Непонимание, linger on, это - Сиреневый бульвар
Лу Рида всё время как-то очень масштабно не понимали. Например, мне до сих пор больно за его альбом "Berlin" (больно, но ведь разве этот альбом не про боль? точнее, разве этот альбом не боль?). Все не понимали, и я не исключение. Так, сначала я долго не могла понять, что в принципе есть такой человек - Лу Рид. То есть я понимала, конечно, но только умом, а вот на каком-то более важном бессознательном уровне я уже совсем ничего не понимала, потому что ясно ведь, что нет такого человека, это не человек. Даже не так, не "это не человек", потому что для меня это было не про мои представления о выходе за рамки человеческого (или наоборот, этих рамок недостижении, что совсем уже неинтересно), скорее вопрос "человек или не человек?" не стоял в принципе, потому что сама его постановка была бы уже ошибочной. Голос - есть, человек - ну тут просто прочерк. Может ли голос не принадлежать никому? И тут тоже прочерк. Поначалу Лу Рид целиком состоял для меня из этих прочерков, несоответствий. Что за странный дяденька на видео поёт песни Лу Рида? Даже не так, потому что имени я, естественно, тоже не помнила (нет человека - нет имени), так что вопрос был, скорее: что за странный дяденька поёт те самые песни? Ну, этого самого, - тут приходила на помощь спасительная идентификация "солист зе вельвет андеграунд" - очень удобно, можно без имён! Я бросалась в википедию. Из википедии в свою очередь бросались на меня какие-то непонятные факты: в юношестве лечили электроконвульсивной терапией от гомосексуальности, недавно пересадили печень, женат на Лори Андерсон, альбом с The Killers, альбом с Металликой (боже!), фото с Дэвидом Боуи, фото с Энди Уорхолом... - в общем мне втирают какую-то хуйню, понимала я и закрывала википедию. Эта история повторялась раз двадцать. В итоге то ли в результате этих многократных повторений, то ли в результате, наоборот, какого-то мгновенного озарения, я всё же кое-что осознала. Не то чтобы я за этим осознанием очень гналась (человек или не человек - это вопрос не принципиальный, любить можно и без этого знания, и без каких-либо внятных идентификаций), просто всё шло своим чередом. Между тем, что поётся, и тем, кто поёт, у меня установился какой-то неуловимый контакт, тонкий мостик. Сейчас мне всё ещё сложновато смотреть на Лу Рида времён Вельвет Андеграунд (потому что, блядь, кто это вообще?!), но я безумно рада, что существуют записи каких-то более поздних концертов, например, того концерта 2007 года, где он исполняет "Берлин" - потому что там всё ясно, там, конечно же, Лу Рид.
За первым озарением тут же последовало новое непонимание: я не понимала, что Лу Рид умер (а он к тому времени уже, конечно же, умер). Не в том смысле, что я отрицала или не хотела понимать, или, упаси господь, считала, что Лу Рида требуется тотчас воскресить - нет, ничего подобного. Человек живёт и рано или поздно умирает - такое случается, я это понимаю. Но не понимаю, видимо, опять на том самом более глубоком уровне, именно про Лу Рида. Я постоянно ловлю себя на мыслях вроде: вот вышел новый (последний) альбом Дэвида Боуи - интересно, как он Лу Риду? Или вот вышел новый (последний) альбом Леонарда Коэна - интересно, Лу Рид его слушал? Или что-то совсем уж идиотское: предлагают ли Лу Риду надеть целлофановые пакеты на голову руки в супермаркете, вот как мне сейчас? И если да, то как это ему? Потом вспоминаю: стоп. Так ведь умер же! Не знаю насчёт альбомов Боуи и Коэна, но его совершенно точно не просят надевать пакеты, тут я уверена.
Вероятно, моё непонимание связано с тем, что Лу Рида как-то здорово не хватает - не в смысле состояния привязанности и горечи утраты, а в каком-то более широком, фундаментальном смысле. То есть всё здорово, но надо бы побольше! Лу Рид нужен каждому городу, - крутилось у меня в голове, когда я проплывала по улице, на повторе слушая одну и ту же песню, - каждому городу. Пройти иногда по каким-то ключевым улицам города (ну или по всему городу, тут как получится), слушая одну и ту же песню Лу Рида - это для меня некоторая интуитивная норма, и недавно мне снилось, что мой жж-аккаунт автоматически сгенерировал пост, в котором рассказывалось, как правильно разложить некоторую самосопряжённую песню (которая главный герой самой себя) по некоторому базису городских улиц, чтобы в городе этой песни стало больше. Этот механизм был рассмотрен на примере песни "Pale Blue Eyes" и города Троицка, пост назывался, соответственно, "Linger on you pale blue song". Также там объяснялось, что по возможности лучше именно плыть, а не идти - тогда, во-первых, базис будет непрерывным, а во-вторых, создавшаяся водная гладь послужит тем самым странным и чистым зеркалом из песни, которое ты помещаешь перед собой, которое ты помещаешь перед собой, которое ты помещаешь перед собой - а в зеркале, разумеется, песня "Pale Blue Eyes". Всё это действительно было очень похоже на меня, и, думаю, на самом деле я сама всё это во сне и придумала. В общем, находясь ещё под впечатлением от этого сна, я выплывала на Сиреневый бульвар (тут всё просто: в такую жару, как в тот день, ты действительно плывёшь) под "Pale Blue Eyes" - это была финальная улица моего маршрута, я уже обошла таким образом достаточное количество (не будем уточнять) улиц, и мне давно уже надо было по каким-то делам вообще-то. По Сиреневому бульвару шёл юноша, и наши пути пересеклись когда я сама триумфально ступила на бульвар.
- А вы можете рассказать мне, - обратился ко мне юноша, - как мне пройти на Сиреневый бульвар?
Тут надо понимать, что Сиреневый бульвар - это ключевая улица Троицка, оказавшись там, просто невозможно (точнее, я считала это невозможным до того момента) не понять, что это - Сиреневый бульвар. То есть, во-первых, это большой пешеходный бульвар. Во-вторых, там всюду сирени. И, наконец, у нас там все бордюры сиреневые! Я просияла.
- Конечно! Вот, смотрите. - Я раскинула руки как можно шире. - Это - Сиреневый бульвар!
Мама как-то рассказывала, как ехала в автобусе рядом с тётенькой и её двумя маленькими сыновьями. Один из сыновей постоянно повторял: "Мам, а мы поедем к бабушке? Мам, а мы поедем к бабушке?" - причём не столько вопросительно, сколько просто монотонно, так, будто он собирался повторить эту фразу ещё много раз (впрочем, он и повторил). Тётенька почему-то молчала, и другой сын тоже молчал, но минут через десять всё-таки спросил:
- Мам, а куда мы едем?
Первый неожиданно оживился, как будто понял вдруг что-то очень важное, и радостно воскликнул:
- К бабушке!
В тот момент я очень напомнила себе того первого мальчика. Я чувствовала себя идеально на своём месте, где "своё место" - это, конечно, не ниша, не потенциальная яма, а просто правильное стечение обстоятельств - мимолётное, сиюминутное, казалось бы, случайное, но не такое уж и случайное: вон, сколько нам пришлось повторять - кому-то фразу, кому-то песню. Зато, пока вот именно это мгновение длится, мы с полной уверенностью можем сказать: это - Сиреневый бульвар.
За первым озарением тут же последовало новое непонимание: я не понимала, что Лу Рид умер (а он к тому времени уже, конечно же, умер). Не в том смысле, что я отрицала или не хотела понимать, или, упаси господь, считала, что Лу Рида требуется тотчас воскресить - нет, ничего подобного. Человек живёт и рано или поздно умирает - такое случается, я это понимаю. Но не понимаю, видимо, опять на том самом более глубоком уровне, именно про Лу Рида. Я постоянно ловлю себя на мыслях вроде: вот вышел новый (последний) альбом Дэвида Боуи - интересно, как он Лу Риду? Или вот вышел новый (последний) альбом Леонарда Коэна - интересно, Лу Рид его слушал? Или что-то совсем уж идиотское: предлагают ли Лу Риду надеть целлофановые пакеты на голову руки в супермаркете, вот как мне сейчас? И если да, то как это ему? Потом вспоминаю: стоп. Так ведь умер же! Не знаю насчёт альбомов Боуи и Коэна, но его совершенно точно не просят надевать пакеты, тут я уверена.
Вероятно, моё непонимание связано с тем, что Лу Рида как-то здорово не хватает - не в смысле состояния привязанности и горечи утраты, а в каком-то более широком, фундаментальном смысле. То есть всё здорово, но надо бы побольше! Лу Рид нужен каждому городу, - крутилось у меня в голове, когда я проплывала по улице, на повторе слушая одну и ту же песню, - каждому городу. Пройти иногда по каким-то ключевым улицам города (ну или по всему городу, тут как получится), слушая одну и ту же песню Лу Рида - это для меня некоторая интуитивная норма, и недавно мне снилось, что мой жж-аккаунт автоматически сгенерировал пост, в котором рассказывалось, как правильно разложить некоторую самосопряжённую песню (которая главный герой самой себя) по некоторому базису городских улиц, чтобы в городе этой песни стало больше. Этот механизм был рассмотрен на примере песни "Pale Blue Eyes" и города Троицка, пост назывался, соответственно, "Linger on you pale blue song". Также там объяснялось, что по возможности лучше именно плыть, а не идти - тогда, во-первых, базис будет непрерывным, а во-вторых, создавшаяся водная гладь послужит тем самым странным и чистым зеркалом из песни, которое ты помещаешь перед собой, которое ты помещаешь перед собой, которое ты помещаешь перед собой - а в зеркале, разумеется, песня "Pale Blue Eyes". Всё это действительно было очень похоже на меня, и, думаю, на самом деле я сама всё это во сне и придумала. В общем, находясь ещё под впечатлением от этого сна, я выплывала на Сиреневый бульвар (тут всё просто: в такую жару, как в тот день, ты действительно плывёшь) под "Pale Blue Eyes" - это была финальная улица моего маршрута, я уже обошла таким образом достаточное количество (не будем уточнять) улиц, и мне давно уже надо было по каким-то делам вообще-то. По Сиреневому бульвару шёл юноша, и наши пути пересеклись когда я сама триумфально ступила на бульвар.
- А вы можете рассказать мне, - обратился ко мне юноша, - как мне пройти на Сиреневый бульвар?
Тут надо понимать, что Сиреневый бульвар - это ключевая улица Троицка, оказавшись там, просто невозможно (точнее, я считала это невозможным до того момента) не понять, что это - Сиреневый бульвар. То есть, во-первых, это большой пешеходный бульвар. Во-вторых, там всюду сирени. И, наконец, у нас там все бордюры сиреневые! Я просияла.
- Конечно! Вот, смотрите. - Я раскинула руки как можно шире. - Это - Сиреневый бульвар!
Мама как-то рассказывала, как ехала в автобусе рядом с тётенькой и её двумя маленькими сыновьями. Один из сыновей постоянно повторял: "Мам, а мы поедем к бабушке? Мам, а мы поедем к бабушке?" - причём не столько вопросительно, сколько просто монотонно, так, будто он собирался повторить эту фразу ещё много раз (впрочем, он и повторил). Тётенька почему-то молчала, и другой сын тоже молчал, но минут через десять всё-таки спросил:
- Мам, а куда мы едем?
Первый неожиданно оживился, как будто понял вдруг что-то очень важное, и радостно воскликнул:
- К бабушке!
В тот момент я очень напомнила себе того первого мальчика. Я чувствовала себя идеально на своём месте, где "своё место" - это, конечно, не ниша, не потенциальная яма, а просто правильное стечение обстоятельств - мимолётное, сиюминутное, казалось бы, случайное, но не такое уж и случайное: вон, сколько нам пришлось повторять - кому-то фразу, кому-то песню. Зато, пока вот именно это мгновение длится, мы с полной уверенностью можем сказать: это - Сиреневый бульвар.