НА ЧТО ОНИ СОГЛАСНЫ
Возникла необходимость обратиться в ЕГРЦ (Единый городской расчетный центр, если кто не знает, как эта колючка расшифровывается). Ну, конечно, с допотопными лужковскими временами, когда тебе в одном зале и паспортный стол, и бухгалтерия со стеллажами папок, где биографии всех подведомственных ЖЭКу-ДЭЗу жилых квадратных метров, не сравнить. А с советскими временами так и вообще небо и земля. Дежурные на входе в белых рубашках с галстуками - если мужчины, в белоснежных блузках - если женщины, терминалы, выплевывающие листочки с номером твоей очереди, кресла в зале ожидания, смайлики с улыбкой и наоборот на аппаратиках около окон принимающих операторов: доволен обслуживанием - жми тот, что с улыбкой, недоволен - вдарь по кислой морде. Будет потом оператору взбучка. А еще объявление в лучших традициях лучших западных фирм, также работающих с населением: ждал дольше 15 минут - требуй бесплатный кофе в утешение. Не жизнь - радость, пусть некоторые граждане более равны, но все же вперед в прекрасный цивилизованный мир семимильными шагами.
Надо сказать, операторы (это я так их называю по аналогии с нынешними банковскими клерками, может быть, они как-то по-другому называются, но уж так) и в самом деле вполне приветливы, вежливы, лишнего слова не произнесут, но и грубостей, повышенного тона не позволяют. Видно, что выучены, вышколены и, наверное, если получат на этом аппаратике со смайликами много унылых рож, и в самом деле понесут наказание.
Однако с решением моей проблемы возникла проблема, и я был направлен к начальству. Которое сидело уже не в общем зале за выгородкой, а в отдельном кабинете за вполне солидной, внушительно-лаковой дверью. И о, какой литой, многопудовой советской властью тотчас дохнуло на меня, едва я отворил эту коричнево-лаковую дверь. Тут никакой приветливостью и вежливостью уже не светило, наоборот: свирепая, еле сдерживаемая, чтобы не сорваться в крик, раздражительность. Мне было отказываемо, отказываемо, отказываемо во всем. Сначала просто во вразумительном объяснении, потом в ссылке на документ, согласно которому… в годе и номере постановления… Их там было двое: одна та, к которой я, собственно, пришел, другая, видимо, по некоему другому направлению. Но и эта другая принимала участие в избавлении их кабинета от нежеланного посетителя, обе они были одинаковы - что в своей многотелесной плоти, что в своем нескрываемом недовольстве моими требованиями, двое - как одна, и они запечатлелись во мне как единое двуголово-двутелое существо, олицетворявшее собой истинное лицо этого ЕГРЦ, подлинную его сущность - вынесенного в народную гущу дистанционного органа российской власти. Собственно, самой власти.
Когда я выходил из начальнического кабинета, у меня было чувство, будто я побывал в стане некоего врага - абориген в оккупационном органе управления.
А когда уже шел по улице, мне невольно вспоминались и вспоминались последние реплики одной из начальниц. У меня к вам претензий нет, вы должны исполнять, что-то вроде такого сказал я. И она вдруг, хотя в том и не было никакой нужды, ответила мне с припечатывающим вызовом: «Нас все устраивает!» «Как это может устраивать нормального человека?». - изумился я. Я в тот миг еще не осознавал, в чьем логове побывал. «Нас все устраивает!» - с нажимом и какой-то лютостью повторила начальница. В тот миг я и понял, где побывал. И вспоминая эти ее слова, понимал, что ей и в самом деле все равно. Лишь бы ей было хорошо. Лишь бы у нее все было устроено. Ни до чего остального в мире ей нет дела. Нет и не будет, никогда. И явись завтра новый Сталтин - ей и это будет все равно. Лишь бы она сама была благополучна. И на Муссолини она будет согласна. И - страшно сказать - на Гитлера.
Ваш,
Анатолий Курчаткин
Надо сказать, операторы (это я так их называю по аналогии с нынешними банковскими клерками, может быть, они как-то по-другому называются, но уж так) и в самом деле вполне приветливы, вежливы, лишнего слова не произнесут, но и грубостей, повышенного тона не позволяют. Видно, что выучены, вышколены и, наверное, если получат на этом аппаратике со смайликами много унылых рож, и в самом деле понесут наказание.
Однако с решением моей проблемы возникла проблема, и я был направлен к начальству. Которое сидело уже не в общем зале за выгородкой, а в отдельном кабинете за вполне солидной, внушительно-лаковой дверью. И о, какой литой, многопудовой советской властью тотчас дохнуло на меня, едва я отворил эту коричнево-лаковую дверь. Тут никакой приветливостью и вежливостью уже не светило, наоборот: свирепая, еле сдерживаемая, чтобы не сорваться в крик, раздражительность. Мне было отказываемо, отказываемо, отказываемо во всем. Сначала просто во вразумительном объяснении, потом в ссылке на документ, согласно которому… в годе и номере постановления… Их там было двое: одна та, к которой я, собственно, пришел, другая, видимо, по некоему другому направлению. Но и эта другая принимала участие в избавлении их кабинета от нежеланного посетителя, обе они были одинаковы - что в своей многотелесной плоти, что в своем нескрываемом недовольстве моими требованиями, двое - как одна, и они запечатлелись во мне как единое двуголово-двутелое существо, олицетворявшее собой истинное лицо этого ЕГРЦ, подлинную его сущность - вынесенного в народную гущу дистанционного органа российской власти. Собственно, самой власти.
Когда я выходил из начальнического кабинета, у меня было чувство, будто я побывал в стане некоего врага - абориген в оккупационном органе управления.
А когда уже шел по улице, мне невольно вспоминались и вспоминались последние реплики одной из начальниц. У меня к вам претензий нет, вы должны исполнять, что-то вроде такого сказал я. И она вдруг, хотя в том и не было никакой нужды, ответила мне с припечатывающим вызовом: «Нас все устраивает!» «Как это может устраивать нормального человека?». - изумился я. Я в тот миг еще не осознавал, в чьем логове побывал. «Нас все устраивает!» - с нажимом и какой-то лютостью повторила начальница. В тот миг я и понял, где побывал. И вспоминая эти ее слова, понимал, что ей и в самом деле все равно. Лишь бы ей было хорошо. Лишь бы у нее все было устроено. Ни до чего остального в мире ей нет дела. Нет и не будет, никогда. И явись завтра новый Сталтин - ей и это будет все равно. Лишь бы она сама была благополучна. И на Муссолини она будет согласна. И - страшно сказать - на Гитлера.
Ваш,
Анатолий Курчаткин