Айги
Сегодня 80 лет со дня рождения Айги. И восемь с половиной лет, как его нет с нами. Нижеследующее адресовано тем, кто любит и помнит истинного Поэта. Прочим, боюсь, объяснять что-либо бессмысленно. Для меня дружба с ним остаётся источником света, которым Айги щедро - едва не чрезмерно - делился с окружающими. И примером поразительной душевной стойкости в служении Поэзии.
В далёком 1996-м посчастливилось издать спецвыпуск «Литературного обозрения», посвящённый Айги. Теперь он стал раритетом. В сети этого журнала нет - кое-где наличествует лишь наша беседа о смысле стихотворчества («Поэт - это несостоявшийся святой»). Но в архивных залежах нашлись файлы времён работы над номером. Вывешиваю речь, произнесённую Геннадием Николаевичем по поводу получения международной премии «Золотой венец» в Македонии. Мне кажется, что двадцать лет назад Айги ясно видел опасности, угрожающие современному стихотворчеству. Предупреждал о них. Увы, остался неуслышанным.
Здесь, на священной Охридской Земле, в золотой дымке Божьих смыслов и знаков, передвигающихся среди нас, словно явственно нас касаясь, я с грустью вспоминаю, как когда-то, среди полей России, мне, будто Огненный Столп, мерещилось, виделось - Творящее Слово, которое - в середине семидесятых годов - я дерзнул назвать Иоанническим, метафорически сославшись на определение Перво-Слова Апостолом.
Я никогда не отказывался от реальности этого Видения. И по-прежнему считаю, что то, что мы называем Поэзией, однородно с творящими силами Вселенной, что Слово способно стать нашей сущностью, страдающей в равноедином жизневыдерживании со всем тем, что существует в природе, вводя, таким образом, скрепляющие «моменты» человечности в мир, словно в некий извечный Атлас Поэзии - для встреч, узнаваний и постижений нами извечного человеческого братства.
В то же время, мне кажется несомненным, что нас ожидает довольно длительный период мелкословия, и давно уже кажется непреодолимой иллюзия того, что современная, вещественная, в основном, цивилизация будто навсегда замкнула нас в круг лишь узко-человеческих забот и устремлений, исключив из этого круга всё «вселенское» и настолько смешав всё природное с людским производительным, изощренным инструментарием, что - в лучшем случае - нам остается лишь тоска по забытой «чистой природности» нашего существования.
И, в этом кругу, поэзия кажется уже почти какой-то бессознательной! - ведь, в основном, мы её уже знаем - лишь назывательно-описательную, - и не назвать же творческой страстью её бездумную тягу к каталогизации вечно-меняющегося вечно-«нового мира» - «нового» лишь вещественно-повторяющейся маскарадностью.
Но здесь, в Струге-и-Охриде, на этой священной земле, куда, как передвигающийся Огненный Столп, пришло когда-то Слово-Откровение, Слово-Связь, Religio-Слово, где более остро, чем где-либо, чувствуется, что жизнь сегодня - рядом - заражена Анти-Связью, Анти-Словом, Анти-Творением и Слово-Человек оборачивается безобразной пародией - Человеко-Ружьем, а человеческое проклятие, как всегда, не действует, - здесь, в соседстве с распадом, с растлением жизни-и-духа, желалось бы, чтобы Торжество Поэтов было тождественным Торжеству Поэзии, а оно, в свою очередь, тождественным Торжеству Слова с главным его названием - быть живою сущностью человеческого братства, Работою-Словом - этого Братства.
г. Струга, 29 августа 1993
В далёком 1996-м посчастливилось издать спецвыпуск «Литературного обозрения», посвящённый Айги. Теперь он стал раритетом. В сети этого журнала нет - кое-где наличествует лишь наша беседа о смысле стихотворчества («Поэт - это несостоявшийся святой»). Но в архивных залежах нашлись файлы времён работы над номером. Вывешиваю речь, произнесённую Геннадием Николаевичем по поводу получения международной премии «Золотой венец» в Македонии. Мне кажется, что двадцать лет назад Айги ясно видел опасности, угрожающие современному стихотворчеству. Предупреждал о них. Увы, остался неуслышанным.
Здесь, на священной Охридской Земле, в золотой дымке Божьих смыслов и знаков, передвигающихся среди нас, словно явственно нас касаясь, я с грустью вспоминаю, как когда-то, среди полей России, мне, будто Огненный Столп, мерещилось, виделось - Творящее Слово, которое - в середине семидесятых годов - я дерзнул назвать Иоанническим, метафорически сославшись на определение Перво-Слова Апостолом.
Я никогда не отказывался от реальности этого Видения. И по-прежнему считаю, что то, что мы называем Поэзией, однородно с творящими силами Вселенной, что Слово способно стать нашей сущностью, страдающей в равноедином жизневыдерживании со всем тем, что существует в природе, вводя, таким образом, скрепляющие «моменты» человечности в мир, словно в некий извечный Атлас Поэзии - для встреч, узнаваний и постижений нами извечного человеческого братства.
В то же время, мне кажется несомненным, что нас ожидает довольно длительный период мелкословия, и давно уже кажется непреодолимой иллюзия того, что современная, вещественная, в основном, цивилизация будто навсегда замкнула нас в круг лишь узко-человеческих забот и устремлений, исключив из этого круга всё «вселенское» и настолько смешав всё природное с людским производительным, изощренным инструментарием, что - в лучшем случае - нам остается лишь тоска по забытой «чистой природности» нашего существования.
И, в этом кругу, поэзия кажется уже почти какой-то бессознательной! - ведь, в основном, мы её уже знаем - лишь назывательно-описательную, - и не назвать же творческой страстью её бездумную тягу к каталогизации вечно-меняющегося вечно-«нового мира» - «нового» лишь вещественно-повторяющейся маскарадностью.
Но здесь, в Струге-и-Охриде, на этой священной земле, куда, как передвигающийся Огненный Столп, пришло когда-то Слово-Откровение, Слово-Связь, Religio-Слово, где более остро, чем где-либо, чувствуется, что жизнь сегодня - рядом - заражена Анти-Связью, Анти-Словом, Анти-Творением и Слово-Человек оборачивается безобразной пародией - Человеко-Ружьем, а человеческое проклятие, как всегда, не действует, - здесь, в соседстве с распадом, с растлением жизни-и-духа, желалось бы, чтобы Торжество Поэтов было тождественным Торжеству Поэзии, а оно, в свою очередь, тождественным Торжеству Слова с главным его названием - быть живою сущностью человеческого братства, Работою-Словом - этого Братства.
г. Струга, 29 августа 1993