Из калужских впечатлений 2004 года
Моё августовское путешествие по городам Поочья вышло довольно занятным. Во время этих странствий мне почему-то часто вспоминались два произведения, написанные в разные эпохи и совсем в разных жанрах, но чем-то неуловимо сближающиеся друг с другом. Одно из них - «Сентиментальное путешествие» Стерна, которое и поныне не утратило свой привкус литературной провокации и в котором внешние впечатления - лишь повод для авторской рефлексии (при этом не без издёвки над читательскими ожиданиями). Другое же - песня И. Матвиенко и А. Шаганова «Вселенная», появившаяся весной 1996 г. и исполнявшаяся мужским вокальным трио «Иванушки International». Сюжет её несложен: лирический герой увозит из бара к себе домой приглянувшуюся ему красотку. Любопытным мне показалось другое: каждый куплет песни завершается стихом: «Тоже является частью Вселенной». Особенно интересны две последние строки песни: «И всё, что сейчас происходит во мне, / Тоже является частью Вселенной». Мысль тривиальная, но выражена неплохо.
И в самом деле, медленные прогулки по улицам городов Средней России навевают множество мыслей обо всём существующем во Вселенной и о многом другом. Пищу для таких размышлений может дать что угодно - человеческие лица, форма облаков на бледном небе, запах листвы после августовского дождя, жужжание мух, плеск окской воды. Но особенно интересно мне было знакомиться с написанными словами - оставаясь доступны для осмотра, они чем-то напоминает насекомых, законсервированных в янтаре. В чём-то правы были в своё время П.Вайль и А.Генис, пытавшиеся изучать национальный характер американцев по надписям на футболках. В России об умонастроениях и просто настроениях часто свидетельствуют городские надписи.
Так, на центральной площади Калуги можно видеть старинное здание Присутственных мест, чьи арки весьма живописно перекинуты над улицею. В проёме арки, находящемся над тротуаром, можно было прочесть интересные сообщения, которыми обмениваются современные калужане, например:
«Слоник, слоник, не скучай,
Ведь настанет скоро май!
2.12.03
D.R.»
Или:
«Крутым бэлкам (sic) солнце светит даже ночью!
Крыса».
Или:
«Пересчитайте друг друга после праздников - все ли у вас дома?
8.01. Крыса».
Разглядывая их, можно заключить, что хотя культура домашних альбомов фактически исчезла, но в виде «наскальной живописи» она по-прежнему существует, хотя вкусы явно огрубели. В сущности, со времён помпейских надписей мало что изменилось, тем более что и в стишках тут не было недостатка, например, в таких:
«Любите, пока любится,
Ревнуйте, пока ревнуется,
Страдайте, пока страдается,
Мечтайте, пока мечтается!»
(Ниже, другой рукою, был приписан чей-то комментарий: «Мы всё время чего-то ждём...»).
Неподалёку от Присутственных мест, за знаменитым мостом через Березуйский овраг, расположены самые старые в городе палаты Коробовых XVII в., где теперь находится часть отделов краеведческого музея. За этим зданием стоит чей-то металлический гараж, на котором масляной краскою была чётко выведена интересная надпись:
СССР
РОДИНА
ДИБИЛОВ (sic)
Разглядывая эти и подобные им образцы современной эпиграфики, невольно пытаешься понять: писались ли они как художественное дополнение к архитектурным памятникам или же последние использовались лишь как приманка для взгляда? По крайней мере, тематика надписей мало сочеталась с былым и нынешним назначением соответствующих зданий. Единственное, что их сближало - идея увековечения: для архитекторов и заказчиков - увековечения своего величия и таланта (неважно, реального или воображаемого), а для авторов надписей - увековечения мимолётности. Ведь приведённые выше и многие другие надписи, по существу, посвящены одной теме - быстротекущему времени. Похоже, что безвестные авторы надписей пытались как бы «прислониться к вечности». Другой вопрос, была ли эта вечность запроектирована для них? Или же вечность - всеобщее достояние?
После ознакомления (не без любопытства) с настенным народным творчеством очередным номером моей программы стало посещение калужского ресторана «Зодиак» на Театральной улице. Там варили вкусный компот из свежих яблок по пяти рублей за стакан, а прежде, как свидетельствует вывеска тридцатилетней давности, готовили также шницель «Авангард» и бифштекс «Юбилейный». Эти торжественные полурелигиозные названия умерших блюд смотрятся весьма приятно. В них куда меньше суеты, чем в названиях вещей 20-х годов типа бисквитов «Делегатка», статуэток «Купающаяся трактористка» или пробковых подмышников «Любовь пчёл трудовых». Ресторанная вывеска лишний раз убедила меня в том, что вечность всё-таки является всеобщим достоянием. Только в калужском исполнении эта вечность какая-то нестрашная, домашняя и готовая к употреблению в любой удобный момент.
Желаю читателям этого дневника, чтобы внеплановое проникновение вечности в их жизнь было предсказуемым, дозированным и не доставляло им особых неприятностей.
И в самом деле, медленные прогулки по улицам городов Средней России навевают множество мыслей обо всём существующем во Вселенной и о многом другом. Пищу для таких размышлений может дать что угодно - человеческие лица, форма облаков на бледном небе, запах листвы после августовского дождя, жужжание мух, плеск окской воды. Но особенно интересно мне было знакомиться с написанными словами - оставаясь доступны для осмотра, они чем-то напоминает насекомых, законсервированных в янтаре. В чём-то правы были в своё время П.Вайль и А.Генис, пытавшиеся изучать национальный характер американцев по надписям на футболках. В России об умонастроениях и просто настроениях часто свидетельствуют городские надписи.
Так, на центральной площади Калуги можно видеть старинное здание Присутственных мест, чьи арки весьма живописно перекинуты над улицею. В проёме арки, находящемся над тротуаром, можно было прочесть интересные сообщения, которыми обмениваются современные калужане, например:
«Слоник, слоник, не скучай,
Ведь настанет скоро май!
2.12.03
D.R.»
Или:
«Крутым бэлкам (sic) солнце светит даже ночью!
Крыса».
Или:
«Пересчитайте друг друга после праздников - все ли у вас дома?
8.01. Крыса».
Разглядывая их, можно заключить, что хотя культура домашних альбомов фактически исчезла, но в виде «наскальной живописи» она по-прежнему существует, хотя вкусы явно огрубели. В сущности, со времён помпейских надписей мало что изменилось, тем более что и в стишках тут не было недостатка, например, в таких:
«Любите, пока любится,
Ревнуйте, пока ревнуется,
Страдайте, пока страдается,
Мечтайте, пока мечтается!»
(Ниже, другой рукою, был приписан чей-то комментарий: «Мы всё время чего-то ждём...»).
Неподалёку от Присутственных мест, за знаменитым мостом через Березуйский овраг, расположены самые старые в городе палаты Коробовых XVII в., где теперь находится часть отделов краеведческого музея. За этим зданием стоит чей-то металлический гараж, на котором масляной краскою была чётко выведена интересная надпись:
СССР
РОДИНА
ДИБИЛОВ (sic)
Разглядывая эти и подобные им образцы современной эпиграфики, невольно пытаешься понять: писались ли они как художественное дополнение к архитектурным памятникам или же последние использовались лишь как приманка для взгляда? По крайней мере, тематика надписей мало сочеталась с былым и нынешним назначением соответствующих зданий. Единственное, что их сближало - идея увековечения: для архитекторов и заказчиков - увековечения своего величия и таланта (неважно, реального или воображаемого), а для авторов надписей - увековечения мимолётности. Ведь приведённые выше и многие другие надписи, по существу, посвящены одной теме - быстротекущему времени. Похоже, что безвестные авторы надписей пытались как бы «прислониться к вечности». Другой вопрос, была ли эта вечность запроектирована для них? Или же вечность - всеобщее достояние?
После ознакомления (не без любопытства) с настенным народным творчеством очередным номером моей программы стало посещение калужского ресторана «Зодиак» на Театральной улице. Там варили вкусный компот из свежих яблок по пяти рублей за стакан, а прежде, как свидетельствует вывеска тридцатилетней давности, готовили также шницель «Авангард» и бифштекс «Юбилейный». Эти торжественные полурелигиозные названия умерших блюд смотрятся весьма приятно. В них куда меньше суеты, чем в названиях вещей 20-х годов типа бисквитов «Делегатка», статуэток «Купающаяся трактористка» или пробковых подмышников «Любовь пчёл трудовых». Ресторанная вывеска лишний раз убедила меня в том, что вечность всё-таки является всеобщим достоянием. Только в калужском исполнении эта вечность какая-то нестрашная, домашняя и готовая к употреблению в любой удобный момент.
Желаю читателям этого дневника, чтобы внеплановое проникновение вечности в их жизнь было предсказуемым, дозированным и не доставляло им особых неприятностей.