МАМИНА ДОЦЯ
Многие далеко за пределами Города знают, что вся контрабанда делается в Одессе на Малой Арнаутской улице. Но мало кто знает, что, кроме Малой Арнаутской в Городе есть еще и Большая Арнаутская улица, на одном из домов которой висит мемориальная доска в честь той, кого защитники Одессы прозвали Анкой-пулеметчицей.
Долго ли было ей, швее Одесской трикотажной фабрики, попроситься и попасть на фронт, если он проходил неподалеку от черты Города? Свое прозвище командир пулеметного расчета Нина Онилова получила очень быстро, уж слишком торопились мамалыжники взять Одессу на хап-геволт, а она косила их десятками из «максима» во время ежедневных атак. Когда на ее участке фронта возникла реальная угроза прорыва, Нина со своим вторым номером выкатили пулемет из укрытия на открытое пространство, и многие из жяб перед навсегда закрыть свои поганые шнифты успевали убедиться, что полосатые дьяволы бывают женского рода и умеют давать копоти не только штыками и прикладами. Расклад был прост, как хозяйственное мыло: за спиной Одесса, а на груди рябчик. Даже когда похолодало, Нина, служившая в сухопутной 25-й Чапаевской дивизии, ходила не то, что в расстегнутой шинели, но и в расхристанной гимнастерке под ней, чтобы «жябы знали у кого здесь морская душа». Свое первое тяжелое ранение она заработала уже после ордена Красного Знамени.
Второе тяжелое ранение старший сержант Онилова получила уже во время обороны Севастополя. Она не имела права умирать, потому что весь ее расчет был убит, а жябы перли на наши позиции с такой энергией, словно великий фюрер самолично смазал им задницы скипидаром. Истекая кровью, она продолжала косить их из пулемета, и потеряла сознание лишь тогда, когда услышала за своей спиной раскатистое «Полундра!». Анка-пулеметчица скончалась в госпитале в Международный женский день, даже не подозревая о том, что ее день рождения - 10 апреля - станет праздничным для каждого одессита. Вот почему я всегда вспоминаю о ней в День освобождения Города, а пресловутый рябчик - символ душ одесситов - неразрывен с Ниной даже на мраморе.
Герою Советского Союза Нине Ониловой так и не довелось отпраздновать свой 21 день рождения. Мне всегда непросто вспоминать за девочек, погибших на той войне, потому что это неправильно, это наша, мужская, обязанность защищать и погибать, в том числе, и за них, потому что они и есть наша родина, а вовсе не шмат какой-то территории, который в течение жизни человека может принадлежать то одной, то другой, то третьей стране. Маму тоже нужно защищать, кто с этим поспорит? Это не я придумал:
«Одесса-мама, здравствуй!
Тебя дороже нету.
Ты - наше государство,
Ты - целая планета».
В этих четырех строчках и заключен ответ, почему девочка с Большой Арнаутской взяла в руки оружие, а Одесса стала первым городом СССР, оказавшим в 1941 году фашистам невиданное до того сопротивление, когда добровольно под ружье встали десятки тысяч дочерей и сыновей Мамы.
Долго ли было ей, швее Одесской трикотажной фабрики, попроситься и попасть на фронт, если он проходил неподалеку от черты Города? Свое прозвище командир пулеметного расчета Нина Онилова получила очень быстро, уж слишком торопились мамалыжники взять Одессу на хап-геволт, а она косила их десятками из «максима» во время ежедневных атак. Когда на ее участке фронта возникла реальная угроза прорыва, Нина со своим вторым номером выкатили пулемет из укрытия на открытое пространство, и многие из жяб перед навсегда закрыть свои поганые шнифты успевали убедиться, что полосатые дьяволы бывают женского рода и умеют давать копоти не только штыками и прикладами. Расклад был прост, как хозяйственное мыло: за спиной Одесса, а на груди рябчик. Даже когда похолодало, Нина, служившая в сухопутной 25-й Чапаевской дивизии, ходила не то, что в расстегнутой шинели, но и в расхристанной гимнастерке под ней, чтобы «жябы знали у кого здесь морская душа». Свое первое тяжелое ранение она заработала уже после ордена Красного Знамени.
Второе тяжелое ранение старший сержант Онилова получила уже во время обороны Севастополя. Она не имела права умирать, потому что весь ее расчет был убит, а жябы перли на наши позиции с такой энергией, словно великий фюрер самолично смазал им задницы скипидаром. Истекая кровью, она продолжала косить их из пулемета, и потеряла сознание лишь тогда, когда услышала за своей спиной раскатистое «Полундра!». Анка-пулеметчица скончалась в госпитале в Международный женский день, даже не подозревая о том, что ее день рождения - 10 апреля - станет праздничным для каждого одессита. Вот почему я всегда вспоминаю о ней в День освобождения Города, а пресловутый рябчик - символ душ одесситов - неразрывен с Ниной даже на мраморе.
Герою Советского Союза Нине Ониловой так и не довелось отпраздновать свой 21 день рождения. Мне всегда непросто вспоминать за девочек, погибших на той войне, потому что это неправильно, это наша, мужская, обязанность защищать и погибать, в том числе, и за них, потому что они и есть наша родина, а вовсе не шмат какой-то территории, который в течение жизни человека может принадлежать то одной, то другой, то третьей стране. Маму тоже нужно защищать, кто с этим поспорит? Это не я придумал:
«Одесса-мама, здравствуй!
Тебя дороже нету.
Ты - наше государство,
Ты - целая планета».
В этих четырех строчках и заключен ответ, почему девочка с Большой Арнаутской взяла в руки оружие, а Одесса стала первым городом СССР, оказавшим в 1941 году фашистам невиданное до того сопротивление, когда добровольно под ружье встали десятки тысяч дочерей и сыновей Мамы.