Things that change
Глава 24
1.
Надо было просто позволить Поттеру сделать это.
Он стоял там, в дверях, с таким похоронным выражением лица. Глаз не видно из-за теней, которые очки отбрасывают на лицо, пока он шагает по ковру через комнату.
Драко хотел побыть один. Мерлин свидетель, летом, когда все дети дома, подумать о суровых жизненных реалиях в одиночестве просто невозможно.
А затем внезапно Поттер уже нависает над ним, прижимая к кровати, раздвигая ноги коленом, удерживая руки и целуя. Драко пытался пинаться, вырываться и отворачиваться, и губы Поттера встречались с его кожей.
"Слезь с меня!" - закричал он, но Поттер не слушает. Он никогда не слушал, так с чего бы начинать сейчас. Он чувствует твердый член Поттера через пижамные штаны, и в этот момент ему почти хочется чтобы все было нормально, чтобы выгнуться навстречу Поттеру, чтобы толкнуться бедрами навстречу и простонать его имя, как будто ничего не менялось.
Он сдался.
И Поттер это заметил - он не стал продолжать, а, вместо этого, обнял, прижимая к себе. А Драко не мог решить, чего ему хочется больше - сбежать или остаться, вздрагивая всем телом от первых полузадушенных всхлипов.
Он не должен был плакать. Он не хотел снова позволять Поттеру видеть свои слезы.
Он закрывает глаза, думая об этом. Поттер видит его слезы, и он словно возвращается во времени на 20 лет назад, когда Поттер подловил его в туалете плаксы Миртл плачущим над раковиной от безысходности, потому что тогда, как и сейчас, он не знал, что делать. Его семья разваливается, и это полностью его вина.
И вот теперь цикл завершился, возвращаясь к исходной точке.
Он никогда не бывает дома один, ни сейчас, ни когда-нибудь вообще. Было бы легче, если бы Пирра, Виола и Абрахас все еще были в школе, но Драко сомневается, что говорил бы с Поттером больше, даже не будь рядом Джеймса.
Поттер никогда не оставляет его одного. После ужина, когда он молча зачаровывает посуду, отправляя ее в мойку, Поттер подходит к нему сзади и обнимает.
"Ты в порядке?" - спрашивает он.
"Нормально", - ворчит Драко в ответ.
Ночью, когда он безуспешно пытается утопиться, стоя под горячим душем и глядя на ноги, раздается тихий стук в дверь. Драко не отвечает, делая вид, что из-за шума воды не слышит Поттера. Душ он теперь ненавидит даже больше, чем прикосновения к самому себе, когда переодевается, зная, что отцу теперь известно о нем все, и то, как изменилось его тело, тоже. Он почти уже и не помнит, как все было раньше, когда, проводя рукой за мошонкой, он неощущал ничего лишнего.
"Ты в порядке?" - спрашивает Поттер, когда он, наконец, выходит из ванны, слишком разогретый, разомлевший и сонный от горячей воды.
"Нормально", - говорит Драко, чуть туже заворачиваясь в полотенце.
Раньше ему нравилось, когда Поттер каждую свободную минуту проводил с ним, когда они трахались каждую ночь, как только дети засыпали, навесив кучу заглушающих заклинаний на комнату. А теперь единственная мысль, не покидающая его - Возвращайся в свое чертово министерство! От постоянных "Ты в порядке?" начинает дергаться глаз, а лампочки за спиной - мигать.
Поттер преследует его, спрашивая одно и то же, тыкает в бок посреди ночи, проверяя спит он или нет. Он не может спать. Не сейчас. Не тогда, когда, закрывая глаза, он видит лицо отца, искривленные в отвращении губы, взгляд, полный отвращения, от того, что Драко сделал с собой и с фамилией.
Нет фамилии, больше нет. Не официально. Он знает, что отцу это тоже известно, что она испорчена кровью и именем полукровки.
А Поттер только делает все хуже.
"Хватит спрашивать, все ли со мной в порядке!" - срывается Драко.
"Ладно, ладно", - хмурится Поттер. - "Я просто спросил".
"Ты всегда просто спрашиваешь!"
"А ты всегда отвечаешь, что все нормально!"
Драко поворачивается на бок. Внутри все крутит. Ужин никак не хочет улечься в желудке, и больше хочется уйти в ванную, чтобы пообщаться с белым другом, но он точно знает, что Поттер будет торчать снаружи, пока он не выйдет. Так что вместо этого Драко лежит, уставившись на окно.
"С каких пор тебе не плевать", - бурчит он в подушку.
"Мне всегда было не плевать!" - Поттер повышает голос. Потом чуть тише добавляет: "Я просто… часто не знаю, что сказать тебе. А иногда, мы вообще как… два чужих человека".
"Мы не женаты", - говорит Драко. И только открывает рот, чтобы добавить - И я этого не хочу,- но Поттер его перебивает.
"Ну, может быть и стоит- в смысле, пожениться," - говорит Поттер. Следует пауза, за время которой Драко поворачивает голову, чтобы посмотреть, не уснул ли Поттер и не заткнутся ли наконец. Вместо этого, тот просто лежит молча, неуверенно жуя нижнюю губу, а потом шепчет: "Я люблю тебя".
Драко не может заставить себя ответить что-нибудь.
2.
Он понимает, что должен бы чувствовать себя виноватым, глядя, как Поттер выруливает с подъездной дорожки, чтобы вновь отвезти Виолу и Абрахаса на вокзал, проводить в школу. Пирра еще несколько часов назад ушла на работу в министерство, так что Драко предоставлен сам себе. Скрестив руки на груди и прислонившись к оконной раме, он наблюдает, как машина отъезжает от дома, сворачивает на улицу и скрывается в направлении Кингс Кросс.
В основном, он чувствует облегчение, зная, что у него будет время побыть в одиночестве: где находится и чем занят домовой эльф Драко совершенно не волнует. Тот слишком старый и заметно выживший из ума, да еще и наплетет Поттеру, что Драко сбегал из дома.
В основном, он ощущает, как что-то давит изнутри, волнение растет в груди, животе, угрожая вырваться наружу с тошнотворным желчным привкусом. Палочка в руке кажется скользкой, он стискивает пальцы на рукояти и на мгновение зажмуривается, затем хватает самый длинный и темный плащ с вешалки и спешит к задней двери.
Не сложно сосредоточиться и понять, куда он хочет пойти. Он представляет великолепные зеленые лужайки, как у Пирры в саду, только намного-намного больше. Он помнит ярко-синие гортензии и разноцветные розово-красные тюльпаны весной, тянущиеся к солнцу, временами проглядывающему сквозь дождевые тучи. Они были высокие и величественные в воспоминаниях его детства, до Хогвартса, когда он уже не успевал вовремя оказаться дома, чтобы увидеть их. Он помнит аккуратно подстриженные липы и живые изгороди, мать, улыбающуюся, с корзиной цветов в руках. И отца, прогуливавшегося иногда рядом с ней, когда удавалось вырваться домой из министерства.
Он помнит белоснежный фасад из гладкого и величественного мрамора.
Совсем не сложно сконцентрироваться на Мэноре, и совсем не сложно аппарировать.
Он открывает глаза и чувство, все это время давившее изнутри, становится сильнее, мешая дышать. Прошли годы с тех пор, как он последний раз тут был, и эти годы запустения накладывались один на другой и множились. Ярко белые колонны теперь грязно-серые, как мрачное небо над головой. Шпалеры, увитые плющом, заброшены и теперь гибнут. Везде, куда бы он ни повернулся, везде он видит заросший сад, слишком высокую траву и слишком разросшуюся живую изгородь.
Голые, скелетоподобные, ветки деревьев тянутся вперед, заключая Мэнор в свои тонкие призрачные объятия.
Он едва дышит. Слишком долго он скорбел по своей семье, по отцу и матери, а теперь он скорбит и по Мэнору тоже.
Но далеко не все мертво, и он это очень хорошо знает.
Драко не Поттер. Он может незаметно подкрадываться, как и любой волшебник, но как только он приоткрывает входную дверь, срабатывают оповещающие чары и его тело замирает на месте, парализованное заклятием, такое же неподвижное, как камни под ногами, а взгляд метается в поисках фигуры отца.
Чары липкие, как невидимая паутина, и он чувствует себя мухой. Права раздаются шаги отца, но он не может даже голову повернуть, пока его не освобождает желтоватая вспышка контр-заклятия.
"Я смотрю, ты вернулся," - говорит Люциус.
Драко неподвижен. Надеясь найти в себе хоть немного чувства собственного достоинства, он выпрямляет спину и отряхивает плащ. "Да," - отвечает он, не найдя слов получше.
"Ты можешь предать свое потомство, но никогда не предашь свою кровь," - произносит его отец. Отполированная рукоять трости блестит на солнце, собирая солнечные лучики, проникающие в холл, и концентрируя их в одной точке. Люциус едва заметно кивает, и Драко идет следом.
Многое изменилось. Двадцать с лишним лет с тех пор, как отца выслали, а теперь Драко следует за ним шаг за шагом. Отец наблюдает за ним, приподняв бровь. Драко может быть полным профаном в Легилименции, но это не мешает прочитать мысли отца по его лицу.
"Я не женщина," - говорит он. "Я не такой, и не чья-то жена".
"'Ежедневный пророк' поспорил бы," - отвечает отец. "Думаешь, долго удастся их обманывать?"
Драко молчит.
Обстановка ничуть не изменилась, только состарилась. Вечные портреты покрыты слоем пыли, гобелены скрываются за слоями паутины. Единственными признаками жизни становятся скрип и потрескивание пола, становящиеся все громче по мере их продвижения вглубь дома, ступая по изношенным от времени коврам.
По этим коврам, должно быть, ходил туда-сюда отец.
А до него - авроры.
Они проходят мимо кабинета, откуда несет плесенью и алкоголем. Отец проходит дальше, поворачивая в комнату, в которую Драко почти никогда не входил. Нет нужды в секретах - никого рядом нет. Нет даже домовых эльфов, звуки присутствия которых всегда доносились из кухни.
Его отец живет отшельником, как когда-то приходилось жить ему самому, в одиночестве, вдалеке ото всех. Нет рассованных по углам или сваленных в кучи галеонов. Только стены, в количестве шести штук, вдоль которых стоят шкафы из темного дерева, забитые зельями, заспиртованными существами, тушеными в собственном соку.
Драко передергивает. Одинокое окно, выходящее в сад, закрыто разросшимися кустами, колючими розами и шипами Смертельных Силков, сковывающих разросшуюся омелу. Силуэт в окне движется, поскрипывая, как пол, когда отец разворачивается, чтобы закрыть дверь.
Драко облизывает пересохшие губы, пытаясь не обращать внимания на банки с заспиртованными зародышами, ящерицами и змеиными шкурами. Если бы не полное отсутствие запахов, он бы решил, что снова, шестнадцатилетний, оказался в кладовой Снейпа, чтобы украсть ингредиенты для оборотного зелья Крэббу и Гойлу.
"Скажи мне, Драко," - спрашивает Люциус, опускаясь в большое кожаное кресло, - "почему Гарри Поттер?"
Драко, удивленно моргнув, отступает, - "Чего?"
"О, да ладно. Совершенно ясно, что ты не собираешься его бросать, и он не бросил тебя. Он тебе дорог, не так ли? Так было всегда? Даже когда вы были подростками? Ты отвратительно много рассказывал о нем мне и матери. Она подозревала, что это гнев. Но это было кое-что другое, не так ли?"
В глазах щиплет при упоминании матери. Отец не улыбается.
"Почему Поттер?" - ледяным тоном повторяет он.
Драко дышит, глядя на деревянные панели на полу, разглядывая узор из звезд, крестов и ромбов, из слоновой кости и тика на медового цвета дубе. Он поднимает голову, заставляя себя посмотреть отцу в глаза. - "Ничего не осталось. Я был один, я-"
"Так ты изуродовал себя, чтобы украсть его, так?"
"Нет!" - кричит Драко. Затем одергивает себя, вновь отступая к отцу и глядя на него сверху вниз. - "Нет- Я хотел заставить его заплатить. Я слишком его ненавидел".
"И теперь все изменилось," - заканчивает за него отец. - "А ты, Драко? Ты хоть немного изменился или ты все тот же напуганный мальчик, одинокий и до жути боящийся министерства?"
"Я не боюсь ничего," - настаивает Драко. Руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони. - "Я не боюсь, отец".
"Ты боишься меня?" - губы Люциуса подрагивают, изгибающиеся в чем-то среднем между улыбкой и усмешкой. - "Тебе почти сорок, а ты боишься?"
Драко тошнит. Ему хочется плакать. Хочется пойти назад и аппарировать домой так быстро, как только сможет. Хочется сделать что-нибудь патетично-жалкое и необдуманное, как раньше, тень отца, его одобрение, как обычно возвышаются за спиной.
"Разве ты не гордишься мной, отец?" - начинает он дрожащим голосом, постепенно набирая силу и уверенность с каждым произнесенным словом. "Я сохранил семью живой. Разве не об этом ты постоянно говорил: семья - это всё, всё - ради семьи?
"Ты изувечил себя, Драко," - говорит Люциус.
"Я спасся," - отвечает он. - "Я спас нашу семью".
Он вылетает из комнаты, мимо отца, сердце бешено колотится в груди, слова все еще звенят в ушах. Драко кажется, что, уходя, он замечает на губах отца улыбку.
3.
Еще одна встреча с отцом, на собственных условиях, немного его успокаивает. Драко смотрит на Поттера, не вздрагивая. Смотрит на Джеймса и не испытывает удушающего чувства вины. Отец не понимает; ему никогда не приходилось начинать заново. Для него всегда была семья.
Драко все еще не знает, что думать. Он не чувствует пустоты внутри, но боль никуда не делась, и тот факт, что отец разочаровался в нем - тоже.
А было ли все хоть немного лечше, если бы я все-таки женился на Панси? Она отцу тоже никогда особо не нравилась, - думает он. Но Панси, по крайней мере, девушка, она бы родила его детей, она постоянно говорила ему об этом, пока они были в школе. Когда она сидела на диване в гостиной, а он лежал там же, положив голову ей на колени. Она играла с его волосами, рассказывала что-нибудь о детях или о свадьбах родственников, о том, как однажды ей тоже хотелось бы такое же платье, только намного, намного красивее.
Интересно, чем сейчас занята Панси. Он ее двадцать лет не видел, с той самой ночи, когда сбежал со Снейпом в тупик Прядильщика. Может, она вышла замуж за Крэбба или Гойла. Он даже не помнит, живы ли эти двое до сих пор или нет. Все те годы, пока он скрывался, он таскал газеты из мусорных бачков на аллеях, читая все подряд новости, но из всей той кучи информации он не может вспомнить ни одного заголовка, не касающегося отца и его смерти.
А это было ложью.
Если жизнь не начинает приходить в норму, то она хотя бы начинает формировать какую-то новую рутину. Пирра вскакивает по утрам раньше Поттера, а по вечерам часто пропадает где-то со своим бойфрендом. Драко делает вид, что того не существует, но те несколько раз, когда он краем глаза все-таки замечает Дениса Криви, он жалеет, что не помнит движения палочкой, необходимые для летучемышиного сглаза.
Поттер оставляет их с Джеймсом одних на целый день, уходя в Министерство. Драко не говорит Поттеру, что они не сидят дома, и Джеймс - тоже.
Драко не хочет больше вести жизнь затворника. Он помогает Джеймсу надеть плащ, а себе достает брюки и рубашку Поттера, а потом зачаровывает пару ботинок. Не смотря на то, что он долго живет бок о бок с магглами, он все еще их не понимает и долго думает, прежде чем одеться так же, как они.
Иногда они ходят в парк. Драко сидит на скамейке, максимально далеко от магглов. Если кто-нибудь садится рядом с ним, он встает. Если кто-то из них подходит слишком близко к качелям, на которых качается Джеймс, Драко спешит увести его домой. Но чаще всего рядом никого нет, поэтому он может наблюдать, как Джеймс играет на площадке, качается, возится в песочнице, и на какое-то время пропадает тяжесть с груди. Он забывает о магглах и магии, и стыде, и отце, и собственном изуродованном теле. На какие-то моменты он может обо всем этом забыть и просто быть.
Иногда, когда Драко был голоден, они прогуливались до продуктового магазина. Домовик с прошлой пятницы не появлялся, но никаких странных запахов в доме не чувствовалось, из чего Драко делал вывод, что эльф, к сожалению, еще не сдох. Драко уже давно мечтает об огромном шоколадном торте, при помощи заклинаний они получаются и в половину не такими вкусными.
Он ненавидит продуктовый. Внимательно следит за каждым магглом, чувствуя, как все они в ответ не спускают с него глаз, готовые в любой момент ткнуть пальцем, закричать, собрать толпу фанатиков и поджарить его на костре, совсем как в рассказах отца. Он засовывает палочку в карман поттеровской куртки и покрепче сжимает ладошку Джеймса.
Место приводит его в недоумение. Здесь нет никакой организации, к которой он так привык на косой аллее. Яблоки лежат рядом с апельсинами, а не с тыквами. Куски курицы в секции охлажденных продуктов, завернутые в тонкую пленку, которую магглы так любят использовать для всего подряд. Уже готовые торты с кислотно-розового цвета надписями и украшениями. "С днем рождения, Томми!" - написано на одном из таких тортов. Но коробок для них нигде поблизости не видно.
Они с Джеймсом идут вдоль рядов, недоумение и подозрительность Драко росли. Джеймс потянул его за руку. Драко ободряюще чуть сжал руку сына и шепнул: "Не давай магглам себя достать". Но Джеймс тянет снова, на этот раз сильнее.
Драко прослеживает взглядом, куда показывает сын. На полке обнаруживаются ряды и ряды коробок с порошками для быстрого приготовления тортов: шоколадных, ванильных, фруктовых.
"Великолепно," - бормочет Драко. Внутренности внезапно словно скручивает, и он едва сдерживает болезненный стон. Джеймс смотрит на него, нахмурившись, но Драко отмахивается. "Как тебе вот этот?" - спрашивает он, беря в руки одну из коробок.
Когда дома он размешивает в большой миске тесто для будущего торта, право облизать ложку достается Джеймсу. Тот потом возвращает ее обратно с улыбкой на перемазанном шоколадом лице. Драко взмахивает ложкой, трансфигурируя ее обратно в палочку, и тоже улыбается.
Есть вещи, которых Поттер о нем не знает. Есть вещи, которые Поттеру не нужно знать о нем.
Как-то раз он просыпается после целой ночи беспокойных метаний. Ему жарко, слишком жарко. И каждый раз, когда Поттер спрашивал, все ли в порядке, Драко в полусне стряхивал его руку с плеча. И с бедра тоже.
"Бля," - бормочет он, обнаруживая с утра высохшую кровь на простынях.
Этого не должно было случиться. Он покончил с этим давным-давно. Слава Мерлину, Поттер уже в министерстве. Несколькими взмахами палочки Драко очищает простынь и свои пижамные штаны.
Спазмы в животе вызывают стон. Хочется свернуться клубочком, поскуливая, но он слышит, шаги в коридоре. Джеймс ищет его. А еще больше звуков доносится с первого этажа- пищание микроволновки, свист чайника.
"Суббота," - ворчит он и трет глаза, взглянув на календарь. Значит, Поттер не в министерстве. Тихо ругнувшись, Драко скатывается с постели.
Зимний холод еще не установился, даже осенним воздух назвать было сложно, но он натягивает теплую темного цвета мантию поверх пижамы и крадется в коридор. На цыпочках он пробирается в ванную комнату Виолы и Пирры, хмурится своему отражению в зеркале, которое, прищелкивая языком, говорит: "Опять? Что сказал бы твой отец, узнай он…"
"Захлопнись!" - рявкает Драко. Он распахивает шкафчик, роясь среди всякой косметики, пузырьков из-под зелий, старых зубных щеток и всякой прочей мелкой ерунды, которую в принципе можно обнаружить в шкафчике девчачьей ванной. "Да где же они?" - шипит он, сдвигая в сторону стопку полотенец.
"Где что?" - спрашивает Пирра.
Драко моментально разворачивается. Пирра, сонно протирая глаза, стоит напротив. - "Что ты ищешь, папочка?"
Драко моргает. "Эм…Я думал… Мне показалось, я слышал тут Добби".
"Добби внизу с папой," - отвечает она. В подтверждение ее слов с первого этажа доносится звон посуды, а следом - голос Поттера.
"Э..," - ничего более интеллектуального Драко на ум не приходит. Он проходит мимо Пирры, направляясь обратно в комнату, когда она тихонько пихает его в бок.
"Я храню их под кроватью," - шепотом сообщает она.
Драко не уверен, кто краснеет сильнее - он или дочь.
Это, все это, должно прекратиться.
4.
Драко никогда по-настоящему не верил в судьбу. Он не воспринимал предсказания, как нечто, заслуживающее внимания, только пожимал плечами и закатывал глаза, но, похоже, иногда интуитивная прозорливость все же дает о себе знать.
"Мы сегодня в зоопарк идем," - объявляет Пирра за завтраком. Странно, но сегодня, в четверг, у нее выходной.
"Кто 'мы'?" - уточняет Драко, жуя тост. Перегнувшись через стол, он уголком салфетки вытирает Джеймсу рот.
"Джеймс, я и- О, Денис идет с нами, он за рулем. Ты не помнишь? Я говорила папе, что хочу показать Джеймсу новый террариум".
Драко совсем этого не помнит. Наверное, Пирра слишком давно рассказывала об этом плане, когда его разум был затуманен всей той кутерьмой после внезапного визита отца. Сейчас он тоже не в лучшей форме, но, по крайней мере, может сидеть за одним столом со своей старшей дочерью и младшим сыном, смотреть им в глаза и знать, что, может быть, может быть отец не так уж и сильно ненавидит их, как ему казалось сначала.
Драко надеется. Он видел тот едва заметный намек на улыбку. Ничто и что-то важное одновременно.
"Да, точно," - Драко делает вид, что вспомнил. "А почему террариум? Джеймс ведь не говорит на парселтанге, как его папа".
Пирра пожимает плечами. "Он вообще-то и в зоопарке никогда не был. Так что мы точно не знаем".
"Если бы он владел парселтангом, у него уже были бы магические выбросы," - тихо замечает Драко. Он старается не хмуриться слишком сильно, но Пирра замечает и, вздохнув, бросает встревоженный взгляд на Джеймса.
Пять лет и ни намека на магию. Драко не говорит Пирре, но он уже волнуется. Наверняка даже Лонгботтом к этому возрасту подавал признаки имеющейся магии.
В семье не было сквибов со времен двоюродного деда Флавиуса. Но тот случай был из ряда вон - мать Флавиуса изнасиловал родной брат. Слишком близкое кровосмешение. С самого начала слишком плохое сочетание магии.
Драко оставалось надеяться, что его кровь в сочетании с кровью Поттера - не самый худший вариант. Если бы его отец знал…он, наверное, смеялся бы так громко, что в Азкабане услышали бы.
Он отталкивает мысль прочь со все растущим беспокойством, наблюдая, как Пирра и Джеймс надевают ботинки и пальто. Они машут ему на прощание и спешат на улицу, откуда уже доносится гудок машины, возвещающий прибытие этого чертового маглорожденного. Драко наблюдает за ними через маленькие стеклянные вставки во входной двери, неподвижный до тех пор, пока точно не убеждается, что машина не вернется обратно, и Пирра не помчится домой, вспомнив о какой-нибудь забытой мелочи.
"Хозяину нужно его пальто?" - раздается за спиной голос домовика.
Драко разворачивается к нему, недовольно хмурясь. "О чем ты говоришь?" - Он смотрит на пальто в дрожащих от тяжести шерсти лапках эльфа, опасно сузив глаза.
"Хозяин носит маггловскую одежду только, когда тайком уходит из дома. Добби подумал-"
"Просто заткнись, ясно?" - рявкает Драко. "И не говори Поттеру!" - добавляет он, накидывая пальто. На всякий случай, он трансфигурирует одну из варежек Джеймса в низко сидящую шляпу. Возможно и прошли годы с тех пор, как Поттер стер его имя из всех документов; он мог измениться с тех пор, как кто-то из знакомых видел его в прошлый раз; но слишком светлые волосы, заостренные черты лица и цвет глаз все еще узнаваем. Это и за милю выдаст в нем Малфоя.
Для позднего октябрьского дня на Косой аллее непривычно много народа. Прошло много времени с его последнего визита - как изменилась его жизнь - а это место словно существует вне времени. Фонари из тыкв, оранжевые и круглые, знакомо скалятся из витрин магазинов. Стропила зданий затянуты паутиной, усеянной зачарованными пауками, которые начинают шевелиться, когда под ними проходит покупатель. Пахнет совами, из зоомагазина, и ванильной сладостью, из кафе Флориана. Рот наполняется слюной при воспоминании о хрустящих рожках, наполненных мороженным.
Он петляетв толпе ведьм, вооруженных корзинками с покупками для детей и мужей. Никто не обращает внимания на высокого мужчину в темном пальто, идущего в сторону аллеи Ноктюрн.
Руки трясутся, холодные и взмокшие. Он засовывает их в карманы и пытается успокоить дыхание. Но чем больше темных арок он проходит, тем ощутимее скручивает внутренности. Как будто он вернулся на 20 лет назад и вновь трусливо бежит, скрываясь от министерства. Драко хочет остановиться и перевести дыхание, чтобы горло не сжималось так сильно, но ему страшно останавливаться. Он слишком далеко зашел, чтобы возвращаться с пустыми руками.
А затем он поднимает голову и давится следующим вдохом, потому что, подняв голову, видит - Семейная аптека Аппулеани.
И опять он тут один. Тени в полумраке помещения кажутся длиннее, обитые деревянными панелями стены отражают мягкий свет единственной свисающей с потолка лампы, от которой пахнет старым маслом. Голова касается свисающих с потолка растений, листья путаются в волосах. Веточки щекочут шею, и ему требуется несколько мгновений, прежде чем он понимает, что растения все еще живы.
"Редукто!" - шипит он заклинание.
"Я бы на вашем месте этого не делал," - раздается голос. Что-то проносится по полу через весь магазин магазин, светящиеся глаза наблюдают за ним из-за конторки. "Моим несчастненьким растениям это не понравится," - произносит маленький человечек, забавно шевеля пальцами синхронно с извивающимися растениями, танцующими в воздухе.
Драко отступает в сторону, его взгляд движется от хозяина аптеки к растениям и обратно.
"Я знаю, чего вы хотите," - говорит мужчина, поднимая брови. - "За сколько вы это хотите?"
"Я просто-" Драко сглатывает, но комок в горле становится только больше, мешая говорить. - "Я просто хочу снова быть нормальным".
"Нормальным?" - повторяет продавец. Он начинает хихикать, потирая руки.
"Слушайте, у вас есть нужное зелье или нет?" - огрызается Драко. - "Я заплачу, сколько скажете".
Мужчина приподнимается, вставая на цыпочки и окидывая Драко долгим тяжелым взглядом. Глаза у него какие-то неправильные, без зрачков, полностью черные и захватывающие, как у животных или гоблинов. Затем он толкает что-то через стеклянную конторку, подпрыгивая, чтобы толкнуть маленькую бутылочку рукой.
"Это оно?" - спрашивает Драко.
"А вы хотите, чтобы это было так?" - отвечает продавец вопросом на вопрос. Он улыбается, демонстрируя набор острых зубов, рад за рядом, как у акулы.
Драко отпрыгивает назад с бешено колотящимся сердцем. Смотрит на бутылочку в своей руке, уже теплую.
Когда он вновь поднимает взгляд, продавца нет. И магазина с растениями, деревянными панелями и всем остальным.
Драко стоит посреди узенькой улочки.
"С дороги!" - скалится на него какая-то женщина, отталкивая его на кирпичную стену костлявым плечом. Он слышит, как кто-то хихикает позади него, и сверху, и рядом, с громким карканьем взлетает стая ворон, взмывая в серое Лондонское небо и исчезая из вида.
Даже часы спустя он все еще ощущает запах того магазинчика на своей коже. Ароматы ладана, мускуса и пыли липнут к коже, напоминая о воспоминаниях, в реальности которых Драко больше не уверен. Пузырек, с другой стороны- он засовывает его поглубже в ящик комода под носки. Зеленое стекло светится, как глаза Поттера, когда тот возвращается домой из министерства и улыбается Драко.
"Хороший день?" - спрашивает Драко, усмехаясь, видя, как улыбка Поттера становится еще шире.
Из-за Поттера он чувствует себя виноватым. Мысль о зелье весь вечер не покидает его. Поттер ловит его взгляд, слишком часто. Или раньше он просто этого не замечал, но долгие взгляды, которые Поттер посылает ему через стол и то, как он касается его бедра, сидя вечером перед телевизором - это посылает волны дрожи через все тело от смеси вины и желания.
У него уже несколько месяцев так не стояло. Все поползновения Поттера он игнорировал, но сейчас Драко кажется, что он должен Поттеру этот последний раз, и он щекочет кончиками пальцев его шею, превращая безобидное потягивание в нечто намного более сильное.
Пирра уходит спать поздно, и к этому времени напряженный член Драко под мантией уже болит. Поттер поднимается наверх, перед уходом окидывая Драко очередным долгим взглядом, от которого по всему телу проходит волна дрожи.
Они ничего друг другу не говорят, потому что оба ничерта не смыслят в разговорах. Драко никогда не знает, что хочет услышать Поттер, не знает, что он хочет услышать от Поттера. Но иногда, в редкие моменты, они понимают друг друга без слов, по одним только взглядам. И Драко закрывает за собой дверь, шепча запирающее и заглушающее заклинания.
Он должен Поттеру этот последний раз, думает он, пока Поттер целует его шею, ключицы и толкает на кровать. Ему ненавистна мысль о долгах и расплате, поэтому, когда Поттер наконец-то расстегивает все пуговицы его мантии и распахивает ее, он привстает, впиваясь пальцами в бедра Поттера, и стонет.
"Боже, да," - бормочет он. Член Поттера упирается ему в бедро, близко к его собственному, поцелуи спускаются ниже. Он стонет еще и еще раз, когда горячие губы касаются его живота. Рваный вздох, когда кончик языка Поттера рисует кружочек вокруг пупка, ныряет внутрь, а сам Поттер поднимает взгляд на Драко. Без очков взгляд Поттера теряет свою напряженную цепкость, а дымка усиливается в сотни раз. Поттер на него смотрит, не видя, словно светясь от страсти, которую передает губами, едва ощутимым касанием кожи зубами-
"О, Боже, да!" - стонет Драко, запуская пальцы в волосы Поттера. Он пытается заставить того подняться обратно, вернуть этот страстный рот к своим покинутым губам, но Поттер не останавливается, он двигается ниже, язык касается низа живота, скользит вдоль члена. Драко хнычет, его начинает трясти, тугой теплый комок внутри, кажется, вот-вот взорвется, когда Поттер, удерживая его на месте, коснувшись носом яичек, продолжает спускаться еще ниже.
Мгновенно в памяти всплывает лицо отца. Он словно наяву видит, как тот качает головой, насмешливо произнося: "Замена женщины, вот, кто ты для него?"
Не надо, Поттер, - пытается сказать он.
Вместо этого он закрывает глаза и произносит: "Еще, Поттер. Не останавливайся!"
Он кончает, чувствуя губы Поттера, его язык внутри себя, поцелуи, казалось самого его существа. Драко стискивает бедрами голову Поттера, выгибаясь и сминая пальцами простыни. Он кончает, когда Поттер трахает его последний раз, дважды или, может, трижды - он не помнит. Его тело говорит с Поттером лучше, чем когда-либо удавалось на словах. Их руки переплетаются, мышцы напряжены, стоны перемежаются сбивчивыми тяжелыми вздохами, когда Поттер наклоняется к нему, все еще находясь внутри, а он откидывает голову назад. Когда он притягивает Поттера ближе для поцелуя, пробуя, словно заново, жар его рта, ощущая горьковато-соленый вкус собственной спермы.
Пресыщеный, Драко неподвижно лежит, уставившись в потолок. Поттер лежит рядом, разгоряченный и мокрый от пота, положив руку ему на грудь. Он хочет отодвинуться от Поттера и его члена, но вместо этого остается на месте.
Утром, когда Поттера нет, Пирра тоже уже в министерстве, а Джеймс, судя по звукам телевизора с первого этажа, находится в гостиной, Драко открывает ящик и сгребает в сторону носки.
Он откупоривает пузырек и одним глотком выпивает содержимое, почти давясь от неожиданно маслянисто-горького вкуса.
1.
Надо было просто позволить Поттеру сделать это.
Он стоял там, в дверях, с таким похоронным выражением лица. Глаз не видно из-за теней, которые очки отбрасывают на лицо, пока он шагает по ковру через комнату.
Драко хотел побыть один. Мерлин свидетель, летом, когда все дети дома, подумать о суровых жизненных реалиях в одиночестве просто невозможно.
А затем внезапно Поттер уже нависает над ним, прижимая к кровати, раздвигая ноги коленом, удерживая руки и целуя. Драко пытался пинаться, вырываться и отворачиваться, и губы Поттера встречались с его кожей.
"Слезь с меня!" - закричал он, но Поттер не слушает. Он никогда не слушал, так с чего бы начинать сейчас. Он чувствует твердый член Поттера через пижамные штаны, и в этот момент ему почти хочется чтобы все было нормально, чтобы выгнуться навстречу Поттеру, чтобы толкнуться бедрами навстречу и простонать его имя, как будто ничего не менялось.
Он сдался.
И Поттер это заметил - он не стал продолжать, а, вместо этого, обнял, прижимая к себе. А Драко не мог решить, чего ему хочется больше - сбежать или остаться, вздрагивая всем телом от первых полузадушенных всхлипов.
Он не должен был плакать. Он не хотел снова позволять Поттеру видеть свои слезы.
Он закрывает глаза, думая об этом. Поттер видит его слезы, и он словно возвращается во времени на 20 лет назад, когда Поттер подловил его в туалете плаксы Миртл плачущим над раковиной от безысходности, потому что тогда, как и сейчас, он не знал, что делать. Его семья разваливается, и это полностью его вина.
И вот теперь цикл завершился, возвращаясь к исходной точке.
Он никогда не бывает дома один, ни сейчас, ни когда-нибудь вообще. Было бы легче, если бы Пирра, Виола и Абрахас все еще были в школе, но Драко сомневается, что говорил бы с Поттером больше, даже не будь рядом Джеймса.
Поттер никогда не оставляет его одного. После ужина, когда он молча зачаровывает посуду, отправляя ее в мойку, Поттер подходит к нему сзади и обнимает.
"Ты в порядке?" - спрашивает он.
"Нормально", - ворчит Драко в ответ.
Ночью, когда он безуспешно пытается утопиться, стоя под горячим душем и глядя на ноги, раздается тихий стук в дверь. Драко не отвечает, делая вид, что из-за шума воды не слышит Поттера. Душ он теперь ненавидит даже больше, чем прикосновения к самому себе, когда переодевается, зная, что отцу теперь известно о нем все, и то, как изменилось его тело, тоже. Он почти уже и не помнит, как все было раньше, когда, проводя рукой за мошонкой, он неощущал ничего лишнего.
"Ты в порядке?" - спрашивает Поттер, когда он, наконец, выходит из ванны, слишком разогретый, разомлевший и сонный от горячей воды.
"Нормально", - говорит Драко, чуть туже заворачиваясь в полотенце.
Раньше ему нравилось, когда Поттер каждую свободную минуту проводил с ним, когда они трахались каждую ночь, как только дети засыпали, навесив кучу заглушающих заклинаний на комнату. А теперь единственная мысль, не покидающая его - Возвращайся в свое чертово министерство! От постоянных "Ты в порядке?" начинает дергаться глаз, а лампочки за спиной - мигать.
Поттер преследует его, спрашивая одно и то же, тыкает в бок посреди ночи, проверяя спит он или нет. Он не может спать. Не сейчас. Не тогда, когда, закрывая глаза, он видит лицо отца, искривленные в отвращении губы, взгляд, полный отвращения, от того, что Драко сделал с собой и с фамилией.
Нет фамилии, больше нет. Не официально. Он знает, что отцу это тоже известно, что она испорчена кровью и именем полукровки.
А Поттер только делает все хуже.
"Хватит спрашивать, все ли со мной в порядке!" - срывается Драко.
"Ладно, ладно", - хмурится Поттер. - "Я просто спросил".
"Ты всегда просто спрашиваешь!"
"А ты всегда отвечаешь, что все нормально!"
Драко поворачивается на бок. Внутри все крутит. Ужин никак не хочет улечься в желудке, и больше хочется уйти в ванную, чтобы пообщаться с белым другом, но он точно знает, что Поттер будет торчать снаружи, пока он не выйдет. Так что вместо этого Драко лежит, уставившись на окно.
"С каких пор тебе не плевать", - бурчит он в подушку.
"Мне всегда было не плевать!" - Поттер повышает голос. Потом чуть тише добавляет: "Я просто… часто не знаю, что сказать тебе. А иногда, мы вообще как… два чужих человека".
"Мы не женаты", - говорит Драко. И только открывает рот, чтобы добавить - И я этого не хочу,- но Поттер его перебивает.
"Ну, может быть и стоит- в смысле, пожениться," - говорит Поттер. Следует пауза, за время которой Драко поворачивает голову, чтобы посмотреть, не уснул ли Поттер и не заткнутся ли наконец. Вместо этого, тот просто лежит молча, неуверенно жуя нижнюю губу, а потом шепчет: "Я люблю тебя".
Драко не может заставить себя ответить что-нибудь.
2.
Он понимает, что должен бы чувствовать себя виноватым, глядя, как Поттер выруливает с подъездной дорожки, чтобы вновь отвезти Виолу и Абрахаса на вокзал, проводить в школу. Пирра еще несколько часов назад ушла на работу в министерство, так что Драко предоставлен сам себе. Скрестив руки на груди и прислонившись к оконной раме, он наблюдает, как машина отъезжает от дома, сворачивает на улицу и скрывается в направлении Кингс Кросс.
В основном, он чувствует облегчение, зная, что у него будет время побыть в одиночестве: где находится и чем занят домовой эльф Драко совершенно не волнует. Тот слишком старый и заметно выживший из ума, да еще и наплетет Поттеру, что Драко сбегал из дома.
В основном, он ощущает, как что-то давит изнутри, волнение растет в груди, животе, угрожая вырваться наружу с тошнотворным желчным привкусом. Палочка в руке кажется скользкой, он стискивает пальцы на рукояти и на мгновение зажмуривается, затем хватает самый длинный и темный плащ с вешалки и спешит к задней двери.
Не сложно сосредоточиться и понять, куда он хочет пойти. Он представляет великолепные зеленые лужайки, как у Пирры в саду, только намного-намного больше. Он помнит ярко-синие гортензии и разноцветные розово-красные тюльпаны весной, тянущиеся к солнцу, временами проглядывающему сквозь дождевые тучи. Они были высокие и величественные в воспоминаниях его детства, до Хогвартса, когда он уже не успевал вовремя оказаться дома, чтобы увидеть их. Он помнит аккуратно подстриженные липы и живые изгороди, мать, улыбающуюся, с корзиной цветов в руках. И отца, прогуливавшегося иногда рядом с ней, когда удавалось вырваться домой из министерства.
Он помнит белоснежный фасад из гладкого и величественного мрамора.
Совсем не сложно сконцентрироваться на Мэноре, и совсем не сложно аппарировать.
Он открывает глаза и чувство, все это время давившее изнутри, становится сильнее, мешая дышать. Прошли годы с тех пор, как он последний раз тут был, и эти годы запустения накладывались один на другой и множились. Ярко белые колонны теперь грязно-серые, как мрачное небо над головой. Шпалеры, увитые плющом, заброшены и теперь гибнут. Везде, куда бы он ни повернулся, везде он видит заросший сад, слишком высокую траву и слишком разросшуюся живую изгородь.
Голые, скелетоподобные, ветки деревьев тянутся вперед, заключая Мэнор в свои тонкие призрачные объятия.
Он едва дышит. Слишком долго он скорбел по своей семье, по отцу и матери, а теперь он скорбит и по Мэнору тоже.
Но далеко не все мертво, и он это очень хорошо знает.
Драко не Поттер. Он может незаметно подкрадываться, как и любой волшебник, но как только он приоткрывает входную дверь, срабатывают оповещающие чары и его тело замирает на месте, парализованное заклятием, такое же неподвижное, как камни под ногами, а взгляд метается в поисках фигуры отца.
Чары липкие, как невидимая паутина, и он чувствует себя мухой. Права раздаются шаги отца, но он не может даже голову повернуть, пока его не освобождает желтоватая вспышка контр-заклятия.
"Я смотрю, ты вернулся," - говорит Люциус.
Драко неподвижен. Надеясь найти в себе хоть немного чувства собственного достоинства, он выпрямляет спину и отряхивает плащ. "Да," - отвечает он, не найдя слов получше.
"Ты можешь предать свое потомство, но никогда не предашь свою кровь," - произносит его отец. Отполированная рукоять трости блестит на солнце, собирая солнечные лучики, проникающие в холл, и концентрируя их в одной точке. Люциус едва заметно кивает, и Драко идет следом.
Многое изменилось. Двадцать с лишним лет с тех пор, как отца выслали, а теперь Драко следует за ним шаг за шагом. Отец наблюдает за ним, приподняв бровь. Драко может быть полным профаном в Легилименции, но это не мешает прочитать мысли отца по его лицу.
"Я не женщина," - говорит он. "Я не такой, и не чья-то жена".
"'Ежедневный пророк' поспорил бы," - отвечает отец. "Думаешь, долго удастся их обманывать?"
Драко молчит.
Обстановка ничуть не изменилась, только состарилась. Вечные портреты покрыты слоем пыли, гобелены скрываются за слоями паутины. Единственными признаками жизни становятся скрип и потрескивание пола, становящиеся все громче по мере их продвижения вглубь дома, ступая по изношенным от времени коврам.
По этим коврам, должно быть, ходил туда-сюда отец.
А до него - авроры.
Они проходят мимо кабинета, откуда несет плесенью и алкоголем. Отец проходит дальше, поворачивая в комнату, в которую Драко почти никогда не входил. Нет нужды в секретах - никого рядом нет. Нет даже домовых эльфов, звуки присутствия которых всегда доносились из кухни.
Его отец живет отшельником, как когда-то приходилось жить ему самому, в одиночестве, вдалеке ото всех. Нет рассованных по углам или сваленных в кучи галеонов. Только стены, в количестве шести штук, вдоль которых стоят шкафы из темного дерева, забитые зельями, заспиртованными существами, тушеными в собственном соку.
Драко передергивает. Одинокое окно, выходящее в сад, закрыто разросшимися кустами, колючими розами и шипами Смертельных Силков, сковывающих разросшуюся омелу. Силуэт в окне движется, поскрипывая, как пол, когда отец разворачивается, чтобы закрыть дверь.
Драко облизывает пересохшие губы, пытаясь не обращать внимания на банки с заспиртованными зародышами, ящерицами и змеиными шкурами. Если бы не полное отсутствие запахов, он бы решил, что снова, шестнадцатилетний, оказался в кладовой Снейпа, чтобы украсть ингредиенты для оборотного зелья Крэббу и Гойлу.
"Скажи мне, Драко," - спрашивает Люциус, опускаясь в большое кожаное кресло, - "почему Гарри Поттер?"
Драко, удивленно моргнув, отступает, - "Чего?"
"О, да ладно. Совершенно ясно, что ты не собираешься его бросать, и он не бросил тебя. Он тебе дорог, не так ли? Так было всегда? Даже когда вы были подростками? Ты отвратительно много рассказывал о нем мне и матери. Она подозревала, что это гнев. Но это было кое-что другое, не так ли?"
В глазах щиплет при упоминании матери. Отец не улыбается.
"Почему Поттер?" - ледяным тоном повторяет он.
Драко дышит, глядя на деревянные панели на полу, разглядывая узор из звезд, крестов и ромбов, из слоновой кости и тика на медового цвета дубе. Он поднимает голову, заставляя себя посмотреть отцу в глаза. - "Ничего не осталось. Я был один, я-"
"Так ты изуродовал себя, чтобы украсть его, так?"
"Нет!" - кричит Драко. Затем одергивает себя, вновь отступая к отцу и глядя на него сверху вниз. - "Нет- Я хотел заставить его заплатить. Я слишком его ненавидел".
"И теперь все изменилось," - заканчивает за него отец. - "А ты, Драко? Ты хоть немного изменился или ты все тот же напуганный мальчик, одинокий и до жути боящийся министерства?"
"Я не боюсь ничего," - настаивает Драко. Руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони. - "Я не боюсь, отец".
"Ты боишься меня?" - губы Люциуса подрагивают, изгибающиеся в чем-то среднем между улыбкой и усмешкой. - "Тебе почти сорок, а ты боишься?"
Драко тошнит. Ему хочется плакать. Хочется пойти назад и аппарировать домой так быстро, как только сможет. Хочется сделать что-нибудь патетично-жалкое и необдуманное, как раньше, тень отца, его одобрение, как обычно возвышаются за спиной.
"Разве ты не гордишься мной, отец?" - начинает он дрожащим голосом, постепенно набирая силу и уверенность с каждым произнесенным словом. "Я сохранил семью живой. Разве не об этом ты постоянно говорил: семья - это всё, всё - ради семьи?
"Ты изувечил себя, Драко," - говорит Люциус.
"Я спасся," - отвечает он. - "Я спас нашу семью".
Он вылетает из комнаты, мимо отца, сердце бешено колотится в груди, слова все еще звенят в ушах. Драко кажется, что, уходя, он замечает на губах отца улыбку.
3.
Еще одна встреча с отцом, на собственных условиях, немного его успокаивает. Драко смотрит на Поттера, не вздрагивая. Смотрит на Джеймса и не испытывает удушающего чувства вины. Отец не понимает; ему никогда не приходилось начинать заново. Для него всегда была семья.
Драко все еще не знает, что думать. Он не чувствует пустоты внутри, но боль никуда не делась, и тот факт, что отец разочаровался в нем - тоже.
А было ли все хоть немного лечше, если бы я все-таки женился на Панси? Она отцу тоже никогда особо не нравилась, - думает он. Но Панси, по крайней мере, девушка, она бы родила его детей, она постоянно говорила ему об этом, пока они были в школе. Когда она сидела на диване в гостиной, а он лежал там же, положив голову ей на колени. Она играла с его волосами, рассказывала что-нибудь о детях или о свадьбах родственников, о том, как однажды ей тоже хотелось бы такое же платье, только намного, намного красивее.
Интересно, чем сейчас занята Панси. Он ее двадцать лет не видел, с той самой ночи, когда сбежал со Снейпом в тупик Прядильщика. Может, она вышла замуж за Крэбба или Гойла. Он даже не помнит, живы ли эти двое до сих пор или нет. Все те годы, пока он скрывался, он таскал газеты из мусорных бачков на аллеях, читая все подряд новости, но из всей той кучи информации он не может вспомнить ни одного заголовка, не касающегося отца и его смерти.
А это было ложью.
Если жизнь не начинает приходить в норму, то она хотя бы начинает формировать какую-то новую рутину. Пирра вскакивает по утрам раньше Поттера, а по вечерам часто пропадает где-то со своим бойфрендом. Драко делает вид, что того не существует, но те несколько раз, когда он краем глаза все-таки замечает Дениса Криви, он жалеет, что не помнит движения палочкой, необходимые для летучемышиного сглаза.
Поттер оставляет их с Джеймсом одних на целый день, уходя в Министерство. Драко не говорит Поттеру, что они не сидят дома, и Джеймс - тоже.
Драко не хочет больше вести жизнь затворника. Он помогает Джеймсу надеть плащ, а себе достает брюки и рубашку Поттера, а потом зачаровывает пару ботинок. Не смотря на то, что он долго живет бок о бок с магглами, он все еще их не понимает и долго думает, прежде чем одеться так же, как они.
Иногда они ходят в парк. Драко сидит на скамейке, максимально далеко от магглов. Если кто-нибудь садится рядом с ним, он встает. Если кто-то из них подходит слишком близко к качелям, на которых качается Джеймс, Драко спешит увести его домой. Но чаще всего рядом никого нет, поэтому он может наблюдать, как Джеймс играет на площадке, качается, возится в песочнице, и на какое-то время пропадает тяжесть с груди. Он забывает о магглах и магии, и стыде, и отце, и собственном изуродованном теле. На какие-то моменты он может обо всем этом забыть и просто быть.
Иногда, когда Драко был голоден, они прогуливались до продуктового магазина. Домовик с прошлой пятницы не появлялся, но никаких странных запахов в доме не чувствовалось, из чего Драко делал вывод, что эльф, к сожалению, еще не сдох. Драко уже давно мечтает об огромном шоколадном торте, при помощи заклинаний они получаются и в половину не такими вкусными.
Он ненавидит продуктовый. Внимательно следит за каждым магглом, чувствуя, как все они в ответ не спускают с него глаз, готовые в любой момент ткнуть пальцем, закричать, собрать толпу фанатиков и поджарить его на костре, совсем как в рассказах отца. Он засовывает палочку в карман поттеровской куртки и покрепче сжимает ладошку Джеймса.
Место приводит его в недоумение. Здесь нет никакой организации, к которой он так привык на косой аллее. Яблоки лежат рядом с апельсинами, а не с тыквами. Куски курицы в секции охлажденных продуктов, завернутые в тонкую пленку, которую магглы так любят использовать для всего подряд. Уже готовые торты с кислотно-розового цвета надписями и украшениями. "С днем рождения, Томми!" - написано на одном из таких тортов. Но коробок для них нигде поблизости не видно.
Они с Джеймсом идут вдоль рядов, недоумение и подозрительность Драко росли. Джеймс потянул его за руку. Драко ободряюще чуть сжал руку сына и шепнул: "Не давай магглам себя достать". Но Джеймс тянет снова, на этот раз сильнее.
Драко прослеживает взглядом, куда показывает сын. На полке обнаруживаются ряды и ряды коробок с порошками для быстрого приготовления тортов: шоколадных, ванильных, фруктовых.
"Великолепно," - бормочет Драко. Внутренности внезапно словно скручивает, и он едва сдерживает болезненный стон. Джеймс смотрит на него, нахмурившись, но Драко отмахивается. "Как тебе вот этот?" - спрашивает он, беря в руки одну из коробок.
Когда дома он размешивает в большой миске тесто для будущего торта, право облизать ложку достается Джеймсу. Тот потом возвращает ее обратно с улыбкой на перемазанном шоколадом лице. Драко взмахивает ложкой, трансфигурируя ее обратно в палочку, и тоже улыбается.
Есть вещи, которых Поттер о нем не знает. Есть вещи, которые Поттеру не нужно знать о нем.
Как-то раз он просыпается после целой ночи беспокойных метаний. Ему жарко, слишком жарко. И каждый раз, когда Поттер спрашивал, все ли в порядке, Драко в полусне стряхивал его руку с плеча. И с бедра тоже.
"Бля," - бормочет он, обнаруживая с утра высохшую кровь на простынях.
Этого не должно было случиться. Он покончил с этим давным-давно. Слава Мерлину, Поттер уже в министерстве. Несколькими взмахами палочки Драко очищает простынь и свои пижамные штаны.
Спазмы в животе вызывают стон. Хочется свернуться клубочком, поскуливая, но он слышит, шаги в коридоре. Джеймс ищет его. А еще больше звуков доносится с первого этажа- пищание микроволновки, свист чайника.
"Суббота," - ворчит он и трет глаза, взглянув на календарь. Значит, Поттер не в министерстве. Тихо ругнувшись, Драко скатывается с постели.
Зимний холод еще не установился, даже осенним воздух назвать было сложно, но он натягивает теплую темного цвета мантию поверх пижамы и крадется в коридор. На цыпочках он пробирается в ванную комнату Виолы и Пирры, хмурится своему отражению в зеркале, которое, прищелкивая языком, говорит: "Опять? Что сказал бы твой отец, узнай он…"
"Захлопнись!" - рявкает Драко. Он распахивает шкафчик, роясь среди всякой косметики, пузырьков из-под зелий, старых зубных щеток и всякой прочей мелкой ерунды, которую в принципе можно обнаружить в шкафчике девчачьей ванной. "Да где же они?" - шипит он, сдвигая в сторону стопку полотенец.
"Где что?" - спрашивает Пирра.
Драко моментально разворачивается. Пирра, сонно протирая глаза, стоит напротив. - "Что ты ищешь, папочка?"
Драко моргает. "Эм…Я думал… Мне показалось, я слышал тут Добби".
"Добби внизу с папой," - отвечает она. В подтверждение ее слов с первого этажа доносится звон посуды, а следом - голос Поттера.
"Э..," - ничего более интеллектуального Драко на ум не приходит. Он проходит мимо Пирры, направляясь обратно в комнату, когда она тихонько пихает его в бок.
"Я храню их под кроватью," - шепотом сообщает она.
Драко не уверен, кто краснеет сильнее - он или дочь.
Это, все это, должно прекратиться.
4.
Драко никогда по-настоящему не верил в судьбу. Он не воспринимал предсказания, как нечто, заслуживающее внимания, только пожимал плечами и закатывал глаза, но, похоже, иногда интуитивная прозорливость все же дает о себе знать.
"Мы сегодня в зоопарк идем," - объявляет Пирра за завтраком. Странно, но сегодня, в четверг, у нее выходной.
"Кто 'мы'?" - уточняет Драко, жуя тост. Перегнувшись через стол, он уголком салфетки вытирает Джеймсу рот.
"Джеймс, я и- О, Денис идет с нами, он за рулем. Ты не помнишь? Я говорила папе, что хочу показать Джеймсу новый террариум".
Драко совсем этого не помнит. Наверное, Пирра слишком давно рассказывала об этом плане, когда его разум был затуманен всей той кутерьмой после внезапного визита отца. Сейчас он тоже не в лучшей форме, но, по крайней мере, может сидеть за одним столом со своей старшей дочерью и младшим сыном, смотреть им в глаза и знать, что, может быть, может быть отец не так уж и сильно ненавидит их, как ему казалось сначала.
Драко надеется. Он видел тот едва заметный намек на улыбку. Ничто и что-то важное одновременно.
"Да, точно," - Драко делает вид, что вспомнил. "А почему террариум? Джеймс ведь не говорит на парселтанге, как его папа".
Пирра пожимает плечами. "Он вообще-то и в зоопарке никогда не был. Так что мы точно не знаем".
"Если бы он владел парселтангом, у него уже были бы магические выбросы," - тихо замечает Драко. Он старается не хмуриться слишком сильно, но Пирра замечает и, вздохнув, бросает встревоженный взгляд на Джеймса.
Пять лет и ни намека на магию. Драко не говорит Пирре, но он уже волнуется. Наверняка даже Лонгботтом к этому возрасту подавал признаки имеющейся магии.
В семье не было сквибов со времен двоюродного деда Флавиуса. Но тот случай был из ряда вон - мать Флавиуса изнасиловал родной брат. Слишком близкое кровосмешение. С самого начала слишком плохое сочетание магии.
Драко оставалось надеяться, что его кровь в сочетании с кровью Поттера - не самый худший вариант. Если бы его отец знал…он, наверное, смеялся бы так громко, что в Азкабане услышали бы.
Он отталкивает мысль прочь со все растущим беспокойством, наблюдая, как Пирра и Джеймс надевают ботинки и пальто. Они машут ему на прощание и спешат на улицу, откуда уже доносится гудок машины, возвещающий прибытие этого чертового маглорожденного. Драко наблюдает за ними через маленькие стеклянные вставки во входной двери, неподвижный до тех пор, пока точно не убеждается, что машина не вернется обратно, и Пирра не помчится домой, вспомнив о какой-нибудь забытой мелочи.
"Хозяину нужно его пальто?" - раздается за спиной голос домовика.
Драко разворачивается к нему, недовольно хмурясь. "О чем ты говоришь?" - Он смотрит на пальто в дрожащих от тяжести шерсти лапках эльфа, опасно сузив глаза.
"Хозяин носит маггловскую одежду только, когда тайком уходит из дома. Добби подумал-"
"Просто заткнись, ясно?" - рявкает Драко. "И не говори Поттеру!" - добавляет он, накидывая пальто. На всякий случай, он трансфигурирует одну из варежек Джеймса в низко сидящую шляпу. Возможно и прошли годы с тех пор, как Поттер стер его имя из всех документов; он мог измениться с тех пор, как кто-то из знакомых видел его в прошлый раз; но слишком светлые волосы, заостренные черты лица и цвет глаз все еще узнаваем. Это и за милю выдаст в нем Малфоя.
Для позднего октябрьского дня на Косой аллее непривычно много народа. Прошло много времени с его последнего визита - как изменилась его жизнь - а это место словно существует вне времени. Фонари из тыкв, оранжевые и круглые, знакомо скалятся из витрин магазинов. Стропила зданий затянуты паутиной, усеянной зачарованными пауками, которые начинают шевелиться, когда под ними проходит покупатель. Пахнет совами, из зоомагазина, и ванильной сладостью, из кафе Флориана. Рот наполняется слюной при воспоминании о хрустящих рожках, наполненных мороженным.
Он петляетв толпе ведьм, вооруженных корзинками с покупками для детей и мужей. Никто не обращает внимания на высокого мужчину в темном пальто, идущего в сторону аллеи Ноктюрн.
Руки трясутся, холодные и взмокшие. Он засовывает их в карманы и пытается успокоить дыхание. Но чем больше темных арок он проходит, тем ощутимее скручивает внутренности. Как будто он вернулся на 20 лет назад и вновь трусливо бежит, скрываясь от министерства. Драко хочет остановиться и перевести дыхание, чтобы горло не сжималось так сильно, но ему страшно останавливаться. Он слишком далеко зашел, чтобы возвращаться с пустыми руками.
А затем он поднимает голову и давится следующим вдохом, потому что, подняв голову, видит - Семейная аптека Аппулеани.
И опять он тут один. Тени в полумраке помещения кажутся длиннее, обитые деревянными панелями стены отражают мягкий свет единственной свисающей с потолка лампы, от которой пахнет старым маслом. Голова касается свисающих с потолка растений, листья путаются в волосах. Веточки щекочут шею, и ему требуется несколько мгновений, прежде чем он понимает, что растения все еще живы.
"Редукто!" - шипит он заклинание.
"Я бы на вашем месте этого не делал," - раздается голос. Что-то проносится по полу через весь магазин магазин, светящиеся глаза наблюдают за ним из-за конторки. "Моим несчастненьким растениям это не понравится," - произносит маленький человечек, забавно шевеля пальцами синхронно с извивающимися растениями, танцующими в воздухе.
Драко отступает в сторону, его взгляд движется от хозяина аптеки к растениям и обратно.
"Я знаю, чего вы хотите," - говорит мужчина, поднимая брови. - "За сколько вы это хотите?"
"Я просто-" Драко сглатывает, но комок в горле становится только больше, мешая говорить. - "Я просто хочу снова быть нормальным".
"Нормальным?" - повторяет продавец. Он начинает хихикать, потирая руки.
"Слушайте, у вас есть нужное зелье или нет?" - огрызается Драко. - "Я заплачу, сколько скажете".
Мужчина приподнимается, вставая на цыпочки и окидывая Драко долгим тяжелым взглядом. Глаза у него какие-то неправильные, без зрачков, полностью черные и захватывающие, как у животных или гоблинов. Затем он толкает что-то через стеклянную конторку, подпрыгивая, чтобы толкнуть маленькую бутылочку рукой.
"Это оно?" - спрашивает Драко.
"А вы хотите, чтобы это было так?" - отвечает продавец вопросом на вопрос. Он улыбается, демонстрируя набор острых зубов, рад за рядом, как у акулы.
Драко отпрыгивает назад с бешено колотящимся сердцем. Смотрит на бутылочку в своей руке, уже теплую.
Когда он вновь поднимает взгляд, продавца нет. И магазина с растениями, деревянными панелями и всем остальным.
Драко стоит посреди узенькой улочки.
"С дороги!" - скалится на него какая-то женщина, отталкивая его на кирпичную стену костлявым плечом. Он слышит, как кто-то хихикает позади него, и сверху, и рядом, с громким карканьем взлетает стая ворон, взмывая в серое Лондонское небо и исчезая из вида.
Даже часы спустя он все еще ощущает запах того магазинчика на своей коже. Ароматы ладана, мускуса и пыли липнут к коже, напоминая о воспоминаниях, в реальности которых Драко больше не уверен. Пузырек, с другой стороны- он засовывает его поглубже в ящик комода под носки. Зеленое стекло светится, как глаза Поттера, когда тот возвращается домой из министерства и улыбается Драко.
"Хороший день?" - спрашивает Драко, усмехаясь, видя, как улыбка Поттера становится еще шире.
Из-за Поттера он чувствует себя виноватым. Мысль о зелье весь вечер не покидает его. Поттер ловит его взгляд, слишком часто. Или раньше он просто этого не замечал, но долгие взгляды, которые Поттер посылает ему через стол и то, как он касается его бедра, сидя вечером перед телевизором - это посылает волны дрожи через все тело от смеси вины и желания.
У него уже несколько месяцев так не стояло. Все поползновения Поттера он игнорировал, но сейчас Драко кажется, что он должен Поттеру этот последний раз, и он щекочет кончиками пальцев его шею, превращая безобидное потягивание в нечто намного более сильное.
Пирра уходит спать поздно, и к этому времени напряженный член Драко под мантией уже болит. Поттер поднимается наверх, перед уходом окидывая Драко очередным долгим взглядом, от которого по всему телу проходит волна дрожи.
Они ничего друг другу не говорят, потому что оба ничерта не смыслят в разговорах. Драко никогда не знает, что хочет услышать Поттер, не знает, что он хочет услышать от Поттера. Но иногда, в редкие моменты, они понимают друг друга без слов, по одним только взглядам. И Драко закрывает за собой дверь, шепча запирающее и заглушающее заклинания.
Он должен Поттеру этот последний раз, думает он, пока Поттер целует его шею, ключицы и толкает на кровать. Ему ненавистна мысль о долгах и расплате, поэтому, когда Поттер наконец-то расстегивает все пуговицы его мантии и распахивает ее, он привстает, впиваясь пальцами в бедра Поттера, и стонет.
"Боже, да," - бормочет он. Член Поттера упирается ему в бедро, близко к его собственному, поцелуи спускаются ниже. Он стонет еще и еще раз, когда горячие губы касаются его живота. Рваный вздох, когда кончик языка Поттера рисует кружочек вокруг пупка, ныряет внутрь, а сам Поттер поднимает взгляд на Драко. Без очков взгляд Поттера теряет свою напряженную цепкость, а дымка усиливается в сотни раз. Поттер на него смотрит, не видя, словно светясь от страсти, которую передает губами, едва ощутимым касанием кожи зубами-
"О, Боже, да!" - стонет Драко, запуская пальцы в волосы Поттера. Он пытается заставить того подняться обратно, вернуть этот страстный рот к своим покинутым губам, но Поттер не останавливается, он двигается ниже, язык касается низа живота, скользит вдоль члена. Драко хнычет, его начинает трясти, тугой теплый комок внутри, кажется, вот-вот взорвется, когда Поттер, удерживая его на месте, коснувшись носом яичек, продолжает спускаться еще ниже.
Мгновенно в памяти всплывает лицо отца. Он словно наяву видит, как тот качает головой, насмешливо произнося: "Замена женщины, вот, кто ты для него?"
Не надо, Поттер, - пытается сказать он.
Вместо этого он закрывает глаза и произносит: "Еще, Поттер. Не останавливайся!"
Он кончает, чувствуя губы Поттера, его язык внутри себя, поцелуи, казалось самого его существа. Драко стискивает бедрами голову Поттера, выгибаясь и сминая пальцами простыни. Он кончает, когда Поттер трахает его последний раз, дважды или, может, трижды - он не помнит. Его тело говорит с Поттером лучше, чем когда-либо удавалось на словах. Их руки переплетаются, мышцы напряжены, стоны перемежаются сбивчивыми тяжелыми вздохами, когда Поттер наклоняется к нему, все еще находясь внутри, а он откидывает голову назад. Когда он притягивает Поттера ближе для поцелуя, пробуя, словно заново, жар его рта, ощущая горьковато-соленый вкус собственной спермы.
Пресыщеный, Драко неподвижно лежит, уставившись в потолок. Поттер лежит рядом, разгоряченный и мокрый от пота, положив руку ему на грудь. Он хочет отодвинуться от Поттера и его члена, но вместо этого остается на месте.
Утром, когда Поттера нет, Пирра тоже уже в министерстве, а Джеймс, судя по звукам телевизора с первого этажа, находится в гостиной, Драко открывает ящик и сгребает в сторону носки.
Он откупоривает пузырек и одним глотком выпивает содержимое, почти давясь от неожиданно маслянисто-горького вкуса.