Сны.
Подъездное нутро, крашеное жирной шершавой краской, изломы лестниц с горбатыми перилами. Двери квартир, за которыми живет кто-то чужой. Гулкие басовые партии чьих-то шагов, эхом отражающиеся от холодных стен. Острые, металлом по стеклу скрипы лифтовой шахты. Пустота лестничных пролетов. Огрызки разбитых лампочек и темнота.
Я знаю, откуда в моей голове завелись такие ужасы и почему эти жуткие сны регулярно посещали меня в детстве. Подсознательно, подъезд был для маленького мальчика олицетворением портала в ад, который простирался сразу за дверью родной квартиры. Все эти кошмары лезли из ощущения неизвестности и бессилия перед чужим холодным миром.
Однажды двери этого ада со скрипом раскрылись и тот самый мальчик лет шести, бегом спускавшийся по темной лестнице с восьмого этажа практически носом уперся в крышку гроба. Освещенная тусклым светом электрической подъездной лампы, она стояла прислонившись к стене рядом с дверью чьей-то квартиры и ждала своей печальной работы. Огромная, до потолка высокая, жуткого розового цвета с черной бахромой. В тот день произошла наверное первая в жизни серьезная битва со страхом. Осознание что пути назад нет и так или иначе необходимо вплотную пройти возле этого кошмара было настолько жутким что волосы встали дыбом, дыхание сбилось. Минуту или две собирался с силами. В липком холодном поту практически кубарем вылетел я тогда из подъезда и бежал три квартала до бабушкиного дома без остановки.
Та крышка больше меня не беспокоила. Мозг почти стер из памяти жуткое воспоминание. Но сны с кривыми подъездными лестницами ведущими в никуда, с лифтами которые едут горизонтально и вдруг падают вниз, с дермантировыми черными дверями чужих квартир, все же время от времени приходили по ночам.
Очень редко они приходят и сейчас. Но теперь я прячусь в этих снах как в теплом одеяле. Я даже люблю их. Я давно знаю, что страх убивает разум и что самый верный путь это тот который ведет прямо ему навстречу. Эти сны больше не пугают. Мне в них хорошо. Есть вещи намного более страшные.
А подъезды стали любимым местом. Темные, холодные, чужие. Часто я брожу один по холодным переулкам, глядя на чужие окна. В каждом городе стараюсь забраться в темный подъезд и примерить на себя чужой страх. Отсветы собственных детских снов, пусть даже кошмарных, меня успокаивают.
