Путин сдох. Да здравствует Хуютин?

[kungurov]

Начало здесь. Раз уж мы всерьез рассуждаем о стратегии антипутинской оппозиции (которой пока нет, но которая неизбежно возникнет в ходе назревающего политического кризиса), стоит задаться таким вопросом: какая самая большая-пребольшая опасность подстерегает страну в случае свержения путинского режима? Подавляющее большинство обывателей, закатывая глаза, начнут стенать о том, что проклятый Запад не позволит Рассиюшке подняться из пепла, случится интервенция НАТО, как в 1918 г. (ну, или китайцы, как саранча нахлынут, как бредят китаефобы). Другие вопят, что произойдет дальнейший территориальный распад, как в 1991 г. Третьи спешно меняют памперсы, представив мысленно жуткую гражданскую войну, вызывающую голод, эпидемии, всеобщий мор. В общем, ужастиков можно напридумывать очень много, но все описанные угрозы ранжируются по шкале вероятности в пределах от совершенно фантастической до крайне незначительной.

Как показывает практика, главная угроза восстания против тирании - новая, причем зачастую более жестокая тирания, к которой оно приводит. Статистические исследования я не приводил, но навскидку уверенно скажу, что революция под демократическими знаменами приводит к новой диктатуре не менее чем в двух третях случаев. Если мы рассмотрим модельную для Нового времени Великую французскую революцию (1789 г.), то увидим, что монархию очень скоро сменила диктатура жирондистов (1792 г.). Ту в свою очередь смела кровавая якобинская тирания (1793 г.). Ей на смену пришла термидорианская реакция (1795 г.). Относительно либеральная первая Директория (1795 г.) привела ко второй, откровенно реакционной во главе с Бонапартом (1797 г.). Вскоре Франция становится империей (1804 г.).

В результате военного поражения и оккупации политический режим возвращается к монархии, уже не абсолютной (1815 г.). Попытка абсолютизации королевской власти Бурбонами приводит к июльской революции 1830 г. и установлению конституционной монархии. Либеральный поначалу монарх Луи-Филипп становится все более реакционным, что влечет революцию 1848 г. и установление режима второй республики. Избранный в тот же год президентом Луи Бонапарт сначала присвоил авторитарные полномочия, а потом вообще объявил себя императором (1852 г.), что стало началом периода второй империи, рухнувшей в результате проигранной Францией войны с пруссаками (1870 г.). И лишь этот кризис положил начало длительному периоду республиканского правления, в ходе которого демократия последовательно развивалась до современной формы. То есть на решение политической задачи революции 1789 г. - переходу к устойчивой буржуазной демократии - потребовалось 80 лет, в течении которых демократические режимы были кратковременными и нежизнеспособными.

Сегодня скептики уныло гундосят: «У, сука Кунгуров - подлючий провокатор, он зовет нас из своей уютной эмигрантской норки на баррикады, чтобы мы свергали Путина, расчищая путь новому диктатору Хуютину. Нет уж, мы - умные, не видим смысла менять шило на мыло, поэтому отсидимся на диванах. Свергать надо не диктатора, а диктатуру, но в условиях России это невозможно, потому что народец - генетический раб, ему нужен именно тиран на троне».

Спорить с этим не стану. Действительно, и я - провоцирую на восстание против фашистской диктатуры; и народец - дерьмо то еще; и борцы в основном диванные; и смысла менять плохого диктатора-чекиста на хорошего президента-либерала, к чему призывают навальнисты, нет никакого. Я не зря привел выше обширный пример из французской истории, наглядно показывающей, что всякий диктатор в описываемый период приходил к власти на волне борьбы с предшествующей диктатурой и поначалу являлся народным любимцем, либералом и поборником справедливости в актуальном для того времени понимании, но очень быстро победитель дракона сам превращался в монстра. Особенно показателен пример первого всенародно избранного президента Луи Наполеона Бонапарта, упразднившего республику, а себя провозгласившим императором Наполеоном III.

Ломать надо именно диктатуру, как самовоспроизводящуюся систему тиранической власти. Лишь вырвавшись из этого замкнутого круга можно искать эффективные формы социальной организации. Выше было определено, что антипутинская гражданская коалиция базируется на принципах непредрешенчества, то есть никто никому не навязывает желаемый образ будущего (при этом каждый свободно может его пропагандировать, наращивая свою социальную базу), никто не требует подчинения в рамках жесткой иерархии и не посягает на ваши ресурсы. Объединяются не политические структуры, пользующиеся полной свободой, а лишь действия самостоятельных субъектов, направленные на уничтожение общего врага - путинского режима. А вот то, какой будет постпутинская Россия, должно решится в рамках конкурентного демократического процесса после переворота.

Это - единственный принцип, в рамках которого возможно сотрудничество оппозиционных сил самой различной ориентации, от ультра-либералов до гипер-националистов, от клерикалов-фундаменталистов до анархо-синдикалистов. Нарушать его ни в коем случае не станем. Но при этом вполне допустимо декларировать, какой постпутинская Россия НЕ должна быть. Это тоже следует сделать базовым консенсуальным принципом политической стратегии оппозиции.

Для ширнармасс и рядовых участников антифашистского движения представление о будущем исчерпывается лозунгом «Свергнем Путина, и заживем в свободной, справедливой и богатой стране». Но для вождей оппозиции этого совершенно недостаточно, именно им нужны четкие гарантии того, что после победы революции власть не будет узурпирована какой-либо влиятельной и агрессивной политической группировкой из состава победившей коалиции, взявшей на вооружение популистские лозунги (напомню, что россианская популяция традиционно предрасположена к тирании). Нужны политические механизмы, делающие невозможной монополизацию государства и применение политического террора против оппозиции. Только это гарантирует то, что диктатора Путина не сменит в ходе революции диктатор Хуютин, неизбежностью пришествия которого уже сегодня запугивают друг друга хомячки, оправдывая этой гипотетической опасностью свой конформизм и бесполезность борьбы с тиранией.

Что может дать не абсолютную, но хотя бы относительно убедительную гарантию против перерождения революционно-демократического режима в неофашистский? Позиция либеральных эльфов мне известна: они надрачивают на свободные выборы и независимый суд. Разбить их аргументы элементарно просто: независимость суда некому гарантировать в политически нестабильном обществе, к тому же обладающим крайне низкой правовой культурой. Кто назначит независимых судей - тот и будет их танцевать. Да и сами судьи могут оказаться гандонами.

Дай полную волю ватному быдлу - и оно со свистом прокатит на свободных демократических выборах президента всех ваших Кацей-Альбацей и, рыча от восторга, внесет на руках в Кремль какую-нибудь имперско-патриотическую мразь, популиста и демагога, обещающего все отнять и поделить, увеличить втрое зарплаты, бесплатно давать жилье бедным, распределять природную ренту на персональные счета граждан страны, депортировать всех чЮрок и т. д. Молодая демократия очень уязвима перед смертельным вирусом охлократии. Феномен Трампа демонстрирует, что даже развитая демократия не всегда способна создать фильтры от проникновения во власть эксцентричных волюнтаристов. Но она способна эффективно их уравновешивать, нейтрализовать. Транзитные же режимы не имеют «защиты от дурака» в принципе.

Разумеется, выполнить свои цветистые обещания президент-популист не сможет, но это ему не помешает с триумфом выиграть следующие демократические выборы, и послеследующие и после-послеследующие. Ведь, дорвавшись до власти, новый президент получает колоссальную власть, контроль над пропагандистской машиной и карательной системой. Нескольких месяцев хватит, чтобы с помощью этих инструментов дискредитировать своих оппонентов, блокировать деятельность оппозиционных партий, а усилиями зомбоящика создать такой культ личности, что Путин от зависти в гробу перевернется. Слава великому Хуютину! Да здравствует новая диктатура! Двухсекундная память обывателя не создаст ей никаких заслонов.

Избежать этого перерождения можно только одним радикальным, но очень действенным способом - деэтатизацией. Если называть вещи своими именами, то следует уничтожить государство. В России любая модель государственности, даже весьма эффективная в военно-экономическом аспекте, всегда была уебищным монстром. Вот этого монстра я и предлагаю утилизировать. Для дебилов, если кто-то из них дочитал до этого места, поясняю на пальцах разницу между страной и государством: страна - это территория + население + культура; государство - всего лишь форма организации общества. Ныненшняя форма организации общества базируется на концентрации власти в руках клептократии, подавлении инакомыслия, засилии пропаганды, рентном принципе хозяйствования. В России государство всегда обожествлялось и абсолютизировалось, следствием чего стала самодержавная форма правления, дожившая до XXI века. Население всегда воспринималось, как расходный материал для нужд государства. Целью существования государства провозглашалось достижение им величия и всемогущества. Массовое сознание деформировалось с помощью церкви, в дальнейшем с помощью пропаганды в соответствующем ключе.

Вот именно эту средневековую модель государственности надлежит без всякой жалости уничтожить и заменить другой, более адекватной эпохе моделью. Но какой - это вопрос длительного социального генезиса (снова отсылаю к примеру Великой французской революции, растянувшейся на десятилетия). Задача революции - обеспечить условия для этого генезиса. Только разрушив изжившую себя и разложившуюся модель имперской государственности, предотвратив саму возможность регенерации традиционалистского государства, Россия сможет вырваться из липкого болота архаики и варварства. Это и станет текущей политической задачей гражданской коалиции в переходный период.

Разумеется, оппозиционные лидеры не мыслят в столь широких экзистенциальных категориях. Их волнуют вопросы более примитивные и прагматичные - как занять после переворота значимое место в политической верхушке. Если самодержавная (концентрическая) модель управления сохранится, то в ходе демократической конкуренции после переворота победит только один - ему (и узкой группе его друзей) вместе с президентскими полномочиями достанется вся полнота государственной власти и широчайшие возможности для борьбы с политическими противниками. Надежды на просвещенную диктатуру во имя светлых целей я считаю глупыми и совершенно инфантильными. Большинство революционных политиков проиграет, а вместе с ними неизбежно проиграет и общество. Отсюда следует совершенно очевидный вывод: самодержавно-президентскую форму правления надлежит упразднить, отдав предпочтение формату парламентской республики, имеющему массу недостатков, но обладающему неоспоримым плюсом - распределенным характером власти, что является самым эффективным противоядием против перерождения в тиранию. Я бы предложил такую схему:

1.Правительство формируется коалицией, составляющей не менее двух третей членов нижней палаты парламента, избираемому по смешанной системе.

2. Кандидатура главы правительства, возглавляющего исполнительную власть государства, выдвигается крупнейшей фракцией коалиции.

3. Для отставки правительства достаточно 50% голосов парламента + один голос (такой исход становится возможным вследствие фактического распада правящей коалиции). Правительство продолжает свою работу до момента формирования новой коалиции и процедуры формирования кабинета.

4. Смещение с поста премьер-министра находится в компетенции правящей коалиции. Для этого достаточно двух третей голосов ее участников.

5. Глава кабинета получает квоту на назначение трети членов правительства, которые получают назначение после консультаций внутри правящей коалиции и процедуры слушаний в нижней палате. В случае несогласия правящей коалиции со списком премьера инициируется процесс импичмента главы правительства согласно п. 4. В случае неуспеха импичмента члены правительства по премьерской квоте считаются назначенными вне зависимости от согласия на то депутатов, составляющих правящую коалицию.

6. Главой государства является председатель нижней палаты парламента. Помимо того, что он выполняет функции главы этого законодательного органа, он исполняет представительские функции: поздравляет граждан с новым годом, выступает в ООН, принимает присягу членов правительства и верительные грамоты иностранных послов, ежегодно отчитывается перед народом о деятельности парламента, режет красные ленточки, вручает государственные награды и т.д.

7. Глава государства не имеет полномочий вмешиваться в текущую работу правительства.

8. Глава государства имеет полномочия инициировать голосование об отставке правительства. В случае провала процедуры он обязан подать в отставку.

9. Если вопрос формирования правительства находится в компетенции парламентского большинства, то кандидатуры из числа депутатов на пост главы государства вносит оппозиция вне зависимости от того, насколько малое представительство она имеет. Вопрос решается голосованием, победителем становится депутат, получивший простое большинство голосов парламентариев. То есть фактически председателем парламента и главой страны всегда становится оппозиционер даже в том случае, если правящая коалиция его кандидатуру не поддерживает. Это создает серьезный противовес как правящей парламентской коалиции, так и исполнительной власти в целом.

10. Глава государства имеет квоту на внесение 30% кандидатур на должность судей Верховного суда, в чьей компетенции контроль за деятельностью правительства.

Детально расписывать и усложнять схему не буду. Роль верхней палаты парламента вообще оставим за кадром, хотя она может быть весьма заметной (назначение и смещение генерального прокурора, председателя Счетной палаты, судей Конституционного суда, в чьей компетенции контроль за деятельностью нижней палаты, глава верхней палаты может быть наделен номинальным статусом верховного главнокомандующего и т. д.). В данном случае я всего лишь попытался показать механизм утилизации самодержавной, то есть президентской власти. В описанной модели исполнительная власть носит распределенный характер и имеет сильные противовесы, не позволяющие узурпировать господство. Правительство подотчетно парламенту и подконтрольно Верховному суду. Законодательный орган формируется на всеобщих выборах и его состав в конечном итоге определяет избиратель.

Ключевой аспект - контроль за средствами пропаганды. Правительство, как и парламент стоит лишить права учреждать СМИ, финансировать их из казны и определять редакционную политику. Эти функции переходят в компетенцию общественных советов, имеющих самое широкое представительство. Таким образом никто не сможет монополизировать медиа и выстроить с помощью бессовестной пропаганды культ личности очередного диктатора. В переходный период стоит так же воздержаться и от приватизации крупных медиаресурсов. Целесообразным будет развивать именно общественное управление медиакорпорациями, как это реализовано в случае с BBC в Великобритании. Что характерно, эта статутная (то есть не имеющая акционеров) организация не финансируется из бюджета, а приносит существенную прибыль (порядка 5 млрд. фунтов в год), полностью направляемой на развитие корпоративных проектов.

Последний существенный момент - управление громадными экономическими активами государства. По-сути не важно, какие в стране законы и настолько дееспособен парламент, если ты можешь назначить своих друзей руководить «Роснефтью», «Газпромом», «Ростехом», «Транснефтью», «Сбербанком» и другими монстрами, создающими 70% ВВП. Контроль за этими активами даст колоссальный кэш, с помощью которого можно купить судей, депутатов, создать СМИ, раскрутить политические партии и фактически монополизировать власть, соблюдая все демократические формальности. Бабло рулит!

Чтобы этого избежать, следует четко проводить линию на отделение собственности от власти. Скажем, кадровые вопросы в госкорпорациях будет решать внеправительственный Совет экономического развития, функционирующий на принципах общественного совета (как в случае с общетвенным советом вещательной корпорации BBC), правительство же имеет полномочия вмешиваться лишь в вопросы оперативного управления госсобственностью в рамках своей компетенции (тарифы, налоги, инвестиционные проекты, соцзащита, экологический контроль, технадзор и т.д.). Это позволит в переходный период избежать сращивания политической власти и собственности, что неизбежно приводит к тирании, особенно в случае рентного характера экономики РФ.

Резюмирую. Важной составляющей оппозиционной стратегии помимо достижения широкого внутрикоалиционного консенсуса и консенсуса с действующей элитой (пусть даже в форме условий капитуляции) должен стать еще и внутриэлитный (имеется в виду новая, революционная элита) консенсус о деэтатизации, то есть демонтаже монструозного тиранического гипермилитаризованного и забюрократизированного государства. Деэтатизация осуществляется по трем основным направлениям: уничтожение самодержавной модели управления, ликвидация госмонополии на средства пропаганды и отделение власти от собственности.

Да, сверхвласть выглядит очень привлекательно, от перспектив взять всю ее целиком буквально крышу срывает (это я весьма непрозрачно намекаю на Лешеньку Навального, мечтающего въехать в Кремль на белом коне), но принцип «победитель получает всё» имеет и оборотную сторону - остальные не получат нихера. Уже одно это заставляет сделать сознательный выбор в пользу распределенной модели управления, главным фактором которой становится не харизма авторитарного лидера, а продуманная система сдержек и противовесов.

В данном контексте борьба за вынос из Кремля тела Путина приобретает смысл не только для желающих запрыгнуть на осиротевший трон, но и для всего общества, когда (и если) оно дозреет до запроса на перемены. Само по себе свержение путинской шайки не гарантирует перемен, но без этого не появится самого шанса их реализовать. ( Продолжение).