тебя до смерти,
Не приходя в себя,
Чтобы не чувствовать
Духовного падения моей Отчизны!..
Сад твой цветами
Наполнен цветущими
Но лишенный лучей славы твоей
Уже не красит
И не светит нам
Лишенный цвета,
силой черных времен*! (*прим.-вторжения тимурленга и шах-аббаса).
Словно ускользнувший
Сладостный сон,
Словно солнце великое, но закатившееся,
Мы вспоминаем твои времена,
Укрепляющие наши сердца,
Дабы не погибнуть нам, прогневавшим Небо!
Я, огорченный
И утомленный током времен
Вновь к тебе, о царица, с мольбой обращаюсь:
Обрати свой взор на несчастную,
Но тобою возлюбленную Отчизну,
И вновь дай свое благословение своим крестом,
И да узришь Ивера,
Восставшего в силе,
И вставшего народом среди других народов,
Со святою церковью,
Богатым языком,
И просвещенного светом ученья!
Нравом возвышенный,
Победоносный
Преисполненный любовью к родному краю -
Чтобы таким он ожил,
А мы вновь услышали
Грузинское слово Руставели.
И дабы проснулись мы,
Душой обновлены,
Дабы исчез мрак неведения!..
…Но твои очи устремлены к небу
И ты не узнаёшь меня с разбитым сердцем,
Униженного, потерявшего голос
Сына несчастной Иверии!
Полного сомнений,
Сотворенного в отчаянии,
Без надежды в сердце, без радости!...
Ах, если то, что рухнуло,
Не восстановится,
Не зацветёт новой красотой?
И то, что упало, унесено
Черным вороном как беспомощная добыча!
Эх, лживый мир, беспощадный,
Где у тебя неизменное добро?
Наша слава,
Простирающая лучи в небо,
Неужели осталось лишь то, что мы сейчас видим?
В глухом, непроходимом, безлюдном лесу,
В разрушенном храме,
Где лик царицы
Великой Тамары
Виден выписанным на старой стене.
Прекрасные стихи, но главная тема в них - романтическое представление о силе Просвещения, что характерно для поэта 19 века, еще не знающего к чему могут привести идеи Просвещения в веке 20- м, веке модернизма и пост - модернизма. Причем хорошо известно, что романтизм сам по себе был реакцией именно что на Просвещение.
Тем не менее, Тарковский и, тем более Заболоцкий, поэты не хуже Орбелиани, Яшвили, Табидзе или Бараташвили. Посмотрим, как они относятся к идеям Просвещения, т.е. равенству, братству и свободе. Хотя авторы подстрочника в обсуждении этого стихотворения уже дали ответ: «Царица Тамар - духовная наследница Давида Строителя, который основал Гелатскую академию, основной идеей которой было соединение светского и духовного образования, где иерархически духовное стояло выше». Не утопия ли это соединение, учитывая то, что человечеству никогда не удавалось держаться золотой середины, и побеждали всегда государства, где духовное занимало все пространство национального сознания. А речь ведь идет о существовании Грузии. Или другими словами, не был ли романтизм 19 века тоже порождением Просвещения?
На твой святой лик,
Преисполненный прекрасного
И лучащийся милосердием -
Гляжу я с трепетом,
Преклонив колена,
Весь в слезах, простираюсь пред твоими стопами!
Тарковский
Светит мне святой
Лик высокий твой,
Затаивший прелесть неземную;
Сердцем трепеща,
К синеве плаща
Льну в слезах, стопы твои целую
Уже здесь начинается адаптация романтики к общим местам и «вольный перевод». Кроме того, явно искажена мизансцена религиозного рвения. Плащ у лика Тамары действительно синий, что свидетельствует о том, что поэт-переводчик на фреску глядел, но поза у лир. героя Орбелиани более естественная для молящегося без излишней исступлённости, все -таки Век Просвещения, а не фанатическое целование стенки в религиозной или патриотической истерике. У Орбелиани слышна мысль 19 века о тождестве красоты и истины, и мысль современника романтика о милосердии - « милость к павшим призывал». Остается спросить, чем или как скрывает царица свою небесную красоту? Почему она не видна целовальнику плаща? Хотя авторы подстрочника дали и другую версию 3 строчки : «И лучащийся порядком и гармонией» - тогда тем более, если гармония сопутствует порядку, то поэт мечтает о порядке в Иверии. А порядок в 19 веке ассоциировался прежде всего с порядком предписанным романтическими идеями Просвещения. В любом случае, Тарковский изымает ситуацию из исторического контекста и оставляет только вечную красоту Тамары.
В радости - зрю я тебя,
В горести - зрю я тебя,
И так хочу созерцать тебя до смерти,
Не приходя в себя,
Чтобы не чувствовать
Духовного падения моей Отчизны!..
Итак, поэт скорбит не о закабалении Иверии, а о совсем другом, о падении духовном, что и ведет обычно к падению Царств. Не в результате ли попытки сочетать духовное со светским?
Тарковский
В черный день скорбей
Радуюсь твоей
Тишине, лучистое виденье.
В безысходном сне
Снизойди ко мне,
Заглуши Иверии паденье!
Строфа совершенно безграмотная для такого поэта, как Тарковский. Хотя бы по тому, что нечто тихое никак не может заглушить падение Кавказа. Помним же мы «Терек воет дик и злобен»! Сравнивать две мысли - авторскую и переводную тут не приходится.
Сад твой цветами
Наполнен цветущими
Но лишенный лучей славы твоей
Уже не красит
И не светит нам
Лишенный цвета,
силой черных времен
Видимо, здесь метафора построена на манихейской борьбе темного и светлого. Сад же, как известно, образ Рая. Льющийся свет это уже Просвещение само по себе.
Тарковский
Край цветущий твой,
Силой роковой
Твоего величия лишенный,
На пути обид
Никнет и скорбит,
Гнетом лихолетья помраченный.
Поэт метафору разрывает, но грешит романтическим штампом силы роковой, хотя Просвещение с идеалом Свободы крайне далеко от идей древних греков о неумолимости Рока. Однако надо отдать должное сквозной метафоре - никнет тоже, как в первой строфе, да еще не в здравом уме. Или полная чепуха.
Словно ускользнувший
Сладостный сон,
Словно солнце великое, но закатившееся,
Мы вспоминаем твои времена,
Укрепляющие наши сердца,
Дабы не погибнуть нам, прогневавшим Небо!
Здесь поэт вспоминает времена величия Грузии, ибо история нации лучшая поддержка для нее же, когда нация в опасности, если конечно историю не перевирают, как стихи при переводе.
Тарковский
Низведи твой свет,
Солнце древних лет,
Жительница горнего чертога,
Защити твой край,
Сгинуть нам не дай,
В день печали прогневившим бога.
Строфа звучит красиво за счет спасительной архаики. Однако «низведи » означает «спусти», нпр. «низведи с пьедестала». Или обращение к заносчивой Тамаре, посвети нам сюда на грешную землю патриархальным светом. Что- то здесь не так…
Я, огорченный
И утомленный током времен
Вновь к тебе, о царица, с мольбой обращаюсь:
Обрати свой взор на несчастную,
Но тобою возлюбленную Отчизну,
И вновь благослови крестом,
Здесь поэт взывает к тому, что дает силу Отчизне, к древней религии Иберийцев, символом которой является Крест, а не Полумесяц, к примеру. «Чтобы не чувствовать Духовного падения моей Отчизны», пишет Орбелиани выше. Что такое духовность и откуда она берется?
Ср. «При этом один из депутатов Давид Дарчиашвили прокомментировал решение Парламента следующим образом: «Мы приняли это решение, поскольку строим светское, демократическое государство». Решение парламентариев, уравнивающее в правах все религиозные конфессии, вызвало недовольство иерархов Грузинской православной церкви и Патриарха Илии II[1] на специальном заседании Священного Синода от 11 июля[2], охарактеризовавших данное решение законодательного органа как «наносящее ущерб национальным интересам Грузии и Грузинской православной церкви».
Идеи не умирают воистину!
Тарковский
Горестен и тих
Я у ног твоих,-
Не отвергни моего моленья!
Вдовый твой народ,
Твой избранник, ждет
Снова твоего благословенья,
Идея того, что царица есть невеста народная, крайне удивительна, особенно если учесть «вдовство» народа. Впрочем, тут надо рассуждать о том, какого рода слово «народ» в грузинском языке, мужского или женского, дабы не впасть в лесбиянские коннотации. Да и вечно живая царица Тамара должна воскреснуть, дабы благословить тоже лежащий в гробу народ свой на замужество с собой. Да и чуть ниже Тарковский пишет - «Нашу ревность оживи сыновью», что уже намекает на противоестественный инцест… Т.е полный поэтический абсурд..
И да узришь Ивера,
Восставшего в силе,
И вставшего народом среди других народов,
Со святою церковью,
Богатым языком,
И просвещенного светом ученья.
Орбелиани настаивает на просвещении, что противоречит несколько учению святой церкви, хотя достаточно было бы действительно уникального языка. Возможно, уже тогда он предчувствовал основные проблемы Грузии в веке 21- м, появившиеся именно в результате борьбы рационализма и веры, не сильно раздумывающей. Или он имел в виду Свет Фаворский, учение Христово?
Тарковский
Чтобы край отцов
На владычный зов
Встал из гроба меж держав державой,
Церковью святой,
Речью золотой,
Мудростью украшенный и славой.
Если есть разница между словами вставшей и восставшей, то Грузию Тарковскому не следовало бы хоронить, или уподоблять Спасителю. Это явный перебор!
Можно не продолжать анализ этого текста Тарковского, уже видно, что это крайне дурная поэзия, не достойная пера нашего замечательного поэта. Возникает, однако, вопрос о «восточных переводах», от которых у него болела голова в замечательном и широко цитируемом стихотворении. Грузинская поэзия это поэзия восточная или западно - европейская? От ответа на этот вопрос зависит очень многое и прежде всего для самой Грузии. Как бы не болела голова у самого Тарковского, когда он переводил этот стишок, но явно халтуря.
А вот ниже перевод этого стихотворения Заболоцким, где он нарушает рифменную схему АА В СС В оригинала, что есть смертный грех формы, и способен на рифму «меня - твоя», но в отличие от Тарковского совсем не косноязычен. Как нпр. точно передана мысль оригинала -
Чтоб расцвела
Иверия опять
Среди народов, как в былые годы;
Чтоб церковь обрела
Господню благодать
И просвещенье снизошло в народы!
Заболоцкий не переводит многие образы оригинала, и проигрывает Орбелиани в цветистой поэтичности, лишая нас света горнего, исходящего от грузинской поэзии, но, по крайней мере, это грамотные стихи, дающие представление о грузинской культуре.
Твой светлый лик
Исполнен красоты,
Твой взор небесный светит, как денница.
Склонясь у ног твоих,
Ловлю твои черты
С благоговейным трепетом, царица!
Какой восторг
Стесняет сердце мне,
Как сотрясают грудь мою рыданья!
О, если бы я мог
С тобой наедине
Не вспоминать народные страданья!
Но все темней
На сердце у меня,
Куда ни глянь - везде одни руины...
О славе прошлых дней
Иверия твоя
Забыла в эти черные годины.
Как смутный сон,
Как невозвратный сон,
Исчез в веках расцвет твоей державы.
Из тьмы седых времен
Лишь мне сияет он,
Чтоб не погиб я без любви и славы.
На склоне лет,
В годину тяжких бед
Пришел к тебе я бедным и скорбящим.
Склонись на голос мой,
Взгляни на край родной,
Благослови крестом животворящим!
Чтоб расцвела
Иверия опять
Среди народов, как в былые годы;
Чтоб церковь обрела
Господню благодать
И просвещенье снизошло в народы!
Чтобы воскрес
Могучий наш язык,
Сердца любовью к родине горели;
Чтоб до глубин небес,
Торжественно велик,
Вознесся стих бессмертный Руставели!
Чтоб, закален
В страданьях и борьбе,
Опять воспрянул гений иверийца!
Но что тебе мой стон!
Не внемлешь ты мольбе,
И только в небо смотришь ты, царица!
О мать моя, Иверия моя!
Откуда ждать на слезы мне ответа?
Униженный, больной
Я сын печальный твой,
И в сердце ни надежды, ни привета!
Пройдут года...
Ужели в свой черед
Не расцветет земля моя родная?
Ужели никогда
Добычи не вернет
Проклятый ворон, в поле улетая?
О грозный мир!
В тебе пощады нет.
Как беззащитны мы перед судьбою!
Где слава - наш кумир,
Наш неизбывный свет?
Ужель ее мы видим пред собою.
Среди лесов
В глухом монастыре,
Где вековые свесились чинары.
Где смотрит в глубь веков
Сияющий горе
Небесный лик божественной Тамары.