О пошлости на экране
Автор: Андрей Карпов
Человек - существо словесное, и мы, в первую очередь, прибегаем к слову. Мы пытаемся объяснить друг другу, что такое хорошо и что такое плохо. Этими разъяснениями заполнена значительная часть публичного пространства. Однако качественного прорыва не происходит, и дрянь по-прежнему находит желающих её потреблять. Представления о плохом и хорошем у каждого свои, но суть проблемы состоит в том, что эти понятия - антагонисты и существуют лишь в противопоставлении друг другу. Каким бы ни было множество, мы всегда можем выделить лучшее и худшее. Это означает, что если лучшее утрачено, считаться хорошим начинает то, что таковым ранее не являлось.
Поэтому недостаточно просто заявить, что нечто является дрянью. Чтобы этот статус был очевиден, надо обратиться к противоположному полюсу и предъявить качественный образец. Представим себе, что в нашей литературе не было Пушкина, а есть один Барков. В отсутствие альтернативы именно Барков и будет воплощать собой поэзию. На все замечания, что это же ужас и что Баркова надо отвергнуть с позором и предать забвению, нам бы сказали: вы выступаете против поэзии, некультурные люди. Вы хотите лишить Отечество единственного поэта, фу на вас. Но гораздо хуже, если вместе с Барковым в поэзии ещё окажется и граф Д. Хвостов. А куда же без него? Графомания в литературе, или - шире - бездарность в любом искусстве имеет свою законную и очень немалую долю. На фоне унылых виршей Хвостова и Баркова можно выдать за настоящую литературу. Чтобы поставить Баркова на следующее ему место, нужен Пушкин, а лучше - вместе со всей плеядой великих русских поэтов. Без образца надлежащего качества никак нельзя.
Но вместо образца мы обычно оперируем некой умозрительной моделью. У нас есть набор характеристик: положительных, которыми должно обладать произведение, и отрицательных - которых не должно быть. И вот такую абстрактную конструкцию мы пытаемся противопоставить реальной дряни. Конечно же, наше противопоставление не работает. Реальный фильм, каким бы он мерзким ни был, посмотреть можно; а наша схема существует лишь в общем виде и потому она остаётся за пределами искусства и никак не влияет на реальную ситуацию. Это как если бы на место Пушкина мы попытались бы поставить учебник по стихосложению и сказали бы, что он и есть "наше всё".
Никакой критикой остановить поток грязи нельзя. Нужны высокие образцы. Ну и цензура, конечно.
***
При Сталине фильмы были избавлены от пошлости. Но и фильмов снималось мало. С 1946 по 1952 год в прокат вышло всего 127 картин отечественного производства. В военные годы, когда особенно надо было поддерживать дух в народе, фильмов снималось больше: за четыре военных года на экраны вышло 164 новых картины. Снижение выпуска объяснялось тем, что мы не гонимся за количеством: важно снимать качественное кино. Однако далеко не все ленты, отснятые в период "сталинского малокартинья", обладают достаточной художественной ценностью, чтобы помнить об их существовании.
Рост благосостояния народа в 1950-е годы неизбежно вёл к росту индустрии досуга, включая и развитие кинематографии. Количество точек кинопоказа стремительно увеличивалось и в 1960 году составило 103 387 единицы (включая кинопередвижки) против 42 000 в 1951 году. На конец 1950-х приходится и массовое распространение телевидения: в 1957 году общее количество выпущенных телевизоров превысило 1 миллион. Для телевидения снимались специальные телефильмы, но и большое кино рано или поздно попадало на телевизионный экран. Потребность в художественном кино резко выросла и фильмов стали снимать значительно больше. В одном 1956 году вышло уже более 100 фильмов.
Рост числа лент перегрузил цензурные фильтры, и сквозь них начало проходить то, что ранее отсекалось. Начиная с 1960-х, в кино стала мелькать обнаженная натура, появились сомнительные сцены, стали звучать пошлые высказывания. В фильмах 1970-х годов подобного уже достаточно много. К тому же, кроме отечественных фильмов на экраны выходили иностранные дублированные ленты (более 100 в год), которые (особенно французские комедии) также содержали все эти элементы. Импортные фильмы часто обгоняли по популярности наши. Это случалось даже в сталинское время. Так, трофейный "Тарзан" в 1952 году собрал около 40 млн. зрителей в расчете на серию.
К концу советской эпохи массы активно ходили на "клубничку". В 1986 году 5-е место в прокате заняла польская "Секс-миссия", вышедшая у нас под названием "Новые амазонки". Фильм посмотрело более 34 млн. зрителей. У лидера года результат был на 30% лучше, однако копий "Новых амазонок" было выпущено почти в три раза меньше. На одну копию пришлось более 75 тыс. зрителей, что превышает максимальный показатель отечественного кинематографа (абсолютный лидер среди наших фильмов "Пираты XX-го века" смог получить только 70,4 тыс. зрителей в расчете на копию). Лидером проката 1988 года стал фильм "Маленькая Вера", в котором впервые в советском кино сексуальные отношения не затушевывались, а были выставлены напоказ. Фильм собрал 56 млн. зрителей в расчете на серию, что позволило ему войти в число наиболее популярных фильмов отечественного экрана (24-е место среди наших фильмов за всю историю советского кино).
Почему происходило подобное сползание в пошлость? Во-первых, цензура носила, прежде всего, идеологический характер. А нравственность имела очень опосредованное отношение к идеологии. Во-вторых, куда же деваться от отрицательных персонажей? А они нравственностью не отличаются. В-третьих, с двух сторон на власть оказывалось всё возрастающее давление. С одной стороны наседали художники, с другой - подступала публика. И всем надо было одного: правды жизни.
Сталинское кино критикуют за показуху: в нём люди, отношения между ними, общество и власти представлялись такими, какими им следовало бы быть, а не такими, какими они были на самом деле. Кино могло приукрашивать, создавать параллельную реальность, и этим активно пользовались, рисуя некий идеал, как его тогда понимали. Без идеала нельзя. Но если тебе показывают исключительно сцены из идеального мира, то рано или поздно ты понимаешь, что тебе чего-то не хватает. Пребывать в мире чудесных снов хорошо, когда реальность слишком ужасает и от неё хочется сбежать. Но если жизнь терпима, тебе хочется увидеть её немного со стороны. Это как посмотреться в зеркало: каков я есть? Понятное человеческое любопытство. И если кино концентрирует эмоции, события, если оно способно показывать чудеса, то почему эти чудеса должны происходить с идеальными персонажами? Каждый хочет, чтобы это волшебное мелькание красок было поближе. Пусть чудеса происходят со мной или с такими, как я. Персонажи должны быть похожи на реальных людей. И эта правда жизни постепенно отвоёвывала себе место в отечественном кинематографе. Люди специально искали черты, сближающие мир кино и обыденную реальность.
В некотором смысле у "Маленькой Веры" был предшественник - фильм "Школьный вальс", снятый в 1977 году. В фильме рассказывалось о любви десятиклассников и ранней беременности. Бывало ли такое в реальности? Увы, да. Но кино о таком раньше не снимали. Фильм выпустили на экраны, но в очень небольшом числе копий. Несмотря на это, картина собрала приличное число зрителей, обеспечившее ей 25-е место в прокате 1978 года (с учётом импортных лент). В среднем, на одну копию фильма пришлось более 61 тысячи зрителей. Это очень высокий результат. Для сравнения: картина с Челентано "Укрощение строптивого", считающаяся его лучшим фильмом, дала в нашем прокате 53,6 тысяч зрителей на копию.
Поскольку хорошее и так переносилось на киноэкраны, желание увидеть в кино нечто узнаваемое трансформировалось в запрос на грязь и негатив. И в 1990-е годы нам этого отгрузили полной мерой. Сегодня же, наоборот, можно говорить о дефиците идеального. Нам не хватает образцов. Нет персонажей, на которых хотелось бы равняться. Нет высоких моделей поведения. Говоря пушкинским языком, нам нужен образ чистой красоты, а его нет.
Читать материал полностью: http://culturolog.ru/content/view/2864/80/
#отечественное_кино #киноведение #анализ-кино #фильмы_СССР #советское_кино #массовое_искусство #искусство_на_Культурологе #кризис_культуры #современная_культура