(no subject)
Сегодня я ходил в хозяйственный магазин. Это очень хороший магазин и в нем полно всего, там всего так много и все там есть, что туда приходят прорабы и пенсионеры даже с Осеннего бульвара и может еще откуда дальше. А строек и пенсионеров у нас много, а хозяйственный магазин один аж до Осеннего бульвара, вот и торгуют там всем, чем только можно, есть даже отдел с рассадой и садовыми принадлежностями, он находится между входными дверьми. Вообще магазин небольшой, весь его широкий ассортимент не в силах разместиться на полках и стеллажах, поэтому вёдра, к примеру, приходится держать собранными в колонны, стоящие вдоль прилавков, увешанных душевыми лейками и проводами, а садовые принадлежности стоят на улице. Сами проходы между стеллажей и витрин тоже не особо широкие, если покупатель попадётся толстый, то такому покупателю лучше проходить боком, потому что вёдерная колонна, конечно, не такая устойчивая, как древнегреческая, и запросто может упасть на стенд с лампочками напротив. А народу в магазине не мало, время 11 утра, скоро новый год, праздники всякие, хозяйственный час пик в общем.
Правда, я всё время чувствовал на себе косой взгляд хозяйственного покупателя и через это смущался. Эти проницательные люди моментально видели меня насквозь, всё моё дилетантство и нехозяйственность было невозможно скрыть под капюшоном, я был им так же понятен, как их собственный внук или гастарбайтер. К тому же меня сильно выдавало моё поведение, я постоянно задевал какие-то трубы, обмотанные проводами и торчащие со всех сторон, или натыкался на какую-то бабку, выбирающую себе подходящее ведро из колонны. Профессиональные покупатели, а других там и не бывает, напротив показывали удивительную ловкость, некоторые из них ходили спиной вперёд, толкали друг друга в отделе зеркал, а один дядечка очень виртуозно размахивал пилой в середине очереди, и никто, в отличии от меня, ничего не задевал и никуда не натыкался.
И вот, когда я стоял в очереди, а перед моим лицом крутилась пила, я нескоько пошатнулся, прилёг на бабку сзади, отпружинил влево, и увернувшись от душевой лейки, слегка задел тётеньку идущую спиной вперёд.
- Сатанист. - обратилась ко мне тётенька. Я невнятно промямлил извинение в ответ и тётенька продолжила. - И зачем вас только в хозяйственные магазины пускают, вёдра ещё порассыплете. Вам чего вообще тут надо? - я промямлил что-то про лампочки. - Лампочки покупает, чтобы кошек в темноте резать небось, сатанист. - произнесла как-то задумчиво и немного в воздух тётенька, но тут в разговор вмешалась небольшая старуха с тележкой.
- А по мне пущай покупают и сатанисты лампочки! Сатанисты тоже люди - у меня к примеру внучка слушает прогрессив дум металл и я её люблю.
В вагоне ехали люди. Не так чтобы очень много, но прилично. 11 утра, рабочий день, не час пик уже конечно, но прилично народу. И, как это иногда бывает, поезд в туннеле останавливается, люди к такому привыкли давно и знают, что действительно поезда иногда посередине туннеля останавливаются минуты на две-три, и никто по этому поводу тревог не производит, машинист сам знает, что ему делать и не нам ему советовать, где поезда останавливать.
Вагон останавливается в туннеле. В вагоне пригасает свет и пахнет куриным супом. Стоит полная тишина, не раздается ни единого звука и не происходит ни одного движения. Сквозь толпу пробирается инвалид без ступней, он идет на коленях, обёрнутых в войлок и поэтому он идет бесшумно, он не поднимает ног и поэтому кажется, что он плывет на байдарке по озеру. Он дрейфует до конца вагона, но наступает полный штиль и он утыкается головой в чёрные брюки, прислоняется к ним лбом и замирает.
Хозяйственный покупатель прижал голову кассира ладонью к прилавку и распиливал её пополам. Четыре старухи копались руками в мешках с землёй, обсыпали друг другу головы и тихо бормотали быстрые монотонные молитвы своими низкими скрипучими голосами. Было 11 утра, я покупал лампочки.
Правда, я всё время чувствовал на себе косой взгляд хозяйственного покупателя и через это смущался. Эти проницательные люди моментально видели меня насквозь, всё моё дилетантство и нехозяйственность было невозможно скрыть под капюшоном, я был им так же понятен, как их собственный внук или гастарбайтер. К тому же меня сильно выдавало моё поведение, я постоянно задевал какие-то трубы, обмотанные проводами и торчащие со всех сторон, или натыкался на какую-то бабку, выбирающую себе подходящее ведро из колонны. Профессиональные покупатели, а других там и не бывает, напротив показывали удивительную ловкость, некоторые из них ходили спиной вперёд, толкали друг друга в отделе зеркал, а один дядечка очень виртуозно размахивал пилой в середине очереди, и никто, в отличии от меня, ничего не задевал и никуда не натыкался.
И вот, когда я стоял в очереди, а перед моим лицом крутилась пила, я нескоько пошатнулся, прилёг на бабку сзади, отпружинил влево, и увернувшись от душевой лейки, слегка задел тётеньку идущую спиной вперёд.
- Сатанист. - обратилась ко мне тётенька. Я невнятно промямлил извинение в ответ и тётенька продолжила. - И зачем вас только в хозяйственные магазины пускают, вёдра ещё порассыплете. Вам чего вообще тут надо? - я промямлил что-то про лампочки. - Лампочки покупает, чтобы кошек в темноте резать небось, сатанист. - произнесла как-то задумчиво и немного в воздух тётенька, но тут в разговор вмешалась небольшая старуха с тележкой.
- А по мне пущай покупают и сатанисты лампочки! Сатанисты тоже люди - у меня к примеру внучка слушает прогрессив дум металл и я её люблю.
В вагоне ехали люди. Не так чтобы очень много, но прилично. 11 утра, рабочий день, не час пик уже конечно, но прилично народу. И, как это иногда бывает, поезд в туннеле останавливается, люди к такому привыкли давно и знают, что действительно поезда иногда посередине туннеля останавливаются минуты на две-три, и никто по этому поводу тревог не производит, машинист сам знает, что ему делать и не нам ему советовать, где поезда останавливать.
Вагон останавливается в туннеле. В вагоне пригасает свет и пахнет куриным супом. Стоит полная тишина, не раздается ни единого звука и не происходит ни одного движения. Сквозь толпу пробирается инвалид без ступней, он идет на коленях, обёрнутых в войлок и поэтому он идет бесшумно, он не поднимает ног и поэтому кажется, что он плывет на байдарке по озеру. Он дрейфует до конца вагона, но наступает полный штиль и он утыкается головой в чёрные брюки, прислоняется к ним лбом и замирает.
Хозяйственный покупатель прижал голову кассира ладонью к прилавку и распиливал её пополам. Четыре старухи копались руками в мешках с землёй, обсыпали друг другу головы и тихо бормотали быстрые монотонные молитвы своими низкими скрипучими голосами. Было 11 утра, я покупал лампочки.