Consider the Birds
В последние пару месяцев происходит такое, от чего у меня потихоньку крепнет ощущение, что я незаметно спланировала в свой 2005 или 2006 год.
Наверное, всё началось с пересмотра фильма «Экс-драммер». Я подвиглась, хотя и долгое время была уверена, что никогда не буду его пересматривать, при том что это, пожалуй, один из любимых моих фильмов. Но есть такие категории: любимые фильмы, которые не трогаешь и толком даже не говоришь о них; любимые песни, которые не слушаешь вообще никогда. Но я не пожалела. Более того, мне кажется, я наконец всё поняла. Раньше я романтизировала этот фильм. Мне казалось, что он о коллективной травме, он и есть эта травма и боль, а группа "Феминисты"- и есть смерть короля Бодуэна, метафорическая и физическая одновременно. Теперь я считаю, что экс-драммер - это просто история любого по-настоящему хорошего музыкального коллектива. Ну серьёзно, всегда ведь всё происходит примерно так - пускай и утрировано, зато наглядно.
После этого я бросилась пересматривать Твин Пикс и снова всё поняла. Особенно третий сезон. "Третий сезон, - объясняла я кому-то, - это для меня как 18 серий момента "Я люблю вас, Шериф Труман" второго, кажется, сезона. Вот такое же безоговорочное счастье". Также это сонный архетип: в конце почти каждой серии в маленьком "Доме у дороги" маленького города Твин Пикс выступает какая-нибудь крутая музыкальная группа. Это очень знакомо. Концерт Тони Левина в Троицком Доме учёных. Acid Bath на самом проходе Сиреневого бульвара. И мы проходили это. Сейчас вдруг представила: "Феминисты" в выставочном зале на главной троицкой площади. Вероятно, подобные архетипичные сонные визиты в маленькие города наносят музыканты из таких же маленьких городов. В этом состоит их и наше единодушие и феноменальность.
К слову о троицких музыкантах: Таня позвала меня на концерт экс-участников группы RTFM - троицкого коллектива, основная популярность которого пришлась как раз на 2005 или 2006 год. Тогда я и была первый и последний раз на их концерте (проводимом совместно с другими троицкими группами), кажется, в Центре молодёжного досуга. Таня тогда только что начала встречаться с Лёшей, гитаристом RTFM, а сейчас она уже за ним замужем, группа RTFM распалась, и та другая, следующая группа, возникшая из пепла RTFM, распадалась тоже, скорее всего это их последний перед распадом концерт. Меня снова пригласили. И даже доставили в какой-то полуподпольный клуб на Бауманской. Я сперва подумала, что для того, чтобы попасть в клуб, следует навзничь рухнуть в подвал без крыши, заваленный ветками, пустыми банками и снегом - другого входа не наблюдалось. Но меня вовремя протянули через какую-то створку, через тёмные крутые и холодные ступеньки, после чего я попала в примерно такой же временной подвал тьмы 2005 года. "Вы сёстры? Вы прямо как близнецы!" - Тут же заорала на нас из этой тьмы какая-то незнакомая девочка. Тогда нам постоянно задавали этот вопрос, это началось ещё в начальных классах, но я такого уже очень давно не слышала. Да нет же, привычно ответила Таня, оглядывая меня с высоты своего роста, ничего ведь общего. Мы совершенно разные, авторитетно подтвердила я.
Мы прошли в зал и взяли по бокальчику димедрольного (тогда мы об этом ещё не знали) пива. Вышла группа, которая называлась, кажется, "Робот". Они действительно выступали в костюмах роботов из сияющих коробок, лампочек и теплоизоляции, и играли что-то среднее между Space и Hawkwind. По крайней мере, так мне показалось после того, как я отпила то что мне налили. На третьей песне вышла девушка-робот. Она была одета в две коробки: для головы и для тела, нательная коробка была со створками. Робот начала под музыку распахивать створки, под ними на ней были лишь сверкающие серебряные трусы и всё. На неё принялся валиться умопомрачительно пьяный мужик в бейсболке и кофте "Свадьба червя" (хедлайнеры), который до сих пор сосредоточенно балансировал в центре танцплощадки. "Наконец-то мы на настоящем рок-концерте, о да! - Гадко хихикала я, потягивая димедрольное. - Сейчас выйдет Лемми, вот увидите все!" Однако Лемми всё не выходил и я затосковала.
- Когда уже выйдет группа RTFM? - Томно интересовалась я. - Я устала ждать!
- Группа RTFM никогда не выйдет. - Отвечала Таня. - Никаких RTFM давно нет.
Но я так не считала. Наконец вышла группа, которую мы все так ждали. В центре танцпола мгновенно образовалась толкотня и слэм. Музыканты начали исполнять основные свои хиты: "вери мач", "Их трогал Б.О.М.Ж.", "ещё 1 песня нах", "либида".
- Они ТАК изменились с 2005 года, о боже! - Восхищалась я, подскакивая на одной ноге. Я снова забывала, что группа эта - не RTFM. - Таня, ты замужем за рок-звездой!
- Похоже на то. - Спокойно кивнула Таня. Она сидела на высоком стуле у стенки и единственная из всей публики не приплясывала, не прыгала и не толкалась.
После концерта в машине по дороге домой я непрерывно вела беседу о музыке, фильмах и о том, как прекрасно коллектив RTFM продвинулся с 2005 года. "Ну да, время идёт, мы работаем над собой", - объяснил Лёша. Меня высадили у подъезда прямо во время моих пламенных наставлений: "посмотрите экс-драммера, уверяю, вам понравится!" Я уже начала догадываться, что пиво было димедрольным. Мне всю ночь снилось продолжение разговора в машине, так что, проснувшись, я не могла точно знать, что мне приснилось, а что произошло не во сне. Ещё мне снилось, что мы с Таней бесконечно исполняем песню "Son of a Gun" - это никогда не начиналось, следовательно не может и закончиться. Но я также не была уверена, что это был сон. На кухне я обнаружила зелёный, как первая мать-и-мачеха, сет-лист с концерта, исполненный чёрным фломастером и щедро разукрашенный изображениями голой груди. Через пару дней Лёша скинул мне фильм про группу Descendents. Из контекста я поняла, что мы довольно долго и оживлённо это обсуждали. Я ничего не помнила.
А давай-ка соберёмся и пересмотрим фильм "Тупой ещё тупее", - предложила я Тане. О да, это был наш любимый и единственный фильм в 2005 году. Даже если мы и смотрели какие-то другие фильмы, мы воспринимали их некоторым дополнением к тупому и тупее - приятным, но необязательным. Так, например, мы очень любили фильм "Дорз". Наш любимый момент - когда Патриция нервно повторяет: "ты умрёшь за меня, ты умрёшь за меня?", а Моррисон орёт: "я умру за кого угодно!" - и кидается в окно. Мы пересматривали этот момент миллион раз подряд и страшно ржали. Пожалуй, мы были довольно жестокими подростками. Ночью мне снится очень странный сон о том, как на невыносимо грязной институтской парковке огромная сова нападает на ворон и павлинов, уже есть жертвы: большой павлин бьётся в судороге, отшвырнутый за забор; я панически соображаю: драться с совой или спасать павлина, или спасать остальных птиц - и вдруг в ужасе начинаю кричать, хватаю за шкирку К., на чьей машине мы приехали, и тащу его прочь. Что это, блядь, за позорище, думаю я проснувшись. Почему я себя так повела? Я же никогда не кричу от ужаса - у меня просто отсутствует такая реакция, это проверено. В настоящем ужасе я всегда тиха. Почему я убежала? Наконец я поняла, что сон этот приснился в преддверии просмотра "Тупого ещё тупее". Тема мёртвых птиц проходит там красной нитью, теперь мне это было очевидно. Проданный попугай без головы. Мёртвая совушка, сбитая пробкой шампанского.
- В конце концов, - пишу я кому-то, окончательно распалившись, - разве мёртвая птица не является идеальной метафорой для чего угодно вообще? Ну, или может в некоторых случаях живая птица.
- По-моему ты притягиваешь за уши, - отвечают мне, - но звучит прикольно.
- О, - пишу я, - это ты не знаешь истории о том, как перед защитой диссертации я около месяца вела лабораторный журнал наблюдений за разлагающимся дроздом возле своего персонального институтского крыльца. В некотором роде это и была защита. Главный вопрос: формальная или метафорическая?
Снилось, что я живу со своим двойником. То есть не с сестрой-близнецом, а с совершенно идентичным мне человеком. У нас присутствует какой-то небольшой разброс реакций на происходящее, поэтому мы не действуем синхронно, но иногда будто происходит какой-то сбой и мы всё-таки действуем синхронно. Например, я иду мыть голову - она тоже идёт мыть голову. У неё назначена встреча в кафе - и я тоже иду. Мы приходим в кафе и ей сообщают: вас ожидает Карл Ландсберг Четвёртый. Она проходит и садится за стол напротив какого-то юноши, напоминающего смуглого футболиста. Я остаюсь, это не моя встреча, зато у меня какие-то свои дела на другом конце города, зачем я вообще сюда пришла? Стол расположен прямо передо мной, они оба сидят ко мне в профиль. Я поворачиваю голову и понимаю, что с другого ракурса видно, что Карл-то не один, их двое. Они сидят рядом в одинаковых позах, совершенно одинаковые. "Главный вопрос, - раздаётся голос у меня над ухом, - если она договаривалось о встрече с Карлом Ландсбергом Четвёртым - который один - почему здесь их трое?" Стоп. Трое? Я поворачиваю голову ещё немного и действительно вижу троих. Одинаковых. В одинаковых позах. И один-единственный напротив мой двойник. Тут я всё понимаю. "Это другой Карл Ландсберг". - Говорю я и тут же просыпаюсь.
- Всё правильно, - Говорит Д, - то был первый, второй и третий Карл Ландсберг. А она договорилась с четвёртым.
- Тебе этот сон приснился из-за димедрольного концерта экс-RTFM и вашей с Таней мнимой идентичности. - Предположила Василиса.
Я же склонялась к тому, что это просто такая вот необычная форма идеи "сам себе большая любовь". Какое-то похожее чувство я испытала в 2015 году, когда хорошо знакомый человек вдруг совершенно неожиданно написал и выкатил мне внушительных размеров портрет карандашом. Это был портрет меня времён 2005 года. Или это был 2006 год. Я сразу поняла, с какой фотографии сделан рисунок. Там я в жёлтой майке с капюшоном и штанах «лестница в небо» сижу на высоченной лестнице на Спортивной улице, готовая отдать всё за то, чтобы он сделал мой портрет (ах!). А сейчас той лестницы давно нет и меня той давно нет. Ничего отдавать не пришлось, всё ушло само. И само пришло спустя десять лет. Я посмотрела на рисунок и сказала: ну привет.
В ноябре ходили с пацанами в Рюмочную на концерт группы "Торнадо". В группе три участника во главе с Найком Борзовым за ударной установкой. Также он ещё, конечно, является солистом. Группа образовалась после того, как на вечере, проведённом в поддержку Александра Лаэртского, Найк Борзов с музыкантами из группы "Рада и Терновник" исполнил несколько песен на стихи Лаэртского же, но в своей уникальной обработке. Все страшно впечатлились и начали умолять Найка выпустить такой альбом. Что он и сделал. Надо сказать, вышло что-то грандиозное. Пожалуй, это было на порядок сильнее всего, что Борзов делал раньше. И сильнее того, что делал Лаэртский также. В совокупности же оно не было похоже ни на Борзова, ни на Лаэртского, (действительно, признать песни Лаэртского стало совершенно невозможно). Сам же Борзов тоже был похож вовсе не на себя и даже не на Лаэртского, а на Дэвида Юджина Эдвардса - лидера распавшихся 16 horsepower и действующих Wovenhand - групп, которые я бесконечно целыми днями слушаю сегодня и вообще всегда. Борзов до одури напоминал Эдвардса времён развала 16 horsepower году в 2005. Не по возрасту - по возрасту он как раз ближе к актуальному Эдвардсу из Wovenhand. Просто актуальный Эдвардс выглядит так, что сразу не остаётся никаких сомнений, что это именно он, на него вообще никто не похож и похож быть не может. Я даже не знаю, что меня привело в шок больше: это сходство или сама музыка. Впрочем, это было взаимодополняемо: с некоторых ракурсов, с которых Борзов был особенно похож на Эдвардса, он и звучал немного как Эдвардс - такое длилось целое мгновение или даже два. Я попыталась снять это на видео, но быстро поняла, что не пройдёт, это невозможно зарегистрировать. "Вы посмотрите... Вы посмотрите... Вы только посмотрите..." - Пыталась объяснить я пацанам, но всё было безрезультатно. Похоже это представление было персонально для меня.
Но я всё равно не отчаивалась. На следующий концерт "Торнадо" (к слову, это был опять вечер в поддержку Лаэртского) я кроме пацанов привела в Рюмочную также Ольгу и Василису, чтобы всех уже разом проняло. "Пойдёмте дамы, - бормотала я, пока тащила их под руки через толпу поближе к сцене, - сейчас вы сами всё увидите". И мы действительно увидели всё. Вышла группа. Ольга начала таинственно косить глаза - я хорошо знаю этот её взгляд - такой вид она принимает, когда размышляет: инициировать слэм прямо сейчас или всё-таки подождать ещё немного и может оно начнётся само. Наконец она всё-таки деликатно пихает кого-то локтём - и на неё тут же рушится до слёз пьяный мужик, стягивая с себя в падении кофту и попутно изображая что-то языком - вероятно, это был дубликат мужика в кепке "свадьба червя" с выступления роботов. Мы легко, как пляжный мяч, отбиваем мужика и он пустой и звонкий летит к противоположному концу сцены, где встречает драматически накрашенную лучезарную гладковолосую блондинку без пары боковых зубов. Он падает в её объятия и они принимаются танцевать, ежесекундно валясь на сцену и на зрителей. Все их по очереди вежливо отбивают и приподнимают, со стороны это немного напоминает крауд-сёрфинг.
- Можно мне пройти? - Услышала я позади себя бесцветный голос.
Я обернулась. За мной, вытянув руки по бокам, стоял дядя, прямой как струнка.
- Куда вы хотите пройти? - Спросила я, оглядывая площадку, на которой не нашлось бы и четырёх свободных сантиметров.
- Вперёд. - Коротко ответил дядя.
Я молча посторонилась. Дядя встал прямо перед нами спиной к сцене и принялся танцевать роботинг, очерчивая ладонями вокруг лица то ли невидимые руны, то ли подобие рамки, как будто стремясь оставить здесь на память свой дрожащий, как желе, полупрозрачный портрет. "Думаю о ней и хочу её взять. - Пел Найк Борзов. - Думаю о ней и хочу её взять. Думаю о ней и хочу её взять. Думаю о ней и хочу её взять".
- Как-то всё так. - Подытожила я.
- Потрясающий концерт! - Восхищённо вздохнула Василиса.
Концерт мне и снился.
- Почему Найк Борзов за ударными? - Размахивая ногой, повторила я вопрос, который мне, впрочем, даже во сне никто не задавал. - Потому что Дэвид Юджин Эдвардс тоже за ударными. Всем известно, что по сути он всегда ударник. Все его движения, пение, звуки струн, во времена 16 horsepower даже и танцы - это просто различные формы игры на ударных. Вот и Найк Борзов тоже - одна из форм. А в остальном понятно же, что на самом деле Эдвардс - это Джеффри Ли Пирс. Да-да, вы не ослышались, он Джеффри Ли Пирс. Просто Пирс умер слишком рано, и кому-то надо было взять эстафету.
С этими словами я падаю на спину и начинаю истерически хохотать, закатывать глаза и биться в припадке, повторяя: "я одна из форм, одна из форм". Так и просыпаюсь.
В конце январских выходных после долгого перерыва посетила бар ДК и залилась там каким-то тосолом. Я не знаю, как в точности назывался этот напиток, но по виду это было именно оно. Кажется, мне выкатили всё это после того, как я справилась о наличие сидра. А в час ночи я изо всех сил пыталась донести до всех свою теорию Троицкого Альтернативного Запрета.
- В первую очередь речь, конечно, о музыке. - Поучительно вещала я, интенсивно раскачиваясь на высоком табурете у барной стойки. Колонка неподалёку гремела Цоем. - Есть троицкие группы - какие-то есть, какие-то были. И есть та музыка, которую исполняют в баре ДК. Вокруг этих двух пунктов организованы соответствующие сообщества. Их множества не пересекаются, хотя между ними может происходить туннелирование.
- Троицкие группы? - Переспросил Павел.
- Унганга. - Начала перечислять Ольга. - RTFM. Что там ещё? 21 грамм.
- Ты знаешь группу Унганга? - Тоскливо поинтересовалась я у Павла, как в фильме "Шапито-шоу" Кибер-странник интересовался у своей спутницы, пока та скрипела качелей в ночной тиши и безмолвии: "Ты читала Борхеса?"
- Что-то слышал. Нам ставили тут какую-то песню. Кажется, «Такси».
- «От Троицка до Парижа»? - Догадалась я.
- Ну да, «От Троицка до Парижа».
- Что и требовалось, - говорю, - доказать. В баре ДК невозможны знание и память о троицких группах. Это работает и в обратную сторону: троицкие музыканты физически не могут находиться в баре ДК. Как-то раз, примерно год назад, Татьяна целый вечер звала сюда своего мужа экс-гитариста RTFM, который вот уже несколько часов стыл в ледяном репетиционном гараже - в итоге он абсолютно промёрз там, но так и не появился. Приведите сюда троицкого музыканта - и он просто разлетится стаей мёртвых дроздов.
На следующий день меня наконец настигло похмелье. Такое случается примерно раз в сезон или два, и моменты эти прекрасны и светлы. Состояние не проявляется никак физически, зато меня одолевает такого особенного оттенка странная и ёмкая тоска. Мысли становятся тонкими и хрупкими, практически незаметными, и лишь катается по кругу через одно полушарие мозга в другое одна и та же песня. На этот раз это была баллада Джорджа Харрисона о сэре Фрэнки Криспе. Я знала, что нужно делать. Надо слушать песню на повторе до тех пор, пока не возникнет достоверное, как дребезжащая струна, ощущение, что ты и есть та самая песня и тебя тошнит собой. Это будет означать, что цель достигнута. Неважно, сколько времени на это уйдёт. Полчаса, час. Полдня. Важно помнить о приоритетах. И я помню. Я покатилась по Октябрьскому проспекту через пустырь за Радужной улицей, вокруг Тихвинского храма и затем через частные постройки сразу в лес. Тут я поняла, что вот оно всё и пришло, и тут же включила Wovenhand - альбом про живых и мёртвых птиц как явь и метафору. О да, в этом плане я очень предсказуема. Прослушав песню «Oil On Panel», я вспомнила вдруг, была у них и такая ещё песня:
the color has left you
no
your colors fall
for her no one dreams
I've made a covenant
with my eyes
all lust lashes out
when do I blink my love
blink on illusion
on this warm bed of feathers
my dove
already gone
I never heard it come in
life not mine to be taken my mind
not mine
to be lost
Я долго вспоминала, откуда это, переслушала несколько песен. Затем методом перебора случайно обнаружила: это песня «Oil On Panel». Вот так. В этот момент меня действительно покинули цвета, и тоска стала абсолютно чёрной. Почему-то я восхитилась собой: "Надо же, как здорово я всё организовала! Как прекрасно всё сложилось!" Но отстранённо. Ощущение при этом было, будто у меня опадает лицо, а все внутренности медленно погружаются в землю под снегом.
- Мне нравится шрифт стальных букв на вашем институте, - написал Сеня. - Похож на шрифт станции метро «Таганская».
- Просто мы с Таганской тайные братья. - Объяснила я. - Нас разлучили в могиле.
И спохватилась вдруг: почему же я так написала!
- В младенчестве, - поправилась я. - Конечно в младенчестве!
Иногда мне кажется, что когда через миллион лет наш город откопают, я буду стоять на том же самом месте и слушать то же самое про оленью кожу, лосиный зуб и голубиную простынь. И это не окостенелая неизменность, не окоченение головы и чувств - я совсем недавно поняла. Просто таков мой нескорый темперамент: нужно действительно много времени на то, чтобы всё правильно послушать и понять впечатление - привет, это ты. А времени так мало. Мало будет всегда.
Наверное, всё началось с пересмотра фильма «Экс-драммер». Я подвиглась, хотя и долгое время была уверена, что никогда не буду его пересматривать, при том что это, пожалуй, один из любимых моих фильмов. Но есть такие категории: любимые фильмы, которые не трогаешь и толком даже не говоришь о них; любимые песни, которые не слушаешь вообще никогда. Но я не пожалела. Более того, мне кажется, я наконец всё поняла. Раньше я романтизировала этот фильм. Мне казалось, что он о коллективной травме, он и есть эта травма и боль, а группа "Феминисты"- и есть смерть короля Бодуэна, метафорическая и физическая одновременно. Теперь я считаю, что экс-драммер - это просто история любого по-настоящему хорошего музыкального коллектива. Ну серьёзно, всегда ведь всё происходит примерно так - пускай и утрировано, зато наглядно.
После этого я бросилась пересматривать Твин Пикс и снова всё поняла. Особенно третий сезон. "Третий сезон, - объясняла я кому-то, - это для меня как 18 серий момента "Я люблю вас, Шериф Труман" второго, кажется, сезона. Вот такое же безоговорочное счастье". Также это сонный архетип: в конце почти каждой серии в маленьком "Доме у дороги" маленького города Твин Пикс выступает какая-нибудь крутая музыкальная группа. Это очень знакомо. Концерт Тони Левина в Троицком Доме учёных. Acid Bath на самом проходе Сиреневого бульвара. И мы проходили это. Сейчас вдруг представила: "Феминисты" в выставочном зале на главной троицкой площади. Вероятно, подобные архетипичные сонные визиты в маленькие города наносят музыканты из таких же маленьких городов. В этом состоит их и наше единодушие и феноменальность.
К слову о троицких музыкантах: Таня позвала меня на концерт экс-участников группы RTFM - троицкого коллектива, основная популярность которого пришлась как раз на 2005 или 2006 год. Тогда я и была первый и последний раз на их концерте (проводимом совместно с другими троицкими группами), кажется, в Центре молодёжного досуга. Таня тогда только что начала встречаться с Лёшей, гитаристом RTFM, а сейчас она уже за ним замужем, группа RTFM распалась, и та другая, следующая группа, возникшая из пепла RTFM, распадалась тоже, скорее всего это их последний перед распадом концерт. Меня снова пригласили. И даже доставили в какой-то полуподпольный клуб на Бауманской. Я сперва подумала, что для того, чтобы попасть в клуб, следует навзничь рухнуть в подвал без крыши, заваленный ветками, пустыми банками и снегом - другого входа не наблюдалось. Но меня вовремя протянули через какую-то створку, через тёмные крутые и холодные ступеньки, после чего я попала в примерно такой же временной подвал тьмы 2005 года. "Вы сёстры? Вы прямо как близнецы!" - Тут же заорала на нас из этой тьмы какая-то незнакомая девочка. Тогда нам постоянно задавали этот вопрос, это началось ещё в начальных классах, но я такого уже очень давно не слышала. Да нет же, привычно ответила Таня, оглядывая меня с высоты своего роста, ничего ведь общего. Мы совершенно разные, авторитетно подтвердила я.
Мы прошли в зал и взяли по бокальчику димедрольного (тогда мы об этом ещё не знали) пива. Вышла группа, которая называлась, кажется, "Робот". Они действительно выступали в костюмах роботов из сияющих коробок, лампочек и теплоизоляции, и играли что-то среднее между Space и Hawkwind. По крайней мере, так мне показалось после того, как я отпила то что мне налили. На третьей песне вышла девушка-робот. Она была одета в две коробки: для головы и для тела, нательная коробка была со створками. Робот начала под музыку распахивать створки, под ними на ней были лишь сверкающие серебряные трусы и всё. На неё принялся валиться умопомрачительно пьяный мужик в бейсболке и кофте "Свадьба червя" (хедлайнеры), который до сих пор сосредоточенно балансировал в центре танцплощадки. "Наконец-то мы на настоящем рок-концерте, о да! - Гадко хихикала я, потягивая димедрольное. - Сейчас выйдет Лемми, вот увидите все!" Однако Лемми всё не выходил и я затосковала.
- Когда уже выйдет группа RTFM? - Томно интересовалась я. - Я устала ждать!
- Группа RTFM никогда не выйдет. - Отвечала Таня. - Никаких RTFM давно нет.
Но я так не считала. Наконец вышла группа, которую мы все так ждали. В центре танцпола мгновенно образовалась толкотня и слэм. Музыканты начали исполнять основные свои хиты: "вери мач", "Их трогал Б.О.М.Ж.", "ещё 1 песня нах", "либида".
- Они ТАК изменились с 2005 года, о боже! - Восхищалась я, подскакивая на одной ноге. Я снова забывала, что группа эта - не RTFM. - Таня, ты замужем за рок-звездой!
- Похоже на то. - Спокойно кивнула Таня. Она сидела на высоком стуле у стенки и единственная из всей публики не приплясывала, не прыгала и не толкалась.
После концерта в машине по дороге домой я непрерывно вела беседу о музыке, фильмах и о том, как прекрасно коллектив RTFM продвинулся с 2005 года. "Ну да, время идёт, мы работаем над собой", - объяснил Лёша. Меня высадили у подъезда прямо во время моих пламенных наставлений: "посмотрите экс-драммера, уверяю, вам понравится!" Я уже начала догадываться, что пиво было димедрольным. Мне всю ночь снилось продолжение разговора в машине, так что, проснувшись, я не могла точно знать, что мне приснилось, а что произошло не во сне. Ещё мне снилось, что мы с Таней бесконечно исполняем песню "Son of a Gun" - это никогда не начиналось, следовательно не может и закончиться. Но я также не была уверена, что это был сон. На кухне я обнаружила зелёный, как первая мать-и-мачеха, сет-лист с концерта, исполненный чёрным фломастером и щедро разукрашенный изображениями голой груди. Через пару дней Лёша скинул мне фильм про группу Descendents. Из контекста я поняла, что мы довольно долго и оживлённо это обсуждали. Я ничего не помнила.
А давай-ка соберёмся и пересмотрим фильм "Тупой ещё тупее", - предложила я Тане. О да, это был наш любимый и единственный фильм в 2005 году. Даже если мы и смотрели какие-то другие фильмы, мы воспринимали их некоторым дополнением к тупому и тупее - приятным, но необязательным. Так, например, мы очень любили фильм "Дорз". Наш любимый момент - когда Патриция нервно повторяет: "ты умрёшь за меня, ты умрёшь за меня?", а Моррисон орёт: "я умру за кого угодно!" - и кидается в окно. Мы пересматривали этот момент миллион раз подряд и страшно ржали. Пожалуй, мы были довольно жестокими подростками. Ночью мне снится очень странный сон о том, как на невыносимо грязной институтской парковке огромная сова нападает на ворон и павлинов, уже есть жертвы: большой павлин бьётся в судороге, отшвырнутый за забор; я панически соображаю: драться с совой или спасать павлина, или спасать остальных птиц - и вдруг в ужасе начинаю кричать, хватаю за шкирку К., на чьей машине мы приехали, и тащу его прочь. Что это, блядь, за позорище, думаю я проснувшись. Почему я себя так повела? Я же никогда не кричу от ужаса - у меня просто отсутствует такая реакция, это проверено. В настоящем ужасе я всегда тиха. Почему я убежала? Наконец я поняла, что сон этот приснился в преддверии просмотра "Тупого ещё тупее". Тема мёртвых птиц проходит там красной нитью, теперь мне это было очевидно. Проданный попугай без головы. Мёртвая совушка, сбитая пробкой шампанского.
- В конце концов, - пишу я кому-то, окончательно распалившись, - разве мёртвая птица не является идеальной метафорой для чего угодно вообще? Ну, или может в некоторых случаях живая птица.
- По-моему ты притягиваешь за уши, - отвечают мне, - но звучит прикольно.
- О, - пишу я, - это ты не знаешь истории о том, как перед защитой диссертации я около месяца вела лабораторный журнал наблюдений за разлагающимся дроздом возле своего персонального институтского крыльца. В некотором роде это и была защита. Главный вопрос: формальная или метафорическая?
Снилось, что я живу со своим двойником. То есть не с сестрой-близнецом, а с совершенно идентичным мне человеком. У нас присутствует какой-то небольшой разброс реакций на происходящее, поэтому мы не действуем синхронно, но иногда будто происходит какой-то сбой и мы всё-таки действуем синхронно. Например, я иду мыть голову - она тоже идёт мыть голову. У неё назначена встреча в кафе - и я тоже иду. Мы приходим в кафе и ей сообщают: вас ожидает Карл Ландсберг Четвёртый. Она проходит и садится за стол напротив какого-то юноши, напоминающего смуглого футболиста. Я остаюсь, это не моя встреча, зато у меня какие-то свои дела на другом конце города, зачем я вообще сюда пришла? Стол расположен прямо передо мной, они оба сидят ко мне в профиль. Я поворачиваю голову и понимаю, что с другого ракурса видно, что Карл-то не один, их двое. Они сидят рядом в одинаковых позах, совершенно одинаковые. "Главный вопрос, - раздаётся голос у меня над ухом, - если она договаривалось о встрече с Карлом Ландсбергом Четвёртым - который один - почему здесь их трое?" Стоп. Трое? Я поворачиваю голову ещё немного и действительно вижу троих. Одинаковых. В одинаковых позах. И один-единственный напротив мой двойник. Тут я всё понимаю. "Это другой Карл Ландсберг". - Говорю я и тут же просыпаюсь.
- Всё правильно, - Говорит Д, - то был первый, второй и третий Карл Ландсберг. А она договорилась с четвёртым.
- Тебе этот сон приснился из-за димедрольного концерта экс-RTFM и вашей с Таней мнимой идентичности. - Предположила Василиса.
Я же склонялась к тому, что это просто такая вот необычная форма идеи "сам себе большая любовь". Какое-то похожее чувство я испытала в 2015 году, когда хорошо знакомый человек вдруг совершенно неожиданно написал и выкатил мне внушительных размеров портрет карандашом. Это был портрет меня времён 2005 года. Или это был 2006 год. Я сразу поняла, с какой фотографии сделан рисунок. Там я в жёлтой майке с капюшоном и штанах «лестница в небо» сижу на высоченной лестнице на Спортивной улице, готовая отдать всё за то, чтобы он сделал мой портрет (ах!). А сейчас той лестницы давно нет и меня той давно нет. Ничего отдавать не пришлось, всё ушло само. И само пришло спустя десять лет. Я посмотрела на рисунок и сказала: ну привет.
В ноябре ходили с пацанами в Рюмочную на концерт группы "Торнадо". В группе три участника во главе с Найком Борзовым за ударной установкой. Также он ещё, конечно, является солистом. Группа образовалась после того, как на вечере, проведённом в поддержку Александра Лаэртского, Найк Борзов с музыкантами из группы "Рада и Терновник" исполнил несколько песен на стихи Лаэртского же, но в своей уникальной обработке. Все страшно впечатлились и начали умолять Найка выпустить такой альбом. Что он и сделал. Надо сказать, вышло что-то грандиозное. Пожалуй, это было на порядок сильнее всего, что Борзов делал раньше. И сильнее того, что делал Лаэртский также. В совокупности же оно не было похоже ни на Борзова, ни на Лаэртского, (действительно, признать песни Лаэртского стало совершенно невозможно). Сам же Борзов тоже был похож вовсе не на себя и даже не на Лаэртского, а на Дэвида Юджина Эдвардса - лидера распавшихся 16 horsepower и действующих Wovenhand - групп, которые я бесконечно целыми днями слушаю сегодня и вообще всегда. Борзов до одури напоминал Эдвардса времён развала 16 horsepower году в 2005. Не по возрасту - по возрасту он как раз ближе к актуальному Эдвардсу из Wovenhand. Просто актуальный Эдвардс выглядит так, что сразу не остаётся никаких сомнений, что это именно он, на него вообще никто не похож и похож быть не может. Я даже не знаю, что меня привело в шок больше: это сходство или сама музыка. Впрочем, это было взаимодополняемо: с некоторых ракурсов, с которых Борзов был особенно похож на Эдвардса, он и звучал немного как Эдвардс - такое длилось целое мгновение или даже два. Я попыталась снять это на видео, но быстро поняла, что не пройдёт, это невозможно зарегистрировать. "Вы посмотрите... Вы посмотрите... Вы только посмотрите..." - Пыталась объяснить я пацанам, но всё было безрезультатно. Похоже это представление было персонально для меня.
Но я всё равно не отчаивалась. На следующий концерт "Торнадо" (к слову, это был опять вечер в поддержку Лаэртского) я кроме пацанов привела в Рюмочную также Ольгу и Василису, чтобы всех уже разом проняло. "Пойдёмте дамы, - бормотала я, пока тащила их под руки через толпу поближе к сцене, - сейчас вы сами всё увидите". И мы действительно увидели всё. Вышла группа. Ольга начала таинственно косить глаза - я хорошо знаю этот её взгляд - такой вид она принимает, когда размышляет: инициировать слэм прямо сейчас или всё-таки подождать ещё немного и может оно начнётся само. Наконец она всё-таки деликатно пихает кого-то локтём - и на неё тут же рушится до слёз пьяный мужик, стягивая с себя в падении кофту и попутно изображая что-то языком - вероятно, это был дубликат мужика в кепке "свадьба червя" с выступления роботов. Мы легко, как пляжный мяч, отбиваем мужика и он пустой и звонкий летит к противоположному концу сцены, где встречает драматически накрашенную лучезарную гладковолосую блондинку без пары боковых зубов. Он падает в её объятия и они принимаются танцевать, ежесекундно валясь на сцену и на зрителей. Все их по очереди вежливо отбивают и приподнимают, со стороны это немного напоминает крауд-сёрфинг.
- Можно мне пройти? - Услышала я позади себя бесцветный голос.
Я обернулась. За мной, вытянув руки по бокам, стоял дядя, прямой как струнка.
- Куда вы хотите пройти? - Спросила я, оглядывая площадку, на которой не нашлось бы и четырёх свободных сантиметров.
- Вперёд. - Коротко ответил дядя.
Я молча посторонилась. Дядя встал прямо перед нами спиной к сцене и принялся танцевать роботинг, очерчивая ладонями вокруг лица то ли невидимые руны, то ли подобие рамки, как будто стремясь оставить здесь на память свой дрожащий, как желе, полупрозрачный портрет. "Думаю о ней и хочу её взять. - Пел Найк Борзов. - Думаю о ней и хочу её взять. Думаю о ней и хочу её взять. Думаю о ней и хочу её взять".
- Как-то всё так. - Подытожила я.
- Потрясающий концерт! - Восхищённо вздохнула Василиса.
Концерт мне и снился.
- Почему Найк Борзов за ударными? - Размахивая ногой, повторила я вопрос, который мне, впрочем, даже во сне никто не задавал. - Потому что Дэвид Юджин Эдвардс тоже за ударными. Всем известно, что по сути он всегда ударник. Все его движения, пение, звуки струн, во времена 16 horsepower даже и танцы - это просто различные формы игры на ударных. Вот и Найк Борзов тоже - одна из форм. А в остальном понятно же, что на самом деле Эдвардс - это Джеффри Ли Пирс. Да-да, вы не ослышались, он Джеффри Ли Пирс. Просто Пирс умер слишком рано, и кому-то надо было взять эстафету.
С этими словами я падаю на спину и начинаю истерически хохотать, закатывать глаза и биться в припадке, повторяя: "я одна из форм, одна из форм". Так и просыпаюсь.
В конце январских выходных после долгого перерыва посетила бар ДК и залилась там каким-то тосолом. Я не знаю, как в точности назывался этот напиток, но по виду это было именно оно. Кажется, мне выкатили всё это после того, как я справилась о наличие сидра. А в час ночи я изо всех сил пыталась донести до всех свою теорию Троицкого Альтернативного Запрета.
- В первую очередь речь, конечно, о музыке. - Поучительно вещала я, интенсивно раскачиваясь на высоком табурете у барной стойки. Колонка неподалёку гремела Цоем. - Есть троицкие группы - какие-то есть, какие-то были. И есть та музыка, которую исполняют в баре ДК. Вокруг этих двух пунктов организованы соответствующие сообщества. Их множества не пересекаются, хотя между ними может происходить туннелирование.
- Троицкие группы? - Переспросил Павел.
- Унганга. - Начала перечислять Ольга. - RTFM. Что там ещё? 21 грамм.
- Ты знаешь группу Унганга? - Тоскливо поинтересовалась я у Павла, как в фильме "Шапито-шоу" Кибер-странник интересовался у своей спутницы, пока та скрипела качелей в ночной тиши и безмолвии: "Ты читала Борхеса?"
- Что-то слышал. Нам ставили тут какую-то песню. Кажется, «Такси».
- «От Троицка до Парижа»? - Догадалась я.
- Ну да, «От Троицка до Парижа».
- Что и требовалось, - говорю, - доказать. В баре ДК невозможны знание и память о троицких группах. Это работает и в обратную сторону: троицкие музыканты физически не могут находиться в баре ДК. Как-то раз, примерно год назад, Татьяна целый вечер звала сюда своего мужа экс-гитариста RTFM, который вот уже несколько часов стыл в ледяном репетиционном гараже - в итоге он абсолютно промёрз там, но так и не появился. Приведите сюда троицкого музыканта - и он просто разлетится стаей мёртвых дроздов.
На следующий день меня наконец настигло похмелье. Такое случается примерно раз в сезон или два, и моменты эти прекрасны и светлы. Состояние не проявляется никак физически, зато меня одолевает такого особенного оттенка странная и ёмкая тоска. Мысли становятся тонкими и хрупкими, практически незаметными, и лишь катается по кругу через одно полушарие мозга в другое одна и та же песня. На этот раз это была баллада Джорджа Харрисона о сэре Фрэнки Криспе. Я знала, что нужно делать. Надо слушать песню на повторе до тех пор, пока не возникнет достоверное, как дребезжащая струна, ощущение, что ты и есть та самая песня и тебя тошнит собой. Это будет означать, что цель достигнута. Неважно, сколько времени на это уйдёт. Полчаса, час. Полдня. Важно помнить о приоритетах. И я помню. Я покатилась по Октябрьскому проспекту через пустырь за Радужной улицей, вокруг Тихвинского храма и затем через частные постройки сразу в лес. Тут я поняла, что вот оно всё и пришло, и тут же включила Wovenhand - альбом про живых и мёртвых птиц как явь и метафору. О да, в этом плане я очень предсказуема. Прослушав песню «Oil On Panel», я вспомнила вдруг, была у них и такая ещё песня:
the color has left you
no
your colors fall
for her no one dreams
I've made a covenant
with my eyes
all lust lashes out
when do I blink my love
blink on illusion
on this warm bed of feathers
my dove
already gone
I never heard it come in
life not mine to be taken my mind
not mine
to be lost
Я долго вспоминала, откуда это, переслушала несколько песен. Затем методом перебора случайно обнаружила: это песня «Oil On Panel». Вот так. В этот момент меня действительно покинули цвета, и тоска стала абсолютно чёрной. Почему-то я восхитилась собой: "Надо же, как здорово я всё организовала! Как прекрасно всё сложилось!" Но отстранённо. Ощущение при этом было, будто у меня опадает лицо, а все внутренности медленно погружаются в землю под снегом.
- Мне нравится шрифт стальных букв на вашем институте, - написал Сеня. - Похож на шрифт станции метро «Таганская».
- Просто мы с Таганской тайные братья. - Объяснила я. - Нас разлучили в могиле.
И спохватилась вдруг: почему же я так написала!
- В младенчестве, - поправилась я. - Конечно в младенчестве!
Иногда мне кажется, что когда через миллион лет наш город откопают, я буду стоять на том же самом месте и слушать то же самое про оленью кожу, лосиный зуб и голубиную простынь. И это не окостенелая неизменность, не окоченение головы и чувств - я совсем недавно поняла. Просто таков мой нескорый темперамент: нужно действительно много времени на то, чтобы всё правильно послушать и понять впечатление - привет, это ты. А времени так мало. Мало будет всегда.