Почему крымские татары служили Гитлеру?
Начало здесь . Можно ли утверждать, что Советский Союз победил в Великой Отечественной войне потому, что советские люди качественно отличались от подданых Российской империи, которые были ущербны по сравнению с ними, из-за чего Россия Первую мировую войну проиграла? Нет, в своей биологической базе человек остался неизменен и при советской власти - он так же хотел жить, был труслив (инстинкт самосохранения никто не отменял), эгоистичен и пассивен. Быть другим его в большей степени заставляли внешние факторы, нежели внутренние убеждения. Это универсальное правило применимо ко всем большим социальным системам, основная масса индивидов в которых ведёт себя «как все».
Советский человек вёл себя «по-советски» не потому, что сам этого очень хотел, а потому, что этого требовали от него все социальные институты - пионерия, комсомол, партия, школа, трудовой коллектив, армия, книги, кино, пресса, начальство и т.д. Если совокупность этих внешних символов утрачивала силу, советский человек быстро и непринуждённо возвращался в своё первородное скотское существование.
Я очень люблю читать военные мемуары, особенно солдатские, показывающие войну снизу (их массово издавали в 90-е годы), читал даже мемуары власовцев. Более всего меня интересовали события лета 41-го года. Очень хотелось понять феномен массовой сдачи в плен в начале войны: действительно ли советские люди не хотели воевать за Сталина и «колхозное рабство» или причина была иной?
Причина оказалась иной и очень банальной: крайне низкое качество советской военной элиты. Под элитой в данном случае следует понимать не маршалов и генералов, а вообще весь командный состав. Ведь солдат не видит генералов, он видит лишь ротного, изредка комбата - вот его «внешний фактор», его элита. И если ротный оказывается трусливой дрянью, то вся рота превращается в трусливое стадо.
Выглядело всё это примерно так. Командир дивизии, видя, что положение на фронте критическое, решает перенести штаб подальше в тыл, заранее то есть драпануть, неуютно ему в 10 км. от передовой. В 30 км. в каком-нибудь тыловом городке более комфортно. Но находясь вдалеке от своих войск, штаб дивизии не в состоянии поддерживать с ними связь. Дело в том, что радиосвязь в РККА была крайне неразвита, телефонный провод считался надёжнее, потому что враг не может осуществить радиоперехват. Вот только телефонная связь крайне уязвима: оборвался провод в одном месте - нет связи. А если вражеские диверсанты его в 50 местах рвут каждый день? Короче связи, если штаб дивизии драпанул, нет вообще. Что делает командир полка, утратив связь с командованием? Сначала выжидает, потому что за связь отвечают вышестоящие штабы. Потом посылает адъютанта в деревню, где располагался штаб дивизии. Адьютант его, конечно же, не находит, о чём и докладывает комполка. Тот начинает размышлять: дивизионное начальство драпануло, значит положение безнадёжное - им там наверху виднее. Может, и нам дали приказ отходить, да мы его не получили, так как связь не работает. Пошлю-ка я вестового в соседний полк, может они лучше моего знают, что к чему. Вестовой штаб соседнего полка не находит, но зато встречает на дороге много отступающих в беспорядке солдат, разносящих панические слухи, что немец прорвался слева и справа, и скоро мы все окажемся в мешке.
Получив эти «разведданные», командир полка вызывает к себе комбатов, отдаёт им решительный приказ стоять насмерть, а сам ещё более решительно бежит в тыл со своим штабом. И то верно - солдатиков-то не жалко, их, если надо, хоть миллион призовут и за две недели обучат, как винтовку держать. А вот полковник или даже майор - это штучный товар, их 15 - 20 лет готовить надо. Поэтому себя полковник спасает как ценный, невосполнимый ресурс.
Комбаты тоже не дураки. Видя, что комполка готовится драпануть, они не пытаются этому помешать, а с нетерпением ожидают бегства начальства. Дело в том, что если подчинённый драпанёт вперед свого командира, то за это и к стенке поставить могут. Но если командование сбежало, то и нижестоящим командирам, выждав для приличия и найдя благовидный предлог, можно делать ноги. Комбаты тоже бросают солдат и бегут. Ротные же своих солдат бросить как бы не могут. Но если очень хочется... Короче, они дают своим бойцам приказ «пробиваться из окружения мелкими группами». Не важно даже, окружены они, или ещё нет. Если что, можно для «алиби» не очень спешно выходить из «окружения», и тогда немцы тебя обгонят. В чём смысл выходить мелкими группами? Так надо же командирам как-то отвязаться от солдат.
Я нисколько не утрирую, именно так всё и происходило в первые месяцы войны. Солдаты же, от которых сбежали командиры, массово сдавались в плен или разбегались по домам. Выходить к своим им, почему-то, не всегда хотелось. Вот вам ответ на вопрос, почему в 1941 сдались в плен 1,5 миллиона красноармейцев. Вот почему советские армии, попав в окружение, разваливались в считанные дни, превращаясь в неуправляемые стада трусов, паникёров и дизертиров. Если социальный организм утрачивает элиту, то даже высокосознательный советский человек, лишившись внешнего фактора, заставляющего его действовать социально ответственно, тут же становится тем, чем он есть - обычным животным, озабоченным собственным выживанием.
А как же массовый героизм, самопожертвование защитников Брестской крепости и прочие подвиги 28-ми панфиловцев? - возмутится читатель моим покушением на святое. Так тут всё логично: поскольку Брестская крепость была блокирована в первые же часы войны, у командиров не было возможности бросить своих солдат или незаметно сдаться в плен (только попробуй руки поднять - сразу пулю в спину получишь!) Поэтому гарнизон крепости оказывал ОРГАНИЗОВАННОЕ сопротивление, пусть оно и носило очаговый характер.
Ещё один хрестоматийный факт из истории ВОВ: ни одна пограничная застава не отошла от занимаемых рубежей без приказа. И это тоже объяснимо. Погранвойска входили в структуру НКВД, а там действовали особые правила комплектования командных кадров. В 1938 г. наркомат возглавил Лаврентий Берия и он его основательно почистил, особенно от выходцев из черты осёдлости, которые традиционно старались продвигать по службе только тех, у кого мама-еврейка. Для восполнения этих кадровых «потерь» был объявлен так называемый бериевский призыв. В комсомольские организации вплоть до самой низовой ячейки были направлены разнарядки: рекомендовать самого сознательного, самого честного, самого морально устойчивого комсомольца для службы в органах. Главное требование - безупречная репутация, а профессиональный навык - дело наживное.
Поэтому к 1941 г. кадры погранвойск были укомплектованы не просто молодыми комсомольцами, а ЛУЧШИМИ ИЗ ЛУЧШИХ. Вот поэтому пограничники и стояли насмерть: командир - герой, и остальные вели себя так же. «Остальные» всегда ведут себя так же, как элита. Нейроны головного мозга командуют нашим телом, которое само по себе лишь кусок мяса. «Тело» социального организма - биомасса, которая полностью подчинена воле элиты.
Куда же делись героические погранцы, пережившие 22 июня 1941 года? Эти кадры пошли на комплектование войск НКВД, которые спасли страну в 1942 г. Помните Сталинградскую битву? Так вот, сталинградское направление было для немцев второстепенным, поэтому его поручили второстепенному генералу Паулюсу, который командовал второсортнгой 6-ой армией Вермахта и третьесортным сбродом из итальянцев, румын и венгров. Главный удар противник наносил на Кавказе, пытаясь прорваться к Баку и лишить Советский Союз нефти (там осуществлялось 90% её добычи). Вот на этом главном направлении Ставка (т. е. Сталин) и сконцентрировал лучшие силы - войска НКВД, а отвечал за кавказское направление лично Л.П.Берия.
Кстати, в период битвы за Кавказ в СССР был осуществлён любопытный социальный эксперимент - в армии попытались формировать национальные дивизии. Обосновывалось это следующим образом: враг подходит к Кавказу, поэтому местные жители получают дополнительные стимулы защищать священную землю предков у порога родного дома. Нечто подобное уже предпринималось ранее - осенью 1941 г. в Москве, Ленинграде, Туле и других городах создавались территориальные дивизии народного ополчения. В боях они показали себя не очень эффективно, потому что были плохо обучены, слабо вооружены, не имели боевого опыта и понесли очень большие потери. Однако их моральная стойкость сомнений не вызывала.
С кавказскими же национальными частями вышел большой конфуз, несмотря на то, что их готовили, как штатные. Аборигены почему-то трусливо разбегались и массово сдавались в плен. Чеченцев, ингушей, кабардинцев и ряд других народов даже не удалось призвать в армию, они тысячами убегали в горы прямо с призывных пунктов, да ещё начинали разбойничать в тылу. Чем это объяснить - разве же ингуши не были советскими людьми, разве они не получали от советской власти столько же благ, как и все остальные?
По правде говоря они получили от советской власти даже больше, чем другие, но это не имело никакого значения. Дело в другом. До революции в России не существовало единой политической и культурной нации, не было никакого российского народа. Был русский народ, который являлся государствообразующим, то есть нёс основное бремя государственных тягот. Наример, даже во время Первой мировой войны поляки, финны, якуты и прочие туземные народы не несли воинской повинности. Попытка в 1916 г. мобилизовать киргизов (казахов) даже не в действующую армию, а всего лишь на тыловые работы, вызвала бунт и массовое откочёвывание степняков в Джунгарию (Китай).
Единую общность из народов и племён, населяющих одну шестую часть суши в рамках советской цивилизации, начали создавать большевики. Все народы получили равные права и равные обязанности. Но достаточно ли 20 лет для создания единой нации?
Именно война сплавила этносы, населяющие СССР, в единый советский народ. Война стала общей бедой и для казахов, и для эвенков, а победа в ней - итогом их общих жертв и усилий. Но в 1942 г. реальность была иной: разные народы стояли на разных ступенях культурного развития. Среднеазиатские народы только-только были вытащены за уши из феодализма, а горцы Кавказа не знали даже феодальных порядков, почитая лишь родо-племенные отношения.
Именно этим объясняется массовая измена калмыков, крымских татар, чеченцев, и других малых народов, ещё не достигших высоких стадий социальной эволюции, не интегрировавшихся в советскую общность. С точки зрения туземцев, они никакого предательства не совершали, ведь нация, государство, советский строй для них ещё были понятиями абстрактными. Своё конкретное племя, которое есть высшая социальная доминанта для них, они не предавали.
Возникает вопрос: если элита полностью определяет модель поведения социального организма, то можно ли было укомплектовать туземные части русскими командирами (теми же пограничниками бериевского призыва), чтобы превратить их в стальные гвардейские дивизии? Так разумеется они были укомплектованы русскими командирами, штабистами и политработниками, но разве туземец будет воспринимать русское командование как СВОЮ элиту? Для него большим авторитетом, чем командир полка, будет оставаться конюх из его родного аула, который скажет: «Ахмед, Гитлер воюет с русскими, чтобы убрать Сталина и распустить колхозы, против нас, талышей, он ничего не имеет. Если мы ему поможем, он нас отблагодарит. Так говорят старики и наш долг - слушаться их».
Литовская армия после присоединения Литвы к СССР была преобразована в стрелковый корпус в составе Красной Армии. Естественно, его сильно разбавили советским комсоставом. Что сделали литовцы 22 июня 1941 г.? Поубивали советских командиров и разбежались по домам. Если социальный организм воспринимает элиту как чужеродную, он её отторгает при первой же возможности, после чего он перерождается, обретая новую элиту, или перестаёт существовать.
Вот мы потихоньку и подползли к ключевому вопросу: почему советская цивилизация, только что родившаяся, ещё не успевшая создать единую нацию, выстояла в тяжелейших условиях самой жестокой войны в истории человечества, но рухнула в мирное время? Если бы в советском строе был какой-то системный изъян, он проявился бы именно в цивилизационном противостоянии с нацистской Европой. Значит, дело в чём-то другом. Об этом - в другой раз. (продолжение следует).