Метко
Однажды Георгий, находясь в то время в Китайской Народной Республике, узрел - как в отеле девочка лет двадцати садилась в такси. Перед ней пробежал мальчик-беллбой, держа зонтик от солнца, раскрыл дверь, протянул руку вверх, чтобы дама, садясь, не стукнулась головой. А девица сия на него и не глядит, словно он предмет мебели вообще. "С хуя ли, - удивился на чистом литературном мандарине Георгий. - Вот это, блядь, мило. 35 лет назад мать и отец этой девочки получали четыре метра ситца на семью в год, и были рады чашке риса в день, а сегодня тут такая звезда охуенная, что прямо-таки страшно рядом стоять. И обслуживающий персонал для неё не люди".
Уже нн раз у Георгия в блоге разгоралось яростное обсуждение на тему сервиса, и отношения к официантам, дворникам, таксистам, горничным. И Георгия как простецкого мальчика несколько удивляет новорожденная прослойка аристократии, которая со всеми через губу. У нас ещё в конце восьмидесятых даже олигархи типа покойного Березовского и ныне здравствующего Абрамовича в драных трениках выносили на улицу мусор из обшарпанных пятиэтажек, а сегодня про это забыли, купаясь в бабле животворящем. И шато икем шестьдесят восьмого года им уже не так контрастирует с сыром комтэ двухлетней выдержки, а бокалы к вину и вовсе подали ненужного хрусталя, цвет салфеток не удался.
Георгию это напоминает, как королём Швеции стал наполеоновский маршал Бернадот. И его жене Дезире Клари представлялись знатные дамы, спесиво рассказывая свою родословную. Она в ответ спокойно отвечала - "Очень приятно, а я дочь трактирщика из Марселя". Дезире тут выёбывалась, конечно - её отец был богатым торговцем тканями, но начинал он и правда с трактира. Георгия как-то одна девушка из профессорской семьи спросила - "Вы, наверное, потомственный интеллигент?". "Неа, - весьма скучно ответил Георгий. - Мой отец - мастер цеха на заводе, мама работала медсестрой, буфетчицей и администратором ресторана". Девушка была поражена. Она думала, из семей типа Георгия сугубо портовые грузчики получаются, и водку в подъезде из горла махом - всё, что им доступно из культуры.
Когда-то Георгий делал интервью с бароном Эдуардом Фальц-Фейном, заставшим в детстве Октябрьскую революцию. И он сказал - мы, дворяне, виноваты к случившемся. Нам вообще было плевать, как живёт народ. Мы на балах танцевали, а батрак в моём имении 3 рубля получал в месяц, и всем было пофиг. Барон, будучи в эмиграции, потом спросил дедушку - дедуль, а чо мы так всё проебали? Дедушка сказал - внучек, а мы не знали. Мы думали, всё заебись, и пейзане с песнями и здравицами в адрес помещиков землицу пашут, выращивая упитанных свинок да круторогих козлов. А потом раз и привет.
Георгий деликатно подчёркивает, что за плохой сервис положен хуй моржовый, а не чаевые. А ледяной совиньон блан, сука, под стейк из сёмги хорош. Но давайте не забывать, кем мы сами были ещё совсем недавно. Иначе смешно. У нас сейчас прям плюнешь в собаку - попадёшь в династию Рюриковичей.
(с) Zотов
Уже нн раз у Георгия в блоге разгоралось яростное обсуждение на тему сервиса, и отношения к официантам, дворникам, таксистам, горничным. И Георгия как простецкого мальчика несколько удивляет новорожденная прослойка аристократии, которая со всеми через губу. У нас ещё в конце восьмидесятых даже олигархи типа покойного Березовского и ныне здравствующего Абрамовича в драных трениках выносили на улицу мусор из обшарпанных пятиэтажек, а сегодня про это забыли, купаясь в бабле животворящем. И шато икем шестьдесят восьмого года им уже не так контрастирует с сыром комтэ двухлетней выдержки, а бокалы к вину и вовсе подали ненужного хрусталя, цвет салфеток не удался.
Георгию это напоминает, как королём Швеции стал наполеоновский маршал Бернадот. И его жене Дезире Клари представлялись знатные дамы, спесиво рассказывая свою родословную. Она в ответ спокойно отвечала - "Очень приятно, а я дочь трактирщика из Марселя". Дезире тут выёбывалась, конечно - её отец был богатым торговцем тканями, но начинал он и правда с трактира. Георгия как-то одна девушка из профессорской семьи спросила - "Вы, наверное, потомственный интеллигент?". "Неа, - весьма скучно ответил Георгий. - Мой отец - мастер цеха на заводе, мама работала медсестрой, буфетчицей и администратором ресторана". Девушка была поражена. Она думала, из семей типа Георгия сугубо портовые грузчики получаются, и водку в подъезде из горла махом - всё, что им доступно из культуры.
Когда-то Георгий делал интервью с бароном Эдуардом Фальц-Фейном, заставшим в детстве Октябрьскую революцию. И он сказал - мы, дворяне, виноваты к случившемся. Нам вообще было плевать, как живёт народ. Мы на балах танцевали, а батрак в моём имении 3 рубля получал в месяц, и всем было пофиг. Барон, будучи в эмиграции, потом спросил дедушку - дедуль, а чо мы так всё проебали? Дедушка сказал - внучек, а мы не знали. Мы думали, всё заебись, и пейзане с песнями и здравицами в адрес помещиков землицу пашут, выращивая упитанных свинок да круторогих козлов. А потом раз и привет.
Георгий деликатно подчёркивает, что за плохой сервис положен хуй моржовый, а не чаевые. А ледяной совиньон блан, сука, под стейк из сёмги хорош. Но давайте не забывать, кем мы сами были ещё совсем недавно. Иначе смешно. У нас сейчас прям плюнешь в собаку - попадёшь в династию Рюриковичей.
(с) Zотов