Ритуалы равенства на фоне социального расслоения: Европа и США
Автор: Михель Гофман
На Западе и особенно в США общение построено на формальных ритуалах, позволяющих избежать или смягчить возникающие конфликты в отношениях. В процессе воспитания вырабатывается безусловный рефлекс демонстрации доброжелательности, словесные клише и трафареты, используемые в общении, блокируют саму возможность выражения негативных эмоций.
Американец в любой ситуации воспринимает других как равных - это автоматическая реакция, обусловленная общепринятым ритуалом отношений, в которых разница в социальном статусе никогда не подчёркивается.
В повседневной жизни Европы, в случайных встречах, на улице, кафе, в любых общественных местах, где социальный статус незнакомых друг другу людей не известен, он может выражаться в одежде, в стиле поведения. Но в США подавляющее большинство богатых людей, поднявшихся из нижних классов, одеваются также и ведут себя также, как основная масса, средний класс. Менеджер крупной корпорации носит те же джинсы, что и рядовой служащий, ездит на работу в недорогой машине, ест на ланч всё тот же гамбургер.
Один из самых богатых людей мира Билл Гейтс, выглядит и ведёт себя, как средний человек из толпы, его стиль жизни, в принципе, ничем не отличается от жизни представителей среднего класса. Завтракает миллиардер Гейтс также, как и средний американец. Апельсиновый сок, сериал с молоком, сэндвич и кофе, обедает в общем кафетерии компании. Жена Гейтса, Линда, сама отвозит детей в школу в машине «Шевроле» старой модели, и сама делает покупки в супермаркете. Личное состояние Билла Гейтса в 2007 году оценивалось в 50 миллиардов долларов. 50 миллиардов - это стоимость имущества 60 миллионов жителей США.
В компании Гейтса, как и во всех деловых офисах, менеджер никогда не отдаёт приказ работнику, он использует эфмеизмы: «Не мог бы ты это сделать для меня, пожалуйста?» («Would you like do it for me, please?»). Форма обращения звучит как просьба, но, по сути, это приказ, и работник, зная правила, играет свою роль равного, с обязательной, по правилам игры, искренностью. Менеджер корпорации, нанимая нового работника, никогда не подчёркивает различия в статусе, хотя его заработок на несколько порядков выше, чем у рядового работника.
Равенство в повседневных отношениях как бы делает реальное экономическое неравенство, если не невидимым, то гораздо менее заметным. И в Соединённых Штатах, где пропасть между богатством и нищетой наглядна, ритуал равенства имеет чрезвычайно важную роль в поддержании существующего порядка вещей.
«В целом, богатые американцы гораздо богаче богатых людей Европы, а её бедняки гораздо беднее бедняков других индустриальных стран. Житель Финляндии с самым низким уровнем зарплаты, получает почти на 30% больше, нежели американец, принадлежащий к этой же категории. Житель Швеции больше на 24%.» Тимоти Смидинг, директор Люксембургского Института изучения заработной платы, подводя итог многолетнему сравнению зарплат в Европе и США.
Европа реализует идею социального равенства сверху, государство устанавливает лимиты на индивидуальное предпринимательство и распределяет привилегии более или менее равномерно, лимитируя возможности тех, кто уже обладает экономическими рычагами и, следовательно, использует их для ещё более интенсивного накопления за счёт основной массы населения.
В отличии от Европы, в Америке социальное расслоение формирует свободный рынок, предоставляющий все возможные привилегии тем, кто уже утвердил себя в борьбе за богатство. Таким образом, неравенство становится изначальным качеством экономического развития, а внешнее равенство, в повседневном общении классов, легализует его в сознании среднего человека воспринимающего мир лишь в его практических повседневных формах. Можно было бы назвать это самообманом, но это свойство национальной психологии видеть только конкретные факты и не обобщать на абстрактном уровне.
Кроме того, социальное и экономическое неравенство в американской истории почти никогда не вызывало широких массовых, политических движений, как в Европе. Европейская идея социального равенства предполагает, что богатые становятся богаче за чей-то счёт, поэтому должны отдать хотя бы часть тем, у кого взяли.
Этот взгляд был связан с ограниченными ресурсами старого континента и статичностью социального процесса. Ресурсы же Нового Света были неограниченны, в азартную погоню за богатством была вовлечена большая часть населения, государство не вмешивалась в экономическую игру, что давало возможность участвовать в ней каждому. В азартной игре победитель не отнимает, он обыгрывает своих конкурентов, а победителей не судят. Проигравшие могут обвинять только себя, в глазах других они «losers», не умеешь играть, не садись за карточный стол.
Классовое расслоение в постсоветской России произошло внезапно, государство раздало национальные богатства наиболее агрессивным и напористым игрокам. В США же государство было лишь одним из игроков в экономике, и те, кто вложил больше труда, те, кому больше повезло, или те, кто подходил к правилам экономической игры “творчески”, получали больше. Поэтому американцы не только относились к тем, кто стал богаче других с уважением, они ими восхищались.
Кроме того, в условиях постоянных изменений, характерных для американской экономики, богатство не является чем-то стабильным и незыблемым, бизнес - большая дорога, на которой можно потерять или приобрести, и то, что принадлежит кому-то сегодня, завтра будет принадлежать другому. Американская политическая демагогия сумела внушить массам, что в стране нет классовой борьбы, это борьба между отдельными людьми.
Полный текст статьи на сайте: http://culturolog.ru/content/view/3688/64/