Десять вопросов Ихаба Хассана о постмодернизме
1.. Слово «постмодернизм» звучит не только неуклюже и грубо; в нём читается желание превзойти или подавить модернизм. Это понятие, таким образом, вмещает своего врага, тогда как понятия романтизма и классицизма, барокко и рококо - нет. Более того, оно указывает на линейную протяжённость времени и подсказывает, что сейчас уже поздно или даже что настало время упадка, в чем не признается ни один постмодернист. Но какое имя будет лучшим для этой странной эпохи? Атомный, Космический или Телевизионный век? Эти технологические признаки лишены теоретической чёткости. Или нам следует назвать его веком индетерманентности (indetermanence)- от indeterminacy (неопределенность) + immanence (имманентность), как я предлагал полушутя? Или, может быть, нам следует просто жить, и пусть другие назовут наше время так, как смогут?
2. Как и другие понятия, - скажем, постструктурализм, модернизм, романтизм - постмодернизм страдает от определённой семантической нестабильности: то есть, между исследователями нет полного согласия о том, что оно значит. В этом случае общая сложность усугубляется двумя факторами: а) относительной юностью, а вернее, нахальным подростковым возрастом постмодернизма; и б) его семантической близостью ещё более новым понятиям, которые сами столь же нестабильны. Вот и получается, что некоторые критики понимают под постмодернизмом то, что другие называют авангардизмом или даже неоавангардизмом, тогда как третьи зовут это явление просто модернизмом. Здесь есть место для вдохновенных дискуссий.
3. Родственная проблема связана с исторической нестабильностью многих литературных концепций, с их открытостью изменениям. Кто в эту эпоху беспощадных ошибок осмелится утверждать, что романтизм воспринимается Кольриджем, Патером, Лавджоем, Абрамсом, Пекхемом и Блумом совершенно одинаковым образом? Уже имеются свидетельства, что постмодернизм, - а модернизм ещё в большей мере, - начинают ускользать и скользить во времени, угрожая утратить все диакритические знаки для их уверенного различения. Но, возможно, феномен, сходный с «красным смещением» Хаббла в астрономии, может когда-нибудь послужить для измерения исторической скорости литературных понятий.
4. Модернизм и постмодернизм не разделены «Железным занавесом» или Китайской стеной; ведь история - это палимпсест, а культура проницаема для прошлого, настоящего и будущего. Полагаю, что в каждом из нас есть понемногу от Викторианства, Модерна и Постмодерна одновременно. И легко получается так, что в течение своей жизни автор пишет то модернистские, то постмодернистские вещи (сравните «Портрет художника в юности» и «Поминки по Финнегану» Джойса). Если смотреть шире, на определённом уровне повествовательной абстракции сам модернизм может быть по праву отнесён к романтизму, романтизм связан с Просвещением, оно - с Ренессансом, и так далее в прошлое, если не к Олдувайскому ущелью, то уж точно к Древней Греции.
5. Это означает, что «период», как я уже заметил, должен восприниматься как с точки зрения непрерывности, так и прерывистости, в этих двух перспективах, неполных по отдельности, но дополняющих друг друга. Аполлонический взгляд, стройный и абстрактный, различает лишь исторические связи; Дионисийская интуиция, чувственная, но при этом подслеповатая, нащупывает только моменты разрыва. Поэтому постмодернизм, взывая сразу к двум божествам, получает двойное зрение. Сходство и различие, единство и раскол, наследование и отторжение, - всё это должно быть у нас в чести, если мы хотим следить за историей, замечать (воспринимать, понимать) изменения - как пространственных и ментальных структур, так и временных или материальных процессов; как паттернов, так и уникальных событий.
6. Получается, что «период», вообще-то, - совсем не период; это, скорее, как диахроническая, так и синхроническая конструкция. Постмодернизм, повторюсь, будучи подобен модернизму или романтизму, не является чем-то исключительным, но его нужно вписать в какие-то исторические и теоретические границы. Мы не будем всерьёз заявлять о какой-то дате его «инаугурации», как Вирджиния Вулф дерзко сделала для модернизма, хотя мы можем порою пугать себя догадкой, что постмодернизм начался «где-то в сентябре 1939-го». Итак, мы постоянно находим «предвестия» постмодернизма у Стерна, Сада, Блейка, Лотреамона, Рембо, Жарри, Тцары, Гофмансталя, Гертруды Стайн, позднего Джойса, позднего Паунда, Дюшана, Арто, Русселя, Батая, Броха, Кено и Кафки. Это в действительности говорит о том, что мы создали в нашем сознании модель постмодернизма - особую типологию культуры и творчества, и принялись «переоткрывать» сходство различных авторов и разных моментов с этой моделью. То есть, мы заново открыли наших предшественников, и всегда будем так делать. Стало быть, «старые» авторы могут быть постмодернистами - Кафка, Беккет, Борхес, Набоков, Гомбрович, тогда как авторы «младшего» поколения вовсе не обязаны ими быть - Стайрон, Апдайк, Капоте, Ирвинг, Доктороу, Гарднер.
7. Как мы убедились, любое определение постмодернизма требует, чтобы мы смотрели, охватывая сразу четыре аспекта: непрерывность и прерывистость, диахронию и синхронию. Но определение понятия также требует диалектического видения; определяющие признаки часто оказываются прямо противоположными, и игнорировать эту особенность исторической реальности - значит впасть в «единичное зрение и Ньютонов сон» (цитата из стихотворения Уильяма Блейка - примечание переводчика). Определяющие признаки - диалектические и многочисленные; выбрать единственный признак в качестве абсолютного критерия постмодернистского достоинства означает сделать все остальные описывающими то, что уже прошло. Таким образом, мы не можем просто остановиться - как я иногда делал - на допущении, что постмодернизм - это антиформализм, анархизм или разрушение; поскольку, хотя он действительно является всем этим и несмотря на его фанатичную волю к отрицанию, в нём также содержатся потребность открыть «объединяющую чувствительность» (по Зонтаг), «пересечь границы и закрыть пробелы» (по Фидлеру) и достичь, как я предположил, имманентности дискурса, расширенной мыслительной интервенции, «неогностической непосредственности разума».
8. Всё это ведёт к прежней проблеме периодизации, заключающейся ещё и в том, что история литературы понимается как особый способ фиксации изменений. Действительно, идея постмодернизма использует некую теорию инноваций, обновления, новшеств и просто изменений. Но какую именно? Гераклитову? Дарвиновскую? Марксистскую? Фрейда? Куна? Вико? Дерриды? Какую-то эклектику? Или сама «теория перемен» - это оксюморон, лучше всего подходящий для идеологов, нетерпимых к двусмысленности времени? Должен ли тогда постмодернизм остаться - по крайней мере, на данный момент - неконцептуализированным, своего рода литературно-историческим «смещением» или «траекторией»? [
9. Проблему постмодернизма можно расшить ещё больше: это только художественная тенденция или также социальное явление, возможно, даже мутация западного человечества? Если да, то как соединены или разделены различные аспекты этого феномена - психологический, философский, экономический, политический? Короче говоря, можем ли мы понять постмодернизм в литературе без какой-либо попытки разобрать очертания постмодернистского общества, - постсовременности по Тойнби или будущей эпистемы по Фуко, на фоне которых обсуждаемые мною литературные тенденции являются всего лишь одним из штаммов, причём относящимся к элитарной культуре?
10. Наконец, - хотя это не то, что беспокоит меньше всего, - не является ли причисление к постмодернизму неким почетным званием, коварно используемым для придания писателям повышенной ценности, несмотря на то, что мы можем оценивать их иначе, - чтобы выразить своё одобрение тенденциям, пускай противоречивым, но с которыми мы хоть как-то согласны? Или это именование, наоборот, оскорбление или упрёк? Короче говоря, является ли постмодернизм не только описательной, но и оценочной или нормативной категорией литературной мысли? Или же он принадлежит, как замечает Чарльз Алтьери, к тому классу «внутренне противоречивых понятий» в философии, которые никогда полностью не избавятся от путаницы в своих основаниях?[
Полный текст работы И.Хассана "Концепции постмодернизма": http://culturolog.ru/content/view/2765/68/