«Экстрафон»: так звучал имперский Киев
Киев... Что знаем о его истории мы, обыватели? Колыбель городов русских. Так. Кто знал, что в начале прошлого века наш древний город был колыбелью не только городов русских, но и зарождающегося звукозаписывающего бизнеса, самым активным внедрителем «одомашненной» музыки в массы?
В 1905-1908 годах Берлинское граммофонное общество «Интернациональ Экстра Рекорд» пыталось проникнуть на российский рынок. Старт оказался не вполне удачным: продавая пластинки в петербуржском торговом доме Германа Гессе, общество оказалось задавлено сильной конкуренцией уже работавших на то время в столице граммофонных фирм. Нужно было искать другие рынки сбыта.
Внимание немцев приковал Киев - город с давними музыкальными традициями, связь с музыкой у жителей которого истоками своими уходит в начало истории и тесно переплетается со всеми сферами жизни.
Киевский купец Игнатий Игнатьевич Индржишек, человек прогрессивных взглядов, прекрасно разбиравшийся в музыке и и звукотехнике и еще с 1882 года торговавший в Киеве музыкальными инструментами, оборудовал в одном из своих магазинов по ул. Крещатик, 41, первую в Российской империи студию звукозаписи. Очень смелый на то время шаг. Но, поскольку Индржишека киевляни знали как одну из самых передовых личностей города, его новшество привлекло немалый интерес горожан. Студия, привезенная из Германии, вобрав в себя все последние достижения акустики и механики того времени, стала своеобразной демонстрацией могущества человеческой мысли. Для Киева, да и для российской империи в целом, то была диковина, на которую стекались поглазеть из всех городов и весей.
Первой записью, сделанной на этой студии, был вокал известной на то время певицы Е.Д.Петляш под аккомпанемент нашего выдающегося соотечественника композитора и музыканта Н.В. Лысенко. Очень скоро спрос на пластинки превысил предложение. Индржишек со своим компаньоном Эрнстом Гессе очевидно должны были увеличить объемы производства. До сих пор все их пластинки тиражировались в Германии с воскового диска с записью, доставляемого из Киева. Партнеры решились на постройку собственной фабрики.
Производство пластинок, граммофонов, издание специализированного журнала «Граммофонный мир» - такие грандиозные планы были намечены на ближайшее будущее. Проектировал здание архитектор Филипп Краус, за постройку отвечал Бедрих Кораб. Торжественная закладка фундамента на Шулявке состоялась уже в 1910 году. В традиционную капсулу Индржишек заложил потомкам послание: «Тот, кто при перестройке этот лист, вложенный в основание, найдет, пусть помолится за память воздвигнувших кров этот и желавших ему всего лучшего».
Эрнст Гессе, который на то время владел головным офисом «Интернациональ Экстра Рекорд», приехал в Киев лично руководить строительством. Работа спорилась. В короткие сроки здание почти вывели. Уже осуществлялась наладка оборудования, уже изготавливались первые партии пластинок.
Все рухнуло в одночасье: пожар оставил только пепелище на месте почти материализовавшейся мечты. Убытки были ошеломляющие: около 100 000 рублей. Ни одна фирма перед началом постройки не решилась страховать фабрику, «обладающую массой горючего материала». Вместе со зданием были уничтожены матрицы, восковые диски с записями и все готовые пластинки. Эрнст Гессе не выдерживает такого удара, продает свою долю компаньону Индржишеку и навсегда покидает Киев.
Успех приходит к упрямым и отчаянным. Индржишек не собирается паниковать и сетовать на судьбу. Он вкладывает в проект еще 50 тысяч рублей. Фабрику отстраивают заново, оборудуют по последнему слову техники. Уже в конце 1911 года возрожденная фабрика «Экстрафон», отпечатала первые пластинки, выпустила первый журнал «Пластинка». Дело развивалось бешенными для того времени темпами, продажи росли в геометрической прогрессии: двумя годами раньше пожар не только уничтожил здание, но и сослужил большую пользу распространении имени будущей фабрики. Сегодня сказали бы, что история с пожаром сделала имя фабрики узнаваемым брендом. Ведь все газеты того времени на все лады муссировали историю с пожаром, а затем и с бегством немецкого партнера нашего купца, и смелом решении последнего воссоздать здание своими средствами.
Началась каждодневная работа по записи артистов. Первой Индржишек записал киевскую певицу Ковальчевскую, исполнявшую в своеобразной теплой, с характерным народным песням надрывом, манере. Пластинки разлетелись, надо было срочно делать следующие записи. Но немецкие специалисты, отладив оборудование, спешно покинули город.
Оставшись один со своими проблемами, Индржишек стал срочно искать человека, хорошо разбиравшегося в данном бизнесе.
Вскоре киевские газеты написали о том, что управляющий московской фирмы «Молль, Кибарт и К» (Метрополь-Рекорд) Я.И.Берквиц перешел на работу в «Экстрафон». Фабрика снова ожила, работа закипела. В прилавках магазинов красовались сразу большое количество самых разнообразных записей. Записи оркестров, хоров, струнных квартетов, самоучители французского языка, цыганская песня, популярные романсы - жанровость и тематика способны были удовлетворить любой вкус.
Особую популярность получил «боевик», как называли тогда в России хитовую песню, «Гриша уезжает»: «песнь покинутой на вокзале перед отходом поезда» завершалась звуком паровоза, навсегда увозящего любимого. Также глубоко тронула лиричную славянскую душу «Песнь ослепшей девушки», которую мгновенно размели с прилавков.
Поначалу на «Экстрафоне» делали запись только на двусторонних пластинках «Гранд» 25 см. в диаметре. Но вскоре, после появления у конкурентов носителей диаметром 30 см., на киевской фабрике стали готовиться к их освоению. Было закуплено новое оборудование. Пластинки на большом формате выходили под новым именем «Артистотипия». Первая серия этих пластинок содержала классические записи, в том числе, Киевского симфонического оркестра.
В конце 1913 года в России был сформирован граммофонный синдикат, куда не вошел только «Экстрафон». Почему Индржишек отказался от заманчивого участия в данном объединении, сулящем здоровую конкуренцию и, соответственно, дополнительные прибыли, остается только догадываться. Возможно, заподозрил в нечистоте помыслов устроителей, которым он не раз перешел дорогу своим удачливым делом. Но так или иначе, «свободный полет» фирмы на диво обернулся взлетевшими прибылями. Престиж торговых марок «Экстрафон» и «Артистотипия» поднялся на недосягаемую для конкурентов высоту, а пластинки с их логотипами разбирали мгновенно.
Интересная история произошла с одной пластинкой. Неизвестный баритон, имя которого обозначалось на упаковке тремя звездочками, пел так хорошо, что скоро его запись стала самой популярной. Покупатель недоумевал, почему имя столь полюбившегося певца по-прежнему скрывают. Ведь такой подход неразумен даже с точки зрения продаж: зная имя, поклонник данного исполнителя без раздумий купил бы все его записи. Оказалось, что под звездочками скрывается имя солиста Большого театра Г.А.Бакланова, который уже заключил контракт с Акционерным Обществом "Граммофон", по которому не имел права записываться в других фирмах.
О том, что и тогда бизнес часто обходил закон, свидетельствует еще одна история. Полупиратская, как мы бы сейчас сказали, звукозаписывающая фирма "Orpheon Record" первой стала печатать на своих этикетках (в 1910 г.) портрет исполнителя. Возможно, что именно проблемы с легализацией своей продукции заставили владельцев "Orpheon Record" пойти на столь оригинальный для того времени шаг. Продолжила это начинание тогда только одна фирма - одна из наиболее процветающих фабрик грампластинок "Экстрафон", находившаяся в Киеве.
Вообще эти пластинки украшались раньше только логотипом с изображением парящей музы: в начале 20-го века в ответ на требование внести в обозначение граммофонной фирмы обязательное отличие от других производителей к словам стали добавлять какое-то изображение. Название дореволюционной фирмы «Экстрафон» сопровождалось изображением орла с пучком молний в клюве. После революции в дополнение к орлу пластинка этой компании приобрела на этикетке девушку с лютней, увешанную розами, а также текст: «Исключительно на пластинках «Экстрафон».
Хозяин окончательно окрепшего «Экстрафона» Индржишек твердо намерен был расширять свое дело. Но чтобы внедриться в российские столицы Москву и Петеребург, там нужен был серьезный партнер. Претенденотом стал известный в граммофонных кругах Михаил Коган, начавший успешно торговать пластинками на юге России, а затем перебравшийся в Москву. Ему и передали руководство оптовыми продажами фирмы. Управляющий «Экстрафоном» Берквиц был счастлив, поскольку, прежде всего, намеревался охватить московский рынок, а затем перебраться и на берега Невы. В Петербурге на то время пластинки «Экстрафона» распространял А.И.Вейсберг через свой торговый дом «Меркурофон».
Август 1914 года. Германия объявила войну России. В истории страны начался период неприятия всего немецкого: закрывались фабрики и заводы, магазины, немцы подвергались массовым гонениям. Однажды, вернувшись с Нижегородской ярмарки, управляющий «Экстрафоном» Берквиц был арестован как австрийский подданный. Ему пришлось долго доказывать свое чешское происхождение, и только после этого власти оставили его в покое.
С другой стороны, период неприятия всего немецкого на территории России крайне поспособствовало дальнейшему приросту прибыли «Экстрафона», закреплению его лидерства в своем сегменте рынка. Был уничтожен бизнес почти всех его конкурентов: "Метрополь-Рекорд", "Стелла", "Бека" и др.
Вернувшийся к работе Берквиц первым делом наладил выпуск записей гимнов стран-союзниц России в войне против немцев. Удивительный коммерческий дар управляющего снова его не подвел: патриотически настроенные жители России сметали с прилавков пластинки, а «Экстрафон» получил лояльность властей. Как для военного времени фабрика работала просто великолепно. На фоне разрухи, заколоченных окон промышленных зданий и магазинов, на фоне всеобщей мобилизации внешне слаженная работа «Экстрафона» казалась почти магией. Но то был только фасад, созданный стараниями управляющего. Нехватка квалифицированного персонала, перебои с поставкой шеллака для изготовления пластинок - поддерживать ритм довоенного времени становилось все сложнее.
Индржишек привез из Швеции партию смолы. Берквиц, освоив все тонкости производства, сам стал изготавливать записи. В выборе репертуара снова - стопроцентное попадание: патриотические песни с легкой иронией. Юмористический сборник записей «В очередь за сахаром, мукою и... любовью!» насчитывала 32 (!) самых популярных на то время песни. Известный тогда певец Сергей Сокольский щедро «посыпал перцем на голову» кайзеру Вильгельму, колкой иронией поднимая боевой дух на фронтах. Индржишек за свои деньги организовал отряд чехов-добровольцев. Газеты без устали рисовали патриотический образ «Экстрафона», восторгаясь славными чехами, сделавшими огромный вклад в победу России над немцами. «Русские торговцы не должны забывать такую фирму, и всеми силами поддерживать ее производство»,- писала пресса.
Киевский купец Индржишек стал легендой. Его эрудированность, интеллигентность, деловая хватка и скурпулезная порядочность, энергичность и трудолюбие создали безупречную репутацию. Его имя становилось нарицательным, когда речь заходила об иедале делового человека. Среди купцов всей России, занимающихся музыкальным делом, его авторитет был огромен. Помимо «Экстрафона», киевский купец владел нотным издательством, музыкальным магазином, фабрикой духовых инструментов, пивоваренным заводом, и сооружал военные повозки для русской армии.
«Правая рука» Индржишека - Берквиц, пользуясь авторитетом среди исполнителей, приглашал артистов на запись. Богемский, Эмская, Сокольский, Рознатовский, Сабинин - все звезды тех лет сотрудничали именно с «Экстрафоном». Берквиц по-прежнему выполнял обязанности звукорежиссера, выказывая недюжинный талант.
Третий «кит», на котором держалось процветание фабрики в столь сложное время, был бухгалтер Прохаска. Как повелось на фабрике, он совмещал свои прямые функции с ...аккомпаниаторством, великолепно играя на фортепиано. Он же занимался внешней торговлей, активно продавая пластинки, как говорили, от Киева до Ледовитого океана.
Фабрика получала до двухсот заказов в день. «Прямо беда, в какую лавку не зайдешь, сейчас же тебе в нос экстрафонную пластинку тычут и другие не берут»,- жаловался представитель конкурирующей фирмы.
Рабочие «Экстрафона» по нескольку дней не выходили из цехов и буквально падали от усталости. Стали использовать дополнительно немецких военнопленных. Но несмотря на бешенный темп изготовления пластинок, купцы из всей России, приехав в Киев, неделями дожидались своего заказа.
Очень показательный случай произошел однажды на фабрике «Экстрафон». В контору ворвался московский купец и проорал: «Плачу по рублю за пластинку! Мне - пять тысяч, без очереди». Несмотря на то, что пластинки отпускали по цене 50 копеек за штуку, фабриканты вежливо отказали купцу, предложив получить заказ в порядке очереди. Уговор на «Экстрафоне» ценили дороже денег.
Наверное, всеми этими каждодневными мелочами, в которых проявлялись купеческая честность, талант, трудолюбие и энергичность трех личностей, стоявших у руководства фабрики, и объясняется феномен необыкновенной успешности «Экстрафона». Представить только, что во время войны их пластинки расходились по всей России 70-тысячным тиражом.
В декабре 1915 года товарищество «Экстрафон» становится акционерным обществом. Теперь каждый сотрудник фабрики, владелец ее акций, лично заинтересован в приросте производства, росте прибыли и, соответственно, в повышении стоимости ценных бумаг.
Но наиболее радовало инициатора такого преобразования Индржишека поднятие морального настроя каждого работника. Ведь финансовые дела на фабрике всегда были на высоте, в том числе и зарплаты рабочих.
Пиком успеха «Экстрафон» стал 1916 год. К тому времени это была единственная фабрика с отечественными капиталами, что тоже было весомым критерием для покупателя, определяющегося с выбором пластинки в магазине. Кроме того, фабрика поставляла самый широкий репертуар записей. Берквиц со своим уникальным даром правильного выбора исполнителей и репертуара для записей никогда не подводил. И волей-неволей большинство останавливало свой выбор на пластинке с этикеткой «Экстрафон».
Перед Рождеством весь персонал фабрики фактически жил на произвосдтве. Заказы засыпали «Экстрафон». Один купец из Умани, заявил, что если ему не будут выданы немедленно нужные пластинки, то он разденется, ляжет на диван и не встанет до тех пор, пока не получит того, чего хочет. С собой он имел запас провизии.
Приближались роковые дни для всей России. Февральскую революцию «Экстрафон» принял с восторгом. В поддержку Временного правительства и в ущерб себе, фабрика тиражировала пластинки с изображением Керенского на этикетке и призывом подписываться на «Заем Свободы». Летом фабрика приобрела большую партию шеллака, готовясь к большим тиражам пластинок. Но...
После октябрьской революции в 1917 году фабрика закрылась навсегда. В период НЭПа на ее территории работал цех по изготовлению весов, а позднее стали производить порционные автоматы.
Во время реконструкции фабрики было найдено письмо Индржишека к потомкам: «Тот, кто при перестройке этот лист, вложенный в основание, найдет, пусть помолится за память воздвигнувших кров этот и желавших ему всего лучшего». К сожалению, потомки не сохранили ни пластинок славной фабрики, ни единого экземпляра «Граммофонного мира».
Источник: hi-fi.com.ua