Зачем невролог ходит к психиатру
Многие люди, почти все, живут с болью и какой-то дисфункциональной особенностью, отличающей их от других. Мне всегда интересно КАК они живут.
Когда я читаю истории, подобные истории Оливера Сакса, или общаюсь с людьми, готовыми говорить об этом, то ощущаю духовную и, пожалуй, даже физическую связь, которая поддерживает меня, укрепляет.
Да, мы можем находиться на большом расстоянии друг от друга. Но кто знает, что такое мысль? Ее невозможно увидеть или найти хоть какое-то очевидное обозначение ее присутствия. Но мысль точно обладает силой не меньшей, чем сила природы и сила мышц.
В общем, я люблю такие истории. Они мне помогают жить.
"Я и сам не умею различать лица (моя прозопагнозия - генетического характера). Вероятно, это и сделало меня довольно наблюдательным. У меня, например, отлично развито обоняние, и, хоть это и может показаться странным, я хорошо различаю людей по запаху. Есть и другие способы разобраться, кто есть кто - по голосу или манере одеваться. Но главное, я всегда пытаюсь запомнить, как мой собеседник двигается, как жестикулирует, очень внимательно слежу за его мимикой и манерой одеваться, и я крайне чуток к любым особенностям походки или жестов людей. Это называется кинетической мелодией, и у каждого человека она своя.
Пять лет назад мне поставили диагноз ретинобластома. После курсов радиологической и лазерной терапии я, как и положено, надеюсь, что опухоль полностью разрушена. Вместе с ней разрушена и сетчатка одного глаза. Но у меня пока есть другой глаз. Мне очень жаль в этом признаваться, но мое самое большое желание - чтобы опухоль не метастазировала. Пока все в порядке - я потерял глаз, но все остальное - при мне.
Я не боялся, что после выхода моей книги у меня станет меньше новых пациентов, как не боялся и того, что кто-то из старых пациентов предложит мне, для начала, излечиться самому, а уж потом консультировать других. Во-первых, пациентов у меня много. Во-вторых, нет ничего страшного в том, чтобы написать о собственных недугах. Доктору и самому полезно побыть пациентом - он больше поймет про больных. Когда у меня диагностировали ретинобластому и я сам стал пациентом, то понял, что процесс лечения идет медленнее, чем мне бы хотелось. И поскольку я сам не могу его контролировать, мне остается надеяться только на то, что мне помогут врачи. Это как с беременностью - вам надо ждать девять месяцев и довериться природе и хорошим докторам. При этом я никогда не ходил к нейропсихологу, но уже 45 лет посещаю одного и того же психиатра. Моя прозопагнозия здесь совершенно ни при чем: у меня иногда случаются приступы немотивированной тревоги, и одолевает бессонница. Обычные вещи".
Оливер Сакс - психолог, невролог, живет с врожденной прозопагнозией и раком.
Когда я читаю истории, подобные истории Оливера Сакса, или общаюсь с людьми, готовыми говорить об этом, то ощущаю духовную и, пожалуй, даже физическую связь, которая поддерживает меня, укрепляет.
Да, мы можем находиться на большом расстоянии друг от друга. Но кто знает, что такое мысль? Ее невозможно увидеть или найти хоть какое-то очевидное обозначение ее присутствия. Но мысль точно обладает силой не меньшей, чем сила природы и сила мышц.
В общем, я люблю такие истории. Они мне помогают жить.
"Я и сам не умею различать лица (моя прозопагнозия - генетического характера). Вероятно, это и сделало меня довольно наблюдательным. У меня, например, отлично развито обоняние, и, хоть это и может показаться странным, я хорошо различаю людей по запаху. Есть и другие способы разобраться, кто есть кто - по голосу или манере одеваться. Но главное, я всегда пытаюсь запомнить, как мой собеседник двигается, как жестикулирует, очень внимательно слежу за его мимикой и манерой одеваться, и я крайне чуток к любым особенностям походки или жестов людей. Это называется кинетической мелодией, и у каждого человека она своя.
Пять лет назад мне поставили диагноз ретинобластома. После курсов радиологической и лазерной терапии я, как и положено, надеюсь, что опухоль полностью разрушена. Вместе с ней разрушена и сетчатка одного глаза. Но у меня пока есть другой глаз. Мне очень жаль в этом признаваться, но мое самое большое желание - чтобы опухоль не метастазировала. Пока все в порядке - я потерял глаз, но все остальное - при мне.
Я не боялся, что после выхода моей книги у меня станет меньше новых пациентов, как не боялся и того, что кто-то из старых пациентов предложит мне, для начала, излечиться самому, а уж потом консультировать других. Во-первых, пациентов у меня много. Во-вторых, нет ничего страшного в том, чтобы написать о собственных недугах. Доктору и самому полезно побыть пациентом - он больше поймет про больных. Когда у меня диагностировали ретинобластому и я сам стал пациентом, то понял, что процесс лечения идет медленнее, чем мне бы хотелось. И поскольку я сам не могу его контролировать, мне остается надеяться только на то, что мне помогут врачи. Это как с беременностью - вам надо ждать девять месяцев и довериться природе и хорошим докторам. При этом я никогда не ходил к нейропсихологу, но уже 45 лет посещаю одного и того же психиатра. Моя прозопагнозия здесь совершенно ни при чем: у меня иногда случаются приступы немотивированной тревоги, и одолевает бессонница. Обычные вещи".
Оливер Сакс - психолог, невролог, живет с врожденной прозопагнозией и раком.