Медиаобразование и теология: российский опыт
Автор: Александр Федоров, д-р. пед.н., проф.
Как хорошо известно, в течение семидесяти лет прошлого века религиозные подходы в массовом образовании в нашей стране были практически запрещены. И в то время, когда свободное религиозное развитие народов западных стран уже к началу 1960-х привело к созданию теологического течения в медиаобразовании [Zasepa, 2005], в России контакты церкви и медиа долгие годы были, скорее, конфронтационными.
К примеру, православные ученые всегда подчеркивают вред, который нанесли духовному и религиозному воспитания советские атеистические фильмы. «Я помню, - пишет преподаватель Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета В.Уляхин, - как много было в 50-70-е годы фильмов откровенно издевательского характера над именем Божиим, над верой Христовой, над Церковью. На самых разных студиях, от Мосфильма до Довженко, выпускалось художественное кино, в котором вера объявлялась позором, христиане фигурировали как двурушники, фарисеи, лицемеры. Моя мать рассказывала, что в 20-е годы было еще хуже. Тогда в маленьком подмосковном городке, откуда она родом, к храму, где в то время служили обновленцы, перед началом богослужения подъезжала киноустановка, на полуторке был установлен экран. Так что люди, хотели они того или нет, видели кадры, преисполненные грубого цинизма и насмешек над христианством» [Уляхин, 2006].
Только в последние 20-25 лет российские педагоги христианского вероисповедования смогли не только открыто выражать свои взгляды, но и публиковать труды, касающиеся проблем медиапедагогики. По мнению ответственного редактора журнала Московской Патриархии, старшего преподавателя Свято-Тихоновского гуманитарного университета С.Чапнина, «сегодня следует честно признать, что культурообразующая роль перешла к телевидению. Если на церковно-практическом уровне это находит некоторое отражение, то богословы все еще хранят полное молчание. Богословы игнорируют телевидение, хотя весь культурный и нравственный контекст нашей жизни задается СМИ», а «миссионерская деятельность Церкви и ее присутствие в пространстве общественной и политической жизни - это, по сути, транслирование ценностей и идей с использованием различных видов медиа» [Чапнин, 2010].
Попытаемся проанализировать накопленный опыт теологического медиаобразования в постсовесткой России с учетом того, что теологическая медиаобразовательная модель [Духанин, 2005; Чапнин, 2010 и др.], которая базируется на, прежде всего, теологической, этической и защитной теориях, рассматривает медиаобразование как духовно-религиозное воспитание аудитории с доминантой религиозных ценностей над художественными, а Божественного и Земного над медийным. Предполагается, что медиа способны формировать определенные духовные, этические/моральные, эстетические ценности аудитории (особенно это касается несовершеннолетних). К примеру, «православный взгляд на произведение искусства не удовлетворяется светским пониманием, он должен отличаться большей проникновенностью. Для христианина важно сквозь действия и слова героев почувствовать в целом их дух, внутренний настрой, понять, выражаясь философским языком их ценностную ориентацию» [Духанин, 2005, с.17].
Сторонники теологической модели медиаобразования, видя опасность превращения медиа в своего рода псевдорелигию, ждут от медиа не «языческого материализма», не статичных персонажей-«язычников», а психологически убедительного показа «внутреннего развития человеческой личности, раскрытие духовного процесса в человеке, выявление его внутреннего духовного взросления, тесно связанного с христианской идеей покаяния - возможностью изменения сердца, ума и воли под дидактическим воздействием контролируемого Богом жизненного опыта и непосредственно посылаемых Богом внутренних озарений, а также с христианской идеей подвига - предельного напряжения человеческих сил в борьбе с отошедшим от Бога миром и самим собой. … при условии сообщения эстетическому переживанию … подлинного христианского содержания, заключающегося в единстве прекрасного и всеблагой провиденциальной активности Личного Бога, демонстрации красоты Его возвышенных нравственных императивов, неизменно согласованной с красотой внутреннего мира претворяющего их в жизнь человека, обнаружении неразрывности эстетики положительных моральных качеств и формирующего их духовного подвига, фиксации целостности красоты и динамического развития нравственного сознания» [Посадский, 2006].
Стоит обратить внимание, что в данном контексте теологи отвергают релятивистскую концепцию постмодернизма, «который и как интеллектуальное движение, и как социальный проект, не приемлет любые претензии на установление истины, утверждая, что существуют только ее «версии». Более того, не приемлется любое стремление к уточнению смысла, поскольку и «смыслов» бесчисленное множество» [Чапнин, 2010].
Полный текст статьи на CULTUROLOG.RU>>>
Как хорошо известно, в течение семидесяти лет прошлого века религиозные подходы в массовом образовании в нашей стране были практически запрещены. И в то время, когда свободное религиозное развитие народов западных стран уже к началу 1960-х привело к созданию теологического течения в медиаобразовании [Zasepa, 2005], в России контакты церкви и медиа долгие годы были, скорее, конфронтационными.
К примеру, православные ученые всегда подчеркивают вред, который нанесли духовному и религиозному воспитания советские атеистические фильмы. «Я помню, - пишет преподаватель Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета В.Уляхин, - как много было в 50-70-е годы фильмов откровенно издевательского характера над именем Божиим, над верой Христовой, над Церковью. На самых разных студиях, от Мосфильма до Довженко, выпускалось художественное кино, в котором вера объявлялась позором, христиане фигурировали как двурушники, фарисеи, лицемеры. Моя мать рассказывала, что в 20-е годы было еще хуже. Тогда в маленьком подмосковном городке, откуда она родом, к храму, где в то время служили обновленцы, перед началом богослужения подъезжала киноустановка, на полуторке был установлен экран. Так что люди, хотели они того или нет, видели кадры, преисполненные грубого цинизма и насмешек над христианством» [Уляхин, 2006].
Только в последние 20-25 лет российские педагоги христианского вероисповедования смогли не только открыто выражать свои взгляды, но и публиковать труды, касающиеся проблем медиапедагогики. По мнению ответственного редактора журнала Московской Патриархии, старшего преподавателя Свято-Тихоновского гуманитарного университета С.Чапнина, «сегодня следует честно признать, что культурообразующая роль перешла к телевидению. Если на церковно-практическом уровне это находит некоторое отражение, то богословы все еще хранят полное молчание. Богословы игнорируют телевидение, хотя весь культурный и нравственный контекст нашей жизни задается СМИ», а «миссионерская деятельность Церкви и ее присутствие в пространстве общественной и политической жизни - это, по сути, транслирование ценностей и идей с использованием различных видов медиа» [Чапнин, 2010].
Попытаемся проанализировать накопленный опыт теологического медиаобразования в постсовесткой России с учетом того, что теологическая медиаобразовательная модель [Духанин, 2005; Чапнин, 2010 и др.], которая базируется на, прежде всего, теологической, этической и защитной теориях, рассматривает медиаобразование как духовно-религиозное воспитание аудитории с доминантой религиозных ценностей над художественными, а Божественного и Земного над медийным. Предполагается, что медиа способны формировать определенные духовные, этические/моральные, эстетические ценности аудитории (особенно это касается несовершеннолетних). К примеру, «православный взгляд на произведение искусства не удовлетворяется светским пониманием, он должен отличаться большей проникновенностью. Для христианина важно сквозь действия и слова героев почувствовать в целом их дух, внутренний настрой, понять, выражаясь философским языком их ценностную ориентацию» [Духанин, 2005, с.17].
Сторонники теологической модели медиаобразования, видя опасность превращения медиа в своего рода псевдорелигию, ждут от медиа не «языческого материализма», не статичных персонажей-«язычников», а психологически убедительного показа «внутреннего развития человеческой личности, раскрытие духовного процесса в человеке, выявление его внутреннего духовного взросления, тесно связанного с христианской идеей покаяния - возможностью изменения сердца, ума и воли под дидактическим воздействием контролируемого Богом жизненного опыта и непосредственно посылаемых Богом внутренних озарений, а также с христианской идеей подвига - предельного напряжения человеческих сил в борьбе с отошедшим от Бога миром и самим собой. … при условии сообщения эстетическому переживанию … подлинного христианского содержания, заключающегося в единстве прекрасного и всеблагой провиденциальной активности Личного Бога, демонстрации красоты Его возвышенных нравственных императивов, неизменно согласованной с красотой внутреннего мира претворяющего их в жизнь человека, обнаружении неразрывности эстетики положительных моральных качеств и формирующего их духовного подвига, фиксации целостности красоты и динамического развития нравственного сознания» [Посадский, 2006].
Стоит обратить внимание, что в данном контексте теологи отвергают релятивистскую концепцию постмодернизма, «который и как интеллектуальное движение, и как социальный проект, не приемлет любые претензии на установление истины, утверждая, что существуют только ее «версии». Более того, не приемлется любое стремление к уточнению смысла, поскольку и «смыслов» бесчисленное множество» [Чапнин, 2010].
Полный текст статьи на CULTUROLOG.RU>>>