L’interno lo Stivale
Продолжаю рассказ о Милане.
Рыцари и буржуа
В мае текущего года мировая экономика в очередной раз содрогнулась: агентство Moody’s понизило кредитные рейтинги 26 итальянских банков. Под снижение попал даже один из старейших и почтеннейших - Banca Popolare di Milano. Мы давно привыкли к тому, что сообщения экономических обозревателей воспринимаются, как вести с фронтов. Мы знаем, что экономика Италии считается «слабым звеном» Евросоюза, и правительство прилагает неимоверные усилия по её стабилизации. Однако в данном случае шок был скорее психологический, нежели финансовый. Ведь самими понятиями «банк», «банкир», «банкнота» мы обязаны в первую очередь итальянцам.
«Banco» по-итальянски - название скамьи или прилавка, на котором в старину менялы выкладывали свои монеты. Прилавки эти традиционно покрывались зелёным сукном - как и карточные столы. Менялы же, сидевшие за ними, постепенно стали именоваться bancherii. Банкнотами - прообразом нынешних бумажных денег - именовались расписки на определённую сумму, выдаваемые уважаемыми банкирскими домами. По всей Европе они были связаны друг с другом финансовыми обязательствами, и подобная бумага - некий аналог дорожного чека - была значительно удобнее при транспортировке, чем тяжеловесные и лакомые для грабителей кошели с монетами.
Конечно же, всю эту финансовую систему придумали не в Италии - она существовала и в Древнем Египте, и в Вавилоне, и в Китае, и в Греции. Однако так уж получилось, что развили и довели её до совершенства именно итальянцы. Схожая ситуация и с другим широко известным кредитным учреждением - ломбардами. Человек несведущий может вообразить, что обычай ссужать деньги под залог вещей, либо драгоценностей был изобретён ушлыми выходцами из Ломбардии, однако это совсем не так. Первый ломбард открылся в 1462 году в Перудже, и его основателем стал французский монах Барнабе де Тернии. Идея была проста - создать систему выдачи небольших кратковременных ссуд без процентов, противостоящую лихоимству ростовщиков. Недаром в самой Италии ломбарды именуются «monte di Pietà» (приблизительный перевод: «груда милосердия», по аналогу с «monte di debiti» - «кучей долгов»). По самой природе ломбарды являются естественными конкурентами банкам, однако обе эти системы имеют общие корни, и обе обязаны своим расцветом - не говоря уже об имени - уроженцам Апеннин.
Итак, вопрос первый: почему банковское дело и расцвет ломбардов тесно связаны с Италией эпохи Ренессанса? И второй: почему старейшая в мире банковская система оказалась на настоящий момент едва ли не наиболее уязвимой в Европе?
Для того чтобы приблизиться к пониманию происходящего, предпримем путешествие в древний Милан - финансовое сердце современной Италии. В предыдущем очерке мы расстались с городом в момент утраты им независимости. Эпоха блистательного правления Лодовико Моро подошла к концу. В дальнейшем, за исключением кратковременных реставраций Сфорца, Милан находился сначала под властью французов, потом испанских и австрийских Габсбургов. Силы оказались слишком неравны, и противостоять мощи в разы превосходящих его население армий город не мог.
Победа, как правило, странным образом способствует ослеплению победителей и развивает прозорливость в побеждённых. Последующие действия крупнейших итальянских фамилий отчасти были подобны извечной игре, посредством которой «слабые» женщины на протяжении веков ухитряются манипулировать «сильным полом». Проще говоря, итальянцы, сокрушённые грубым военным превосходством, попытались взять в свои руки подлинные рычаги воздействия на власть. Их оказалось не так уж много: деньги, здоровье, вера и красота.
Едва ли не идеальной точкой пересечения этих сил можно считать Капеллу Портинари (Cappella Portinari), пристроенную к древней миланской Basilica di Sant’Eustorgio. Предыстория базилики достаточно любопытна сама по себе. Изначально она была построена в 515 году на месте более ранней церкви IV века. Во время нашествия Барбароссы базилика была практически полностью разрушена. Однако главной утратой стали не стены, которые можно восстановить, а то, что по приказу Императора были изъяты мощи легендарных трёх волхвов. Они и поныне пребывают в Кёльнском соборе - лишь небольшой фрагмент был возвращён в 1903 году. В память об украденных святынях колокольня базилики, вместо традиционного креста, увенчана восьмиконечной звездой. (Кстати, колокольня Сант-Эусторджо знаменита ещё и тем, что на ней были установлены первые в Италии башенные часы.)
После разграбления церковь восстанавливалась на протяжении нескольких веков. Но главный интерес представляет не реконструкция основного здания, а пристроенные к Сант-Эусторджо многочисленные ренессансные капеллы. Самая знаменитая из них - Портинари, прозванная миланской «Сикстинской Капеллой». Стены её, расписанные создателем ломбардской школы живописи Винченцо Фоппа можно разглядывать бесконечно. Уникален и расположенный здесь же реликварий святого Петра Веронского работы Джованни ди Бальдуккьо. Всего в Сант-Эусторджо свыше двух десятков приделов-капелл, в каждой из которых можно найти нечто поразительное. Однако - да простят искусствоведы и верующие - я избрал для рассказа Капеллу Портинари не за её художественные достоинства, и даже не за священные реликвии. Всего лишь за историю создания.
В 1464 году умирает Козимо Медичи. Во всех городах Италии, где имелись отделения его банка, служатся заупокойные мессы. Управляющие филиалов тратят огромные деньги на благотворительность. А в Милане, властителей которого связывали со старым Козимо дружеские узы, по заказу управляющего банка Медичи Пиджелло Портинари начинает возводиться капелла - первая в истории капелла, посвящённая не земному владыке или духовному деятелю, а всего-навсего банкиру. Ибо де-факто Козимо не занимал во Флоренции никаких государственных должностей - хотя на практике контролировал всё.
Выше я перечислил основные рычаги тайной власти, сосредоточенные в стенах капеллы: деньги, здоровье, вера и красота. С деньгами всё понятно - Медичи были крупнейшим банковским домом своего времени, от их решений нередко зависели судьбы королевств. Что до здоровья, то сама фамилия Медичи говорит о многом. Не только о прославленных ядах, но и об уникальных рецептах исцеления. Остаются вера и красота. Редкая влиятельная итальянская фамилия не пыталась пристроить кого-либо из своих отпрысков на Папский престол. И практически все они занимались меценатством.
Дружба Францеско Сфорца со старым Медичи, к сожалению, продлилась недолго. Если бы не смерть Козимо, союз этих двоих мог кардинальным образом изменить облик современной Европы. Теперь же сокрушённый вражеским нашествием Милан должен был как-то приспосабливаться. И он сумел это сделать. Мы уже говорили, что автором идеи первого ломбарда был французский монах. Однако повсеместное распространение они получили именно благодаря выходцам из Ломбардии. То же самое относится и к развитию банковской системы. Создателями её можно считать рыцарей-тамплиеров, однако после краха храмовников именно ломбардские и флорентийские банкиры довели эту сеть до совершенства.
Почему же всё рухнуло? Причина, думаю, проста. Отличительной чертой итальянских банкирских домов являлась личная харизма представителей отдельных фамилий. Они возросли на благодатной почве Ренессанса, когда человеческая индивидуальность ценилась чрезвычайно высоко. Достаточно вспомнить, что упомянутый банкирский род Портинари состоял в родстве с Боккаччо - не говоря уже о том, что к нему принадлежала возлюбленная Данте, легендарная Беатриче. То же касалось иных прославленных итальянских фамилий. Обретённая репутация и слава предков стоили дороже золота. Их необходимо было не только сохранить, но и приумножить. Ради этого возводились храмы и оплачивалось создание бессмертных полотен.
Но на смену Ренессансу уже спешила эпоха торжествующей буржуазии. Индивидуальное достоинство уступало место выгоде. Всего лишь столетие спустя итальянских банкиров по всей Европе теснили банкиры еврейские. Они действовали более гибко и изощрённо, не пытались друг с другом конкурировать - но, напротив, в любой экстремальной ситуации выступали единым фронтом.
Ещё в конце Столетней войны король Британии Эдуард III практически разорил два крупнейших итальянских дома - Барди и Перуччи - попросту отказавшись вернуть свой непомерный долг. В XVI и XVII веках подобное стало едва ли не нормой. Властители воспринимали кредитные обязательства как долг конкретному человеку - т.е. как слово, через которое из «высших соображений» не грех и переступить. В итоге итальянская банковская система рухнула. В пришедшей ей на смену корпоративной системе, объединяющей практически все банки вне зависимости от их семейной принадлежности, отказаться от долга было уже попросту невозможно - утрата кредита доверия обходилась гораздо дороже.
Проще говоря, итальянские банковские дома пали жертвой собственного рыцарства. Нечто подобное произошло и с ломбардами. Для низших слоёв европейского общества появление их сети стало несомненным благом - однако бедные традиционно не любят тех, кто богаче. Тем более, если этот богатей, твой заимодавец - впридачу ещё и чужестранец. Так к негативному образу итальянца-интригана и отравителя прибавился не менее отвратительный образ торгаша и ростовщика. Надо сказать, что когда контроль за сетью ломбардов был ломбардцами окончательно утрачен, любовь бедных к богатеям-соплеменникам ничуть не увеличилась. Примером тому - омерзительный бальзаковский Гобсек, либо злосчастная старуха-процентщица, зарубленная топором Раскольникова.
Я, честное слово, человек небогатый и банкиров недолюбливающий. В конечном счёте, перед глазами встаёт сцена изгнания менял и торговцев из Храма. Всё это так. Отечественные кровососы, помпой выкачивающие из страны миллиарды за рубеж, ничего, кроме омерзения, вызывать не могут. Но итальянским банкирам я искренне благодарен. С точки зрения современной безликой международной банковской системы деятельность Медичи или Портинари и вовсе, вероятно, должна выглядеть чистым ребячеством. Однако не стоит забывать, что - не будь они столь безрассудны - мы не имели бы не только общепризнанных шедевров Ренессанса, но и далёкого заокеанского континента, стоящего во главе современного финансового миропорядка. Ибо на деньги тех же итальянских банкиров уходили в глубины Атлантики корабли Колумба и Америго Веспуччи.
pdf-ка с картинками:
https://yadi.sk/i/wagCoqWQfnmNX
Рыцари и буржуа
В мае текущего года мировая экономика в очередной раз содрогнулась: агентство Moody’s понизило кредитные рейтинги 26 итальянских банков. Под снижение попал даже один из старейших и почтеннейших - Banca Popolare di Milano. Мы давно привыкли к тому, что сообщения экономических обозревателей воспринимаются, как вести с фронтов. Мы знаем, что экономика Италии считается «слабым звеном» Евросоюза, и правительство прилагает неимоверные усилия по её стабилизации. Однако в данном случае шок был скорее психологический, нежели финансовый. Ведь самими понятиями «банк», «банкир», «банкнота» мы обязаны в первую очередь итальянцам.
«Banco» по-итальянски - название скамьи или прилавка, на котором в старину менялы выкладывали свои монеты. Прилавки эти традиционно покрывались зелёным сукном - как и карточные столы. Менялы же, сидевшие за ними, постепенно стали именоваться bancherii. Банкнотами - прообразом нынешних бумажных денег - именовались расписки на определённую сумму, выдаваемые уважаемыми банкирскими домами. По всей Европе они были связаны друг с другом финансовыми обязательствами, и подобная бумага - некий аналог дорожного чека - была значительно удобнее при транспортировке, чем тяжеловесные и лакомые для грабителей кошели с монетами.
Конечно же, всю эту финансовую систему придумали не в Италии - она существовала и в Древнем Египте, и в Вавилоне, и в Китае, и в Греции. Однако так уж получилось, что развили и довели её до совершенства именно итальянцы. Схожая ситуация и с другим широко известным кредитным учреждением - ломбардами. Человек несведущий может вообразить, что обычай ссужать деньги под залог вещей, либо драгоценностей был изобретён ушлыми выходцами из Ломбардии, однако это совсем не так. Первый ломбард открылся в 1462 году в Перудже, и его основателем стал французский монах Барнабе де Тернии. Идея была проста - создать систему выдачи небольших кратковременных ссуд без процентов, противостоящую лихоимству ростовщиков. Недаром в самой Италии ломбарды именуются «monte di Pietà» (приблизительный перевод: «груда милосердия», по аналогу с «monte di debiti» - «кучей долгов»). По самой природе ломбарды являются естественными конкурентами банкам, однако обе эти системы имеют общие корни, и обе обязаны своим расцветом - не говоря уже об имени - уроженцам Апеннин.
Итак, вопрос первый: почему банковское дело и расцвет ломбардов тесно связаны с Италией эпохи Ренессанса? И второй: почему старейшая в мире банковская система оказалась на настоящий момент едва ли не наиболее уязвимой в Европе?
Для того чтобы приблизиться к пониманию происходящего, предпримем путешествие в древний Милан - финансовое сердце современной Италии. В предыдущем очерке мы расстались с городом в момент утраты им независимости. Эпоха блистательного правления Лодовико Моро подошла к концу. В дальнейшем, за исключением кратковременных реставраций Сфорца, Милан находился сначала под властью французов, потом испанских и австрийских Габсбургов. Силы оказались слишком неравны, и противостоять мощи в разы превосходящих его население армий город не мог.
Победа, как правило, странным образом способствует ослеплению победителей и развивает прозорливость в побеждённых. Последующие действия крупнейших итальянских фамилий отчасти были подобны извечной игре, посредством которой «слабые» женщины на протяжении веков ухитряются манипулировать «сильным полом». Проще говоря, итальянцы, сокрушённые грубым военным превосходством, попытались взять в свои руки подлинные рычаги воздействия на власть. Их оказалось не так уж много: деньги, здоровье, вера и красота.
Едва ли не идеальной точкой пересечения этих сил можно считать Капеллу Портинари (Cappella Portinari), пристроенную к древней миланской Basilica di Sant’Eustorgio. Предыстория базилики достаточно любопытна сама по себе. Изначально она была построена в 515 году на месте более ранней церкви IV века. Во время нашествия Барбароссы базилика была практически полностью разрушена. Однако главной утратой стали не стены, которые можно восстановить, а то, что по приказу Императора были изъяты мощи легендарных трёх волхвов. Они и поныне пребывают в Кёльнском соборе - лишь небольшой фрагмент был возвращён в 1903 году. В память об украденных святынях колокольня базилики, вместо традиционного креста, увенчана восьмиконечной звездой. (Кстати, колокольня Сант-Эусторджо знаменита ещё и тем, что на ней были установлены первые в Италии башенные часы.)
После разграбления церковь восстанавливалась на протяжении нескольких веков. Но главный интерес представляет не реконструкция основного здания, а пристроенные к Сант-Эусторджо многочисленные ренессансные капеллы. Самая знаменитая из них - Портинари, прозванная миланской «Сикстинской Капеллой». Стены её, расписанные создателем ломбардской школы живописи Винченцо Фоппа можно разглядывать бесконечно. Уникален и расположенный здесь же реликварий святого Петра Веронского работы Джованни ди Бальдуккьо. Всего в Сант-Эусторджо свыше двух десятков приделов-капелл, в каждой из которых можно найти нечто поразительное. Однако - да простят искусствоведы и верующие - я избрал для рассказа Капеллу Портинари не за её художественные достоинства, и даже не за священные реликвии. Всего лишь за историю создания.
В 1464 году умирает Козимо Медичи. Во всех городах Италии, где имелись отделения его банка, служатся заупокойные мессы. Управляющие филиалов тратят огромные деньги на благотворительность. А в Милане, властителей которого связывали со старым Козимо дружеские узы, по заказу управляющего банка Медичи Пиджелло Портинари начинает возводиться капелла - первая в истории капелла, посвящённая не земному владыке или духовному деятелю, а всего-навсего банкиру. Ибо де-факто Козимо не занимал во Флоренции никаких государственных должностей - хотя на практике контролировал всё.
Выше я перечислил основные рычаги тайной власти, сосредоточенные в стенах капеллы: деньги, здоровье, вера и красота. С деньгами всё понятно - Медичи были крупнейшим банковским домом своего времени, от их решений нередко зависели судьбы королевств. Что до здоровья, то сама фамилия Медичи говорит о многом. Не только о прославленных ядах, но и об уникальных рецептах исцеления. Остаются вера и красота. Редкая влиятельная итальянская фамилия не пыталась пристроить кого-либо из своих отпрысков на Папский престол. И практически все они занимались меценатством.
Дружба Францеско Сфорца со старым Медичи, к сожалению, продлилась недолго. Если бы не смерть Козимо, союз этих двоих мог кардинальным образом изменить облик современной Европы. Теперь же сокрушённый вражеским нашествием Милан должен был как-то приспосабливаться. И он сумел это сделать. Мы уже говорили, что автором идеи первого ломбарда был французский монах. Однако повсеместное распространение они получили именно благодаря выходцам из Ломбардии. То же самое относится и к развитию банковской системы. Создателями её можно считать рыцарей-тамплиеров, однако после краха храмовников именно ломбардские и флорентийские банкиры довели эту сеть до совершенства.
Почему же всё рухнуло? Причина, думаю, проста. Отличительной чертой итальянских банкирских домов являлась личная харизма представителей отдельных фамилий. Они возросли на благодатной почве Ренессанса, когда человеческая индивидуальность ценилась чрезвычайно высоко. Достаточно вспомнить, что упомянутый банкирский род Портинари состоял в родстве с Боккаччо - не говоря уже о том, что к нему принадлежала возлюбленная Данте, легендарная Беатриче. То же касалось иных прославленных итальянских фамилий. Обретённая репутация и слава предков стоили дороже золота. Их необходимо было не только сохранить, но и приумножить. Ради этого возводились храмы и оплачивалось создание бессмертных полотен.
Но на смену Ренессансу уже спешила эпоха торжествующей буржуазии. Индивидуальное достоинство уступало место выгоде. Всего лишь столетие спустя итальянских банкиров по всей Европе теснили банкиры еврейские. Они действовали более гибко и изощрённо, не пытались друг с другом конкурировать - но, напротив, в любой экстремальной ситуации выступали единым фронтом.
Ещё в конце Столетней войны король Британии Эдуард III практически разорил два крупнейших итальянских дома - Барди и Перуччи - попросту отказавшись вернуть свой непомерный долг. В XVI и XVII веках подобное стало едва ли не нормой. Властители воспринимали кредитные обязательства как долг конкретному человеку - т.е. как слово, через которое из «высших соображений» не грех и переступить. В итоге итальянская банковская система рухнула. В пришедшей ей на смену корпоративной системе, объединяющей практически все банки вне зависимости от их семейной принадлежности, отказаться от долга было уже попросту невозможно - утрата кредита доверия обходилась гораздо дороже.
Проще говоря, итальянские банковские дома пали жертвой собственного рыцарства. Нечто подобное произошло и с ломбардами. Для низших слоёв европейского общества появление их сети стало несомненным благом - однако бедные традиционно не любят тех, кто богаче. Тем более, если этот богатей, твой заимодавец - впридачу ещё и чужестранец. Так к негативному образу итальянца-интригана и отравителя прибавился не менее отвратительный образ торгаша и ростовщика. Надо сказать, что когда контроль за сетью ломбардов был ломбардцами окончательно утрачен, любовь бедных к богатеям-соплеменникам ничуть не увеличилась. Примером тому - омерзительный бальзаковский Гобсек, либо злосчастная старуха-процентщица, зарубленная топором Раскольникова.
Я, честное слово, человек небогатый и банкиров недолюбливающий. В конечном счёте, перед глазами встаёт сцена изгнания менял и торговцев из Храма. Всё это так. Отечественные кровососы, помпой выкачивающие из страны миллиарды за рубеж, ничего, кроме омерзения, вызывать не могут. Но итальянским банкирам я искренне благодарен. С точки зрения современной безликой международной банковской системы деятельность Медичи или Портинари и вовсе, вероятно, должна выглядеть чистым ребячеством. Однако не стоит забывать, что - не будь они столь безрассудны - мы не имели бы не только общепризнанных шедевров Ренессанса, но и далёкого заокеанского континента, стоящего во главе современного финансового миропорядка. Ибо на деньги тех же итальянских банкиров уходили в глубины Атлантики корабли Колумба и Америго Веспуччи.
pdf-ка с картинками:
https://yadi.sk/i/wagCoqWQfnmNX