Всеволод Шевченко. Утро. Дома. (из цикла неопубликованных стихов)
Вот Ерики. У нее длинные кроличьи уши. Просто одна сплошная ушная раковина. Впрочем не это главное. Она едет в метро. В вагоне, набитом потными, нервными людьми. Атмосфера в вагоне взрывоопасная. Воздух, густой сироп, переполнен парами ненависти. Достаточно одного ма-а-аленького движения, и грянет буря.
Она погружена в себя. Глаза закрыты. Мысленно она в сарае у себя на даче. Запах древесины, еловых лап, преющей листвы. Тихое монотонное шуршание веток: кх-кх, кх-кх, кх-кх…
"Вы выходите?"… "М-м?"… "Выходите?"… БУРЯ!
Ерики шагает к своему университету. Она не видит людей. Люди проходят сквозь нее. "Кто ты, Ерики?" "Я белка" "Летяга?" "Просто." Она смахивает со лба надоедливый локон. В голове мелькают цветные слайды. С быстротой 25-го кадра мысль "Кто ты?" И тут же приходит ответ "Я - это ты"
Если ты не веришь, что любовь зла
Возьми с губы ресницу и сдуй на меня
Если ты не веришь, что любовь зла
Икни мне два раза, и я в ответ изрыгну душу…
Она поднимается по мраморной лестнице на четвертый этаж. Около кабинета клубятся молодые люди. Ерики становится в стороне, прижимая сумку к груди. Подходит Люся. Она выглядит еще более тощей, чем обычно. Глаза безумно сверкают. Половина лица, шея, левая рука - забинтованы. Под глазами синяки. "Была на лекции?" Ерики отводит взгляд "Нет" "А я была"
Люся осматривает ее с головы до ног и отходит.
"Мы все встречались после лета" Мне смешно. "Ну и как?" "Так…" Она пожимает плечами. Наклоняет голову и смотрит на меня. Так бывает, когда она хочет сказать что-то важное. Я жду, закуриваю сигарету.
"Маринка была в Испании" "М-м"
"Лена Стешина добралась автостопом до Мурманска" "Зачем?" Пожимает плечами. Улыбается.
"Толстая Соня сделала аборт" "Правда?" "Да. Ты ее знаешь?" Подозрительно смотрит, надувает губы. Тут же улыбается, проводит пальцем по моему подбородку. Опять мрачнеет. "А Люську избили. Сотрясение мозга" "Кто?" "Ее знакомый. Бывший зек. Недавно вышел"
"…? "
"Они познакомились на дискотеке. Напились и пошли к кому-то в гости. Там еще больше напились. Вроде она что-то сказала ему …(обозвала?) Он потащил ее в соседний дом и стал бить. Она кричала." "Какой ужас!" Мне искренне жаль эту незнакомую Люську. Земляне - такие звери! "И что?" Она пожимает плечами. "а что? Ничего. Теперь она вся в гипсе. Она и раньше-то была нестандартная, а теперь …"
Я смотрю на звезды. Смотреть на звезды - это мое второе Я. Она молчит. Прижалась ко мне. Мы друг для друга море и земля…
*
Ерики заходит в кабинет. За столами - приемная комиссия. Пожилые дамы с безупречными прическами, и мужчины в твидовых пиджаках с неизменными кожаными заплатами на локтях. "Вашу зачетку" она достает зачетку и аккуратно кладет ее на краешек стола. "Садитесь" Садится. "Тяните билет" "№6. Теория индивидуализма в документальном кино" "Готовьтесь"
Отходит, садится за дальний стол, достает лист бумаги, ручку. "У вас 10 минут" "Хорошо"
Теория индивидуализма. А Люську били головой об лестницу. Начинает писать. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Рисует какую-то схему. Члены приемной комиссии переговариваются в полголоса. Кто-то снимает пиджак. "Жарко." "Да, уже начали топить."
А Люську били головой об лестницу в старом разрушенном доме. Слова ложатся на бумагу, авторучка еле поспевает за полетом мысли. Документальное кино - это.. Все больше и больше слов. Она готова взорваться, как паровой котел первого, попавшего на экраны, паровоза. Еще несколько минут. "Вы готовы?" "Почти" "Ваше время вышло" "Я готова"
Она медленно поднимается и идет к приемной комиссии. Садится. Пожилые дамы глядят благосклонно, мужчины скучают, поглядывая на часы.
"Теория индивидуализма…" она выдавливает заученные слова, выстраивает общую картину, и пожилые дамы согласно кивают своими безупречными прическами. Она кусает губы, ногти впиваются в кожу. "Документальное кино - это…" Она замолкает. Дамы вопросительно смотрят. "Документальное кино - это…" голос Ерики дрожит. Она поднимает глаза. В глазах слезы.
Это ее били головой об лестницу.
Она погружена в себя. Глаза закрыты. Мысленно она в сарае у себя на даче. Запах древесины, еловых лап, преющей листвы. Тихое монотонное шуршание веток: кх-кх, кх-кх, кх-кх…
"Вы выходите?"… "М-м?"… "Выходите?"… БУРЯ!
Ерики шагает к своему университету. Она не видит людей. Люди проходят сквозь нее. "Кто ты, Ерики?" "Я белка" "Летяга?" "Просто." Она смахивает со лба надоедливый локон. В голове мелькают цветные слайды. С быстротой 25-го кадра мысль "Кто ты?" И тут же приходит ответ "Я - это ты"
Если ты не веришь, что любовь зла
Возьми с губы ресницу и сдуй на меня
Если ты не веришь, что любовь зла
Икни мне два раза, и я в ответ изрыгну душу…
Она поднимается по мраморной лестнице на четвертый этаж. Около кабинета клубятся молодые люди. Ерики становится в стороне, прижимая сумку к груди. Подходит Люся. Она выглядит еще более тощей, чем обычно. Глаза безумно сверкают. Половина лица, шея, левая рука - забинтованы. Под глазами синяки. "Была на лекции?" Ерики отводит взгляд "Нет" "А я была"
Люся осматривает ее с головы до ног и отходит.
"Мы все встречались после лета" Мне смешно. "Ну и как?" "Так…" Она пожимает плечами. Наклоняет голову и смотрит на меня. Так бывает, когда она хочет сказать что-то важное. Я жду, закуриваю сигарету.
"Маринка была в Испании" "М-м"
"Лена Стешина добралась автостопом до Мурманска" "Зачем?" Пожимает плечами. Улыбается.
"Толстая Соня сделала аборт" "Правда?" "Да. Ты ее знаешь?" Подозрительно смотрит, надувает губы. Тут же улыбается, проводит пальцем по моему подбородку. Опять мрачнеет. "А Люську избили. Сотрясение мозга" "Кто?" "Ее знакомый. Бывший зек. Недавно вышел"
"…? "
"Они познакомились на дискотеке. Напились и пошли к кому-то в гости. Там еще больше напились. Вроде она что-то сказала ему …(обозвала?) Он потащил ее в соседний дом и стал бить. Она кричала." "Какой ужас!" Мне искренне жаль эту незнакомую Люську. Земляне - такие звери! "И что?" Она пожимает плечами. "а что? Ничего. Теперь она вся в гипсе. Она и раньше-то была нестандартная, а теперь …"
Я смотрю на звезды. Смотреть на звезды - это мое второе Я. Она молчит. Прижалась ко мне. Мы друг для друга море и земля…
*
Ерики заходит в кабинет. За столами - приемная комиссия. Пожилые дамы с безупречными прическами, и мужчины в твидовых пиджаках с неизменными кожаными заплатами на локтях. "Вашу зачетку" она достает зачетку и аккуратно кладет ее на краешек стола. "Садитесь" Садится. "Тяните билет" "№6. Теория индивидуализма в документальном кино" "Готовьтесь"
Отходит, садится за дальний стол, достает лист бумаги, ручку. "У вас 10 минут" "Хорошо"
Теория индивидуализма. А Люську били головой об лестницу. Начинает писать. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Рисует какую-то схему. Члены приемной комиссии переговариваются в полголоса. Кто-то снимает пиджак. "Жарко." "Да, уже начали топить."
А Люську били головой об лестницу в старом разрушенном доме. Слова ложатся на бумагу, авторучка еле поспевает за полетом мысли. Документальное кино - это.. Все больше и больше слов. Она готова взорваться, как паровой котел первого, попавшего на экраны, паровоза. Еще несколько минут. "Вы готовы?" "Почти" "Ваше время вышло" "Я готова"
Она медленно поднимается и идет к приемной комиссии. Садится. Пожилые дамы глядят благосклонно, мужчины скучают, поглядывая на часы.
"Теория индивидуализма…" она выдавливает заученные слова, выстраивает общую картину, и пожилые дамы согласно кивают своими безупречными прическами. Она кусает губы, ногти впиваются в кожу. "Документальное кино - это…" Она замолкает. Дамы вопросительно смотрят. "Документальное кино - это…" голос Ерики дрожит. Она поднимает глаза. В глазах слезы.
Это ее били головой об лестницу.