Впечатления от спектакля по стихотворениям Али Кудряшевой (8 июля 2011 г.)
На страницах этого сетевого дневника я довольно редко размещаю повторные записи об одних и тех же личностях. Но сегодня будет сделано исключение. Речь снова пойдёт о произведениях Али Кудряшевой, широко известной в Сети как izubr . Обратиться к ним меня побудили две причины. Первая, так сказать, лежит на поверхности. В общей картине современной русской поэзии Алину лирику можно рассматривать как заметное и самобытное явление, поскольку её творчество опирается не только на талант автора, но и на мощную культурную традицию. Вторая причина, которая и стала решающей, заключается в том, что творчество Кудряшевой в последнее время явным образом выходит на новый уровень.
8 июля с. г. состоялся прогон спектакля по стихотворениям Али Кудряшевой. Постановка была осуществлена Ел. Шевелёвой, исполнителями были сама Аля Кудряшева и Сергей Фишер.
Ниже будут представлены некоторые впечатления от этого спектакля, продолжавшегося около часа. Остановлюсь на том, что мне показалось наиболее интересным и примечательным.
Общее впечатление. Анонсируя это мероприятие, автор обмолвилась, что считает его в своём роде авантюрой и что ранее она никогда не представляла, что это возможно и что она может в этом как-то участвовать. Это заявление показалось мне несколько странным. Лично мне при первом же знакомстве с её стихами бросились в глаза их «диалогичность» и театральность в лучшем смысле этого слова. Поэтому перенос её произведений на театральные подмостки - конечно, никакая не «авантюра», а совершенно закономерный шаг. Немного забегая вперёд, отмечу, что при разложении на отдельные «голоса» (в данном случае - мужской и женский) стихи приобрели как бы дополнительное измерение. Это уместно сравнить с учебными географическими картами. В принципе рельеф какой-нибудь горной страны можно изобразить красками и отметками высот - будет наглядно, но не слишком очевидно. А можно изготовить из тонкого пластика рельефную карту (правда, стоящую в наших магазинах несуразных денег), и тогда особенности местности становятся видны даже неподготовленному зрителю. Сразу делается ясно, где величественные, но безжизненные пики, где цветущие долины, а где располагаются стратегически важные перевалы, за контроль над которыми идёт многовековая борьба.
Таким образом, подготовленный спектакль даёт публике возможность лучше ориентироваться в Алиной поэтической стране.
Чтобы не возвращаться больше к этому вопросу, отмечу, что хотя Аля - не профессиональная актриса, но для неё в данном случае это скорее было плюсом: уж ей-то не было надобности вживаться в образ. Что касается её партнёра, то ему, как мне кажется, в целом удалось уловить то важное, что есть в Алиных стихах.
Теперь сосредоточу своё внимание на произведениях, вошедших в спектакль, и на композиции в целом.
Стихотворения, темы и мотивы. Основу постановки составили около двадцати Алиных стихотворений (как правило, значительных по объёму). Часть из них читали по очереди автор и её партнёр С. Фишер, часть исполнялась ими совместно.
Как это свойственно Алиной поэзии в целом, язык её стихотворений, за единичными исключениями, замечательно правилен и чист. Отнюдь не теряя «проблемного» отношения к Слову и языку, автор не тяготится формой. Напротив, Кудряшева увлечённо работает с нею, добиваясь отделки деталей и почти не допуская «швов». Чем-то это напоминает, видимо, отношение мастера, который находит удовольствие в том, чтобы тщательно вымесить бесформенный поначалу кусок глины, а затем придать ему надлежащую форму.
Однако «прекрасная ясность» (которая, впрочем, не исключает иронии, экспериментов со стихом и виртуозной языковой игры) ещё не означает душевной гармонии лирического героя. Мне уже доводилось ранее писать, что многие Алины стихотворения проникнуты ощущением неуюта, который носит в целом не столько бытовой, сколько бытийный характер. Сосредоточенность на проблемах бытия, рассматриваемых сквозь призму индивидуальных переживаний, порою переводит её лирику в философский «регистр».
В стихах, отобранных для постановки, также заметно тяготение поэта к экзистенциальным проблемам. Но прежде чем обратиться к ним, уместно задаться вопросом о том, из чего оная экзистенция вообще состоит. В своё время Е. Финк выделял пять основных феноменов человеческого здесь-бытия: смерть, труд, любовь, господство и игру, демонстрируя их сложное взаимодействие и взаимопроникновение (Fink Е. Grundphänomene des menschlichen Daseins. Freiburg - München, 1979). Конечно, предложенный им подход - не единственно возможный, но он по-своему полезен при анализе нашей хаотической жизни.
Знакомство с прозвучавшими произведениями позволяет заключить, что все перечисленные феномены в той или иной мере отразились в Алиных стихах (слабее других представлен, пожалуй, лишь феномен труда). Но рассматриваются они не изолированно, а через два образа, центральных для данного спектакля: это образ Времени и образ Сна.
Образ Времени по-разному разработан в различных Алиных пиесах, но в целом можно выделить два основных его понимания: время как утрата и время как обретение. Своеобразный синтез их осуществлён в одном из наиболее известных её стихотворений - «Мама на даче, ключ на столе...». Для лирического героя, детство которого прошло в атмосфере любви, опыт взросления оказывается довольно нелёгким испытанием, которое лишь отчасти скрашено собственными любовными опытами и переживаниями. Другой подход к решению проблемы синтеза - мотив разборки окружающего мира на части и их последующей перекомпоновки.
Образ Сна, также присутствующий в лирике Кудряшевой, манифестирует не только некую «иную реальность». Похоже, что для лирического героя остаётся неясным вопрос: что более реально - окружающая явь или же всё-таки сон? И это не просто попытка уйти в иллюзорный мир, а, скорее, стремление разобраться в себе самом.
Спектакль в целом. Все пиесы, отобранные для постановки, утратили заглавия, имевшиеся в сетевых публикациях. А что они приобрели? И можно ли вообще считать, что спектакль как таковой состоялся, а не стал просто ещё одним поэтическим концертом, пусть и сопровождаемым музыкою?
О том, что перед нами всё-таки спектакль, позволяют говорить два обстоятельства.
Во-первых, в отдельных стихотворениях сюжет в строгом смысле слова ослаблен или отсутствует. Однако он как бы «прорастает» на уровне постановки в целом, что достигается различными приёмами. Монологи и диалоги чередуются таким образом, что диалогичность к концу действия нарастает. При определении очерёдности произведений систематически чередуются «общий план» и «крупный план». Действие ощущается как развивающееся и благодаря темпу повествования: он то ровный, то с задыхающейся интонацией. Отчасти это подчёркивается (возможно, неосознанно) подбором стихотворных размеров. Для «спокойных» стихотворений более характерны длинные стихи с преобладанием дактилических и вообще женских рифм. Для «задыхающихся» - рифмовка типа aaabcccb, в которой три стиха с одинаковой рифмой обычно более короткие.
Во-вторых, эта постановка, как мне кажется, позволяет лучше определить жанр Алиных стихов. Многие её произведения имеют значительный объём - не то стихотворения, не то небольшие поэмы. Благодаря усилиям режиссёра произошло маленькое чудо: на наших глазах словно воскресает почтенный, но почти заброшенный ныне жанр. Зрители получили не то письмовник, не то настоящий роман в письмах. Действительно, весьма многие Алины пиесы и по форме, и по содержанию написаны в виде посланий друзьям. Но в данном случае эта жанровая основа сделалась очевидной. И тут невольно вспоминается определение из словаря Даля о том, что письмо - это «письменная речь, беседа, посылаемая от одного лица к другому». А письма бывают и длинные...
Таким образом, можно констатировать, что прозвучавшие произведения не остались набором разрозненных фрагментов, между ними произошла своего рода «химическая реакция», давшая новое «поэтическое вещество».
О том, чего в спектакле нет. Спектакль пока не имеет названия. Сомнения режиссёра понятны: подбор названия - это ответственный шаг, поскольку заголовок задаёт определённую смысловую рамку и формирует горизонт ожиданий. Не рискуя вмешиваться в творческий процесс и лезть с советами, хочу лишь высказать скромное пожелание, чтобы при будущем определении названия были учтены жанровые особенности и центральные поэтические образы постановки.
В заключение этих наблюдений остаётся поблагодарить создателей спектакля и устроителей вечера за короткую, но запоминающуюся встречу с поэзией. Желаю им дальнейших успехов.
8 июля с. г. состоялся прогон спектакля по стихотворениям Али Кудряшевой. Постановка была осуществлена Ел. Шевелёвой, исполнителями были сама Аля Кудряшева и Сергей Фишер.
Ниже будут представлены некоторые впечатления от этого спектакля, продолжавшегося около часа. Остановлюсь на том, что мне показалось наиболее интересным и примечательным.
Общее впечатление. Анонсируя это мероприятие, автор обмолвилась, что считает его в своём роде авантюрой и что ранее она никогда не представляла, что это возможно и что она может в этом как-то участвовать. Это заявление показалось мне несколько странным. Лично мне при первом же знакомстве с её стихами бросились в глаза их «диалогичность» и театральность в лучшем смысле этого слова. Поэтому перенос её произведений на театральные подмостки - конечно, никакая не «авантюра», а совершенно закономерный шаг. Немного забегая вперёд, отмечу, что при разложении на отдельные «голоса» (в данном случае - мужской и женский) стихи приобрели как бы дополнительное измерение. Это уместно сравнить с учебными географическими картами. В принципе рельеф какой-нибудь горной страны можно изобразить красками и отметками высот - будет наглядно, но не слишком очевидно. А можно изготовить из тонкого пластика рельефную карту (правда, стоящую в наших магазинах несуразных денег), и тогда особенности местности становятся видны даже неподготовленному зрителю. Сразу делается ясно, где величественные, но безжизненные пики, где цветущие долины, а где располагаются стратегически важные перевалы, за контроль над которыми идёт многовековая борьба.
Таким образом, подготовленный спектакль даёт публике возможность лучше ориентироваться в Алиной поэтической стране.
Чтобы не возвращаться больше к этому вопросу, отмечу, что хотя Аля - не профессиональная актриса, но для неё в данном случае это скорее было плюсом: уж ей-то не было надобности вживаться в образ. Что касается её партнёра, то ему, как мне кажется, в целом удалось уловить то важное, что есть в Алиных стихах.
Теперь сосредоточу своё внимание на произведениях, вошедших в спектакль, и на композиции в целом.
Стихотворения, темы и мотивы. Основу постановки составили около двадцати Алиных стихотворений (как правило, значительных по объёму). Часть из них читали по очереди автор и её партнёр С. Фишер, часть исполнялась ими совместно.
Как это свойственно Алиной поэзии в целом, язык её стихотворений, за единичными исключениями, замечательно правилен и чист. Отнюдь не теряя «проблемного» отношения к Слову и языку, автор не тяготится формой. Напротив, Кудряшева увлечённо работает с нею, добиваясь отделки деталей и почти не допуская «швов». Чем-то это напоминает, видимо, отношение мастера, который находит удовольствие в том, чтобы тщательно вымесить бесформенный поначалу кусок глины, а затем придать ему надлежащую форму.
Однако «прекрасная ясность» (которая, впрочем, не исключает иронии, экспериментов со стихом и виртуозной языковой игры) ещё не означает душевной гармонии лирического героя. Мне уже доводилось ранее писать, что многие Алины стихотворения проникнуты ощущением неуюта, который носит в целом не столько бытовой, сколько бытийный характер. Сосредоточенность на проблемах бытия, рассматриваемых сквозь призму индивидуальных переживаний, порою переводит её лирику в философский «регистр».
В стихах, отобранных для постановки, также заметно тяготение поэта к экзистенциальным проблемам. Но прежде чем обратиться к ним, уместно задаться вопросом о том, из чего оная экзистенция вообще состоит. В своё время Е. Финк выделял пять основных феноменов человеческого здесь-бытия: смерть, труд, любовь, господство и игру, демонстрируя их сложное взаимодействие и взаимопроникновение (Fink Е. Grundphänomene des menschlichen Daseins. Freiburg - München, 1979). Конечно, предложенный им подход - не единственно возможный, но он по-своему полезен при анализе нашей хаотической жизни.
Знакомство с прозвучавшими произведениями позволяет заключить, что все перечисленные феномены в той или иной мере отразились в Алиных стихах (слабее других представлен, пожалуй, лишь феномен труда). Но рассматриваются они не изолированно, а через два образа, центральных для данного спектакля: это образ Времени и образ Сна.
Образ Времени по-разному разработан в различных Алиных пиесах, но в целом можно выделить два основных его понимания: время как утрата и время как обретение. Своеобразный синтез их осуществлён в одном из наиболее известных её стихотворений - «Мама на даче, ключ на столе...». Для лирического героя, детство которого прошло в атмосфере любви, опыт взросления оказывается довольно нелёгким испытанием, которое лишь отчасти скрашено собственными любовными опытами и переживаниями. Другой подход к решению проблемы синтеза - мотив разборки окружающего мира на части и их последующей перекомпоновки.
Образ Сна, также присутствующий в лирике Кудряшевой, манифестирует не только некую «иную реальность». Похоже, что для лирического героя остаётся неясным вопрос: что более реально - окружающая явь или же всё-таки сон? И это не просто попытка уйти в иллюзорный мир, а, скорее, стремление разобраться в себе самом.
Спектакль в целом. Все пиесы, отобранные для постановки, утратили заглавия, имевшиеся в сетевых публикациях. А что они приобрели? И можно ли вообще считать, что спектакль как таковой состоялся, а не стал просто ещё одним поэтическим концертом, пусть и сопровождаемым музыкою?
О том, что перед нами всё-таки спектакль, позволяют говорить два обстоятельства.
Во-первых, в отдельных стихотворениях сюжет в строгом смысле слова ослаблен или отсутствует. Однако он как бы «прорастает» на уровне постановки в целом, что достигается различными приёмами. Монологи и диалоги чередуются таким образом, что диалогичность к концу действия нарастает. При определении очерёдности произведений систематически чередуются «общий план» и «крупный план». Действие ощущается как развивающееся и благодаря темпу повествования: он то ровный, то с задыхающейся интонацией. Отчасти это подчёркивается (возможно, неосознанно) подбором стихотворных размеров. Для «спокойных» стихотворений более характерны длинные стихи с преобладанием дактилических и вообще женских рифм. Для «задыхающихся» - рифмовка типа aaabcccb, в которой три стиха с одинаковой рифмой обычно более короткие.
Во-вторых, эта постановка, как мне кажется, позволяет лучше определить жанр Алиных стихов. Многие её произведения имеют значительный объём - не то стихотворения, не то небольшие поэмы. Благодаря усилиям режиссёра произошло маленькое чудо: на наших глазах словно воскресает почтенный, но почти заброшенный ныне жанр. Зрители получили не то письмовник, не то настоящий роман в письмах. Действительно, весьма многие Алины пиесы и по форме, и по содержанию написаны в виде посланий друзьям. Но в данном случае эта жанровая основа сделалась очевидной. И тут невольно вспоминается определение из словаря Даля о том, что письмо - это «письменная речь, беседа, посылаемая от одного лица к другому». А письма бывают и длинные...
Таким образом, можно констатировать, что прозвучавшие произведения не остались набором разрозненных фрагментов, между ними произошла своего рода «химическая реакция», давшая новое «поэтическое вещество».
О том, чего в спектакле нет. Спектакль пока не имеет названия. Сомнения режиссёра понятны: подбор названия - это ответственный шаг, поскольку заголовок задаёт определённую смысловую рамку и формирует горизонт ожиданий. Не рискуя вмешиваться в творческий процесс и лезть с советами, хочу лишь высказать скромное пожелание, чтобы при будущем определении названия были учтены жанровые особенности и центральные поэтические образы постановки.
В заключение этих наблюдений остаётся поблагодарить создателей спектакля и устроителей вечера за короткую, но запоминающуюся встречу с поэзией. Желаю им дальнейших успехов.