Наверно, потом это будет в мемуарах.
ЕГО БОРЬБА
(Рассказ В. Якеменко)
Префект Северо-Восточного округа Митволь уже собирался домой, когда раздался телефонный звонок. Митволь чертыхнулся и снял трубку.
- Слушай, Митволь, - раздался слишком знакомый голос, - там детский сад есть по улице Ямского поля. Бывший. Там сейчас наши сидят. Заберешь его, он нам самим нужен.
- Кккак, - не понял Митволь, - там же наши. У наших забрать?
- У наших. И нашим отдать.
- То есть забрать, а потом им же и отдать???
- Ты что, префект, устал? Отдать нашим. А забрать у тех.
- А те, что в саду, уже не наши?
- Митволь, зажги огонь в своей тыкве!!! - в трубке загремели литавры, - Для тугодумов объясняю в последний раз. Они наши, но не наши. Ихние. А ты у ихних наших возьмешь и отдашь нашим.
- Понял, - залепетал Митволь, мутясь разумом, - все понял. Возьму у ихних наших и отдам нашим нашим. Хорошо. Есть. Исполним.
На следующий день к саду подлетела команда Митволя. Префект лично руководил захватом. Простирая десницу, он командовал:
- Туда! Направо! Вперед! В атаку!
В окна полезли бравые префектурные ребята. Послышался звон битой посуды и треск чего-то ломаемого. Через пять минут все было кончено. Молодцы выбирались назад. У многих подозрительно оттопыривались карманы и пазухи, кто-то икал и пожевывал.
Митволь устроил летучее совещание и поздравил всех с победой. Омрачало торжественность момента лишь то, что в здании ничего и никого не было. Пустые прибранные комнаты были аккуратно отперты, ключи висели в дежурке. Одинокий охранник, следивший за зданием, рассказал, что съезжали уже с лета, постепенно вывозили имущество и несколько дней назад съехали совсем.
Но как бы там ни было, победа была налицо. Освободилось еще одно здание, которое можно было бы успешно использовать. В голове Митволя запел соловей и сладко закрутились цифры, все увеличиваясь в нулях.
Однако следующее утро было омрачено неприятным происшествием. На одном из зданий по Ленинградскому проспекту появился плакат, рассказывающий о 30 публичных домах в округе. У Митволя помутилось в голове, и он почувствовал себя голым. Не ощущая под собой ног, он добрался до кабинета, рухнул в кресло и тут же назначил срочное совещание для «своих». В отдаленной комнате он опустил шторы и зажег тусклый ночник.
Через час под окном остановилось несколько недешевых машин. Митволь встретил их владельцев напряженно.
- Телефоны отключить. У нас ЧП, - зловеще проговорил он. - Раскрыты наши дома физической помощи населению.
- Все? - простонал кто-то, хватаясь за сердце.
- Ну, далеко не все, - примирительно сказал Митволь, - но все равно мало хорошего. Проклятые «Наши». А если они доберутся до наших клубов психологической разрядки?
- До каких клубов?
- Психологической разрядки. Для уставших людей крутят колесико, бегает шарик, вы ставите фишечки и смотрите, где остановится шарик. Успокаивает нервы. Еще можете брать из пачки картонные прямоугольнички с разными картинками и значками и выкладывать их на стол. А на них другие кладут свои. Тот, кто расслабился лучше, получает денежный приз. Мы их прятали, прятали… Так вот, еще немного, и они доберутся до них. Людям некуда будет пойти восстановиться.
Кто-то, стуча в полумраке зубами о край стакана, выпил воды.
- Что же делать?
- Да кокнуть их, - предложил кто-то. - Дело нехитрое. Помнится, как-то в девяностые звонит мне на мобилу Сильвестр…
- Вечер воспоминаний, - пробурчал кто-то.
- Хватит, - оборвал Митволь. - так не пойдет. Тут осторожно надо, а то нас потом всеми кремлевскими башнями отметелят. Думайте.
В сумраке застыли черные фигуры. Слышался только легкий скрип не то мозгов, не то стульев.
- Есть, - наконец выдохнул Митволь. - есть. Все. Отбой.
На следующий день рано утром Митволь приказал немедленно явиться начальнику финансового управления и ответственному за снабжение. Когда они явились, Митволь запер за ними дверь в кабинет и отключил телефон.
- Михаил Иванович. Есть срочное дело. Составьте смету на инвентарь. Дмитрий Петрович, срочно закупить все сегодня, максимум завтра. Проверю лично.
Финансист и снабженец достали бумагу и ручки.
- Итак, записывайте, - начал Митволь, прикрыв глаза и откинувшись в кресле. - Резиновых женщин обнаженных - 6 шт. Журналов «Хастлер» - 18 шт. Плакатов с обнаженными женщинами - 56 шт. Шприцов - 30 шт. Героина - 40 гр. Солутана - 5 уп.
Митволь открыл глаза и увидел, что финансист и снабженец не пишут, а, побелев, выпучив глаза и открыв рот, потрясенно смотрят прямо ему в лицо. Митволь смутился и принужденно захихикал.
- Товарищи, не беспокойтесь. Все в порядке. Просто готовится одно… ну одно мероприятие… театрализованное… яркое… Хотим пошутить… повеселиться. Прикольнуться. Это будет волшебная ночь. А вы что подумали? Неужели что-то нехорошее? А, Михаил Иванович… Митволь игриво ткнул финансиста в бок. Тот испуганно отодвинулся. Митволь посерьезнел.
- Есть серьезное задание. Важное. И я не обязан открывать перед вами все его подробности. Прошу исполнять без рассуждений.
- Гм… да… - наконец обрел голос Михаил Иванович, - а в смете за счет района так и запишем? Женщины, солутан… Прямо вот так?
- Нет, ну так, конечно, не надо - замялся Митволь. - люди могут неправильно понять, подумают о нас нехорошо. Упадет лично мой рейтинг. Ну, запишите «печатная продукция», «рекламные плакаты», «лекарства», «хозяйственные товары».
- Хозяйственные товары???? - застонал вдруг снабженец. - А где я их покупать должен, ваши хозяйственные товары??? Ваши лекарства??? Прибавку давайте! 300 процентов!
- За что???
- За позор!!!! Как я детям, жене в глаза буду смотреть????
- Хватит, - сверкнул очами Митволь - прекратите истерику! Это важная государственная задача!
- Задача? Важная? К нам пенсионеры в очередь стоят, у нас дороги проваливаются, крыши текут, магазинов не хватает, две с половиной тысячи подъездов, в которых ремонт последний раз при Иване Грозном делали, а мы - резиновых баб покупать??? Не услышал бы нас кто!!!
- Замолчите, - грянул Митволь, - мне лучше знать! Какие еще пенсионеры??? Нам объявлена война, брошен вызов. Руководство округа оскорбили, втоптали в грязь!!! А у вас подъезды???? Еще раз повторяю, это государственная первоочередная задача - поставить на место мерзкое охвостье! Терпеть это мы не намерены! А где приобрести, - успокаиваясь добавил Митволь, - я расскажу. Останьтесь и запишите. Господи, почему я, именно я, префект, должен все знать и помнить? Все ларьки на Казанском с порнухой, все интим-магазины, все наркоманские точки? Почему вы ничего не хотите знать и делать? Что вы за работники? За что мне этот крест?
Через два дня в приемной Митволя громоздились ящики и коробки, а на столе его секретаря белел листок бумаги с лаконичным текстом:
Префекту Северо-Восточного округа Москвы О.Митволю.
Заявление.
Пропадите вы пропадом со своим резиновым бабьем и солутаном!!!!
Уходим.
Внизу были две подписи.
Митволь завизировал бумагу и вызвал к себе сотрудников. Совещание было кратким и выразительным. Кто-то вышел, пряча глаза.
Поздно ночью у здания детского сада на Первой улице Ямского поля высадилась группа людей в темной одежде и масках. Вытащив из машин несколько объемных коробок, они торопливо начали таскать груз в здание. Через несколько минут в детском саду уютно засветились окна, заботливо закрытые кем-то газетами. Прошло несколько часов, и группа собралась на крыльце.
- Все выполнено как надо, - сказала одна фигура голосом Митволя. - разложено, расставлено, разбросано. Витек, на камеру все снято?
- Да, масса.
- И сфотографировано?
- Да, масса.
- Молодцы. Префектура вас не забудет. Витек, сейчас же на сайт и в Интернет.
Утром на сайте округа появилась ужасная информация. Потрясенным зрителям предстали комнаты, залитые кровью, заваленные журналами и «инвентарем». На стенах красовались женщины резиновые и не очень.
Префект ликовал. Однако огорчало то, что половину героина раскрали, а журналисты, звонившие в префектуру, давились от хохота и ничего не писали. На следующий день, как ни в чем не бывало, обнаружился еще один плакат о публичных домах. В почтовые ящики к людям полетели листовки с информацией об игровых клубах и казино. Тучи над городом встали, и в воздухе запахло грозой.
Митволь перестал спать. После четвертой бессонной ночи с ним случился приступ креатива и он набросал план борьбы:
- Обозвать «Наших» дураками.
- Подать на них всех в Гаагу.
- Создать по их образу куклы вуду.
- Отпеть заочно в церкви.
Соответствующий приказ был разослан. На отпевание и куклы вуду выделены средства. Дело пошло. На сайте района отныне была только борьба. Митволь оделся в рубище, переселился под лестницу, стал работать ночами. На службу приходил с луком и колчаном стрел за плечами, продвигался через двор короткими перебежками, иногда ползком, подолгу отлеживаясь за кустами. Однако через некоторое время он заметил, что сотрудников в здании становится все меньше. А те, что оставались, здоровались издалека и торопливо пробегали мимо. Собеседники почему-то любой свой разговор начинали со слов «вы только не волнуйтесь», справлялись поминутно о самочувствии, говорили с ним нежными трогательными голосами и немедленно соглашались со всем, что он говорил. Секретарша в приемной передвинула свой стол в противоположный угол, а однажды Митволь заметил у нее под столом баллон со слезоточивым газом и бейсбольную биту, на которую она как бы невзначай каждый раз клала руку, когда он подходил за бумагами.
А борьба становилась все жестче. «Наши» были везде и их становилось все больше. Когда Митволь шел по улице, ему казалось, что они окружали его, шли за ним, маленькие фигурки толпами вываливались из розеток и замочных скважин, подмигивали и смеялись. Митволь выгнал оставшихся сотрудников из здания, заколотил двери и окна и входил теперь, как Робинзон Крузо, по приставной лестнице сразу в форточку второго этажа. В коридорах громоздились кучи кирпичей, которые нужно было в момент приступа швырять во врагов, стояли бочки с нефтью и бутылки с карбидом.
В тот памятный понедельник Митволь как обычно прибыл на работу в 12 ночи. С кустами на голове и раскрашенным лицом он долго крался задами, прежде чем приблизился к зданию. В руках у него был заржавленный кухонный нож и праща, карманы оттопыривались от крупных камней. Он приставил лестницу и быстро взобрался в кабинет. Зажег коптилку и огляделся. В этот момент с улицы раздалось.
- Господин префект. Можно вас на минутку. Тут наши доктора вас ждут…
- Все! Выследили. Обложили, - пронеслось в голове у Митволя. - «Наши», так и есть. Сами сказали. Но нет, не сдамся. Врешь, не возьмешь.
Глаза Митволя засверкали решительным отчаянием, и он принял свой последний бой. Выстрелил в окно из лука, швырнул туда же стул и через минуту обрушил град кирпичей, вперемешку с оргтехникой, на головы окруживших здание врагов.
Через несколько минут собравшаяся у здания толпа увидела, как из дверей префектуры показались два дюжих санитара, несших к машине скорой помощи тяжелые носилки. На носилках лежал туго спеленутый префект, который, глядя в пространство, бормотал. «Вот наши наши это наши наши, не то что ихние наши, которые совсем не наши. А вот были бы ихние наши совсем как наши, то тогда наши бы…»
Носилки скрылись в машине. Хлопнула дверь, завертелась над крышей мигалка, и машина полетела.
(Рассказ В. Якеменко)
Префект Северо-Восточного округа Митволь уже собирался домой, когда раздался телефонный звонок. Митволь чертыхнулся и снял трубку.
- Слушай, Митволь, - раздался слишком знакомый голос, - там детский сад есть по улице Ямского поля. Бывший. Там сейчас наши сидят. Заберешь его, он нам самим нужен.
- Кккак, - не понял Митволь, - там же наши. У наших забрать?
- У наших. И нашим отдать.
- То есть забрать, а потом им же и отдать???
- Ты что, префект, устал? Отдать нашим. А забрать у тех.
- А те, что в саду, уже не наши?
- Митволь, зажги огонь в своей тыкве!!! - в трубке загремели литавры, - Для тугодумов объясняю в последний раз. Они наши, но не наши. Ихние. А ты у ихних наших возьмешь и отдашь нашим.
- Понял, - залепетал Митволь, мутясь разумом, - все понял. Возьму у ихних наших и отдам нашим нашим. Хорошо. Есть. Исполним.
На следующий день к саду подлетела команда Митволя. Префект лично руководил захватом. Простирая десницу, он командовал:
- Туда! Направо! Вперед! В атаку!
В окна полезли бравые префектурные ребята. Послышался звон битой посуды и треск чего-то ломаемого. Через пять минут все было кончено. Молодцы выбирались назад. У многих подозрительно оттопыривались карманы и пазухи, кто-то икал и пожевывал.
Митволь устроил летучее совещание и поздравил всех с победой. Омрачало торжественность момента лишь то, что в здании ничего и никого не было. Пустые прибранные комнаты были аккуратно отперты, ключи висели в дежурке. Одинокий охранник, следивший за зданием, рассказал, что съезжали уже с лета, постепенно вывозили имущество и несколько дней назад съехали совсем.
Но как бы там ни было, победа была налицо. Освободилось еще одно здание, которое можно было бы успешно использовать. В голове Митволя запел соловей и сладко закрутились цифры, все увеличиваясь в нулях.
Однако следующее утро было омрачено неприятным происшествием. На одном из зданий по Ленинградскому проспекту появился плакат, рассказывающий о 30 публичных домах в округе. У Митволя помутилось в голове, и он почувствовал себя голым. Не ощущая под собой ног, он добрался до кабинета, рухнул в кресло и тут же назначил срочное совещание для «своих». В отдаленной комнате он опустил шторы и зажег тусклый ночник.
Через час под окном остановилось несколько недешевых машин. Митволь встретил их владельцев напряженно.
- Телефоны отключить. У нас ЧП, - зловеще проговорил он. - Раскрыты наши дома физической помощи населению.
- Все? - простонал кто-то, хватаясь за сердце.
- Ну, далеко не все, - примирительно сказал Митволь, - но все равно мало хорошего. Проклятые «Наши». А если они доберутся до наших клубов психологической разрядки?
- До каких клубов?
- Психологической разрядки. Для уставших людей крутят колесико, бегает шарик, вы ставите фишечки и смотрите, где остановится шарик. Успокаивает нервы. Еще можете брать из пачки картонные прямоугольнички с разными картинками и значками и выкладывать их на стол. А на них другие кладут свои. Тот, кто расслабился лучше, получает денежный приз. Мы их прятали, прятали… Так вот, еще немного, и они доберутся до них. Людям некуда будет пойти восстановиться.
Кто-то, стуча в полумраке зубами о край стакана, выпил воды.
- Что же делать?
- Да кокнуть их, - предложил кто-то. - Дело нехитрое. Помнится, как-то в девяностые звонит мне на мобилу Сильвестр…
- Вечер воспоминаний, - пробурчал кто-то.
- Хватит, - оборвал Митволь. - так не пойдет. Тут осторожно надо, а то нас потом всеми кремлевскими башнями отметелят. Думайте.
В сумраке застыли черные фигуры. Слышался только легкий скрип не то мозгов, не то стульев.
- Есть, - наконец выдохнул Митволь. - есть. Все. Отбой.
На следующий день рано утром Митволь приказал немедленно явиться начальнику финансового управления и ответственному за снабжение. Когда они явились, Митволь запер за ними дверь в кабинет и отключил телефон.
- Михаил Иванович. Есть срочное дело. Составьте смету на инвентарь. Дмитрий Петрович, срочно закупить все сегодня, максимум завтра. Проверю лично.
Финансист и снабженец достали бумагу и ручки.
- Итак, записывайте, - начал Митволь, прикрыв глаза и откинувшись в кресле. - Резиновых женщин обнаженных - 6 шт. Журналов «Хастлер» - 18 шт. Плакатов с обнаженными женщинами - 56 шт. Шприцов - 30 шт. Героина - 40 гр. Солутана - 5 уп.
Митволь открыл глаза и увидел, что финансист и снабженец не пишут, а, побелев, выпучив глаза и открыв рот, потрясенно смотрят прямо ему в лицо. Митволь смутился и принужденно захихикал.
- Товарищи, не беспокойтесь. Все в порядке. Просто готовится одно… ну одно мероприятие… театрализованное… яркое… Хотим пошутить… повеселиться. Прикольнуться. Это будет волшебная ночь. А вы что подумали? Неужели что-то нехорошее? А, Михаил Иванович… Митволь игриво ткнул финансиста в бок. Тот испуганно отодвинулся. Митволь посерьезнел.
- Есть серьезное задание. Важное. И я не обязан открывать перед вами все его подробности. Прошу исполнять без рассуждений.
- Гм… да… - наконец обрел голос Михаил Иванович, - а в смете за счет района так и запишем? Женщины, солутан… Прямо вот так?
- Нет, ну так, конечно, не надо - замялся Митволь. - люди могут неправильно понять, подумают о нас нехорошо. Упадет лично мой рейтинг. Ну, запишите «печатная продукция», «рекламные плакаты», «лекарства», «хозяйственные товары».
- Хозяйственные товары???? - застонал вдруг снабженец. - А где я их покупать должен, ваши хозяйственные товары??? Ваши лекарства??? Прибавку давайте! 300 процентов!
- За что???
- За позор!!!! Как я детям, жене в глаза буду смотреть????
- Хватит, - сверкнул очами Митволь - прекратите истерику! Это важная государственная задача!
- Задача? Важная? К нам пенсионеры в очередь стоят, у нас дороги проваливаются, крыши текут, магазинов не хватает, две с половиной тысячи подъездов, в которых ремонт последний раз при Иване Грозном делали, а мы - резиновых баб покупать??? Не услышал бы нас кто!!!
- Замолчите, - грянул Митволь, - мне лучше знать! Какие еще пенсионеры??? Нам объявлена война, брошен вызов. Руководство округа оскорбили, втоптали в грязь!!! А у вас подъезды???? Еще раз повторяю, это государственная первоочередная задача - поставить на место мерзкое охвостье! Терпеть это мы не намерены! А где приобрести, - успокаиваясь добавил Митволь, - я расскажу. Останьтесь и запишите. Господи, почему я, именно я, префект, должен все знать и помнить? Все ларьки на Казанском с порнухой, все интим-магазины, все наркоманские точки? Почему вы ничего не хотите знать и делать? Что вы за работники? За что мне этот крест?
Через два дня в приемной Митволя громоздились ящики и коробки, а на столе его секретаря белел листок бумаги с лаконичным текстом:
Префекту Северо-Восточного округа Москвы О.Митволю.
Заявление.
Пропадите вы пропадом со своим резиновым бабьем и солутаном!!!!
Уходим.
Внизу были две подписи.
Митволь завизировал бумагу и вызвал к себе сотрудников. Совещание было кратким и выразительным. Кто-то вышел, пряча глаза.
Поздно ночью у здания детского сада на Первой улице Ямского поля высадилась группа людей в темной одежде и масках. Вытащив из машин несколько объемных коробок, они торопливо начали таскать груз в здание. Через несколько минут в детском саду уютно засветились окна, заботливо закрытые кем-то газетами. Прошло несколько часов, и группа собралась на крыльце.
- Все выполнено как надо, - сказала одна фигура голосом Митволя. - разложено, расставлено, разбросано. Витек, на камеру все снято?
- Да, масса.
- И сфотографировано?
- Да, масса.
- Молодцы. Префектура вас не забудет. Витек, сейчас же на сайт и в Интернет.
Утром на сайте округа появилась ужасная информация. Потрясенным зрителям предстали комнаты, залитые кровью, заваленные журналами и «инвентарем». На стенах красовались женщины резиновые и не очень.
Click to viewПрефект ликовал. Однако огорчало то, что половину героина раскрали, а журналисты, звонившие в префектуру, давились от хохота и ничего не писали. На следующий день, как ни в чем не бывало, обнаружился еще один плакат о публичных домах. В почтовые ящики к людям полетели листовки с информацией об игровых клубах и казино. Тучи над городом встали, и в воздухе запахло грозой.
Митволь перестал спать. После четвертой бессонной ночи с ним случился приступ креатива и он набросал план борьбы:
- Обозвать «Наших» дураками.
- Подать на них всех в Гаагу.
- Создать по их образу куклы вуду.
- Отпеть заочно в церкви.
Соответствующий приказ был разослан. На отпевание и куклы вуду выделены средства. Дело пошло. На сайте района отныне была только борьба. Митволь оделся в рубище, переселился под лестницу, стал работать ночами. На службу приходил с луком и колчаном стрел за плечами, продвигался через двор короткими перебежками, иногда ползком, подолгу отлеживаясь за кустами. Однако через некоторое время он заметил, что сотрудников в здании становится все меньше. А те, что оставались, здоровались издалека и торопливо пробегали мимо. Собеседники почему-то любой свой разговор начинали со слов «вы только не волнуйтесь», справлялись поминутно о самочувствии, говорили с ним нежными трогательными голосами и немедленно соглашались со всем, что он говорил. Секретарша в приемной передвинула свой стол в противоположный угол, а однажды Митволь заметил у нее под столом баллон со слезоточивым газом и бейсбольную биту, на которую она как бы невзначай каждый раз клала руку, когда он подходил за бумагами.
А борьба становилась все жестче. «Наши» были везде и их становилось все больше. Когда Митволь шел по улице, ему казалось, что они окружали его, шли за ним, маленькие фигурки толпами вываливались из розеток и замочных скважин, подмигивали и смеялись. Митволь выгнал оставшихся сотрудников из здания, заколотил двери и окна и входил теперь, как Робинзон Крузо, по приставной лестнице сразу в форточку второго этажа. В коридорах громоздились кучи кирпичей, которые нужно было в момент приступа швырять во врагов, стояли бочки с нефтью и бутылки с карбидом.
В тот памятный понедельник Митволь как обычно прибыл на работу в 12 ночи. С кустами на голове и раскрашенным лицом он долго крался задами, прежде чем приблизился к зданию. В руках у него был заржавленный кухонный нож и праща, карманы оттопыривались от крупных камней. Он приставил лестницу и быстро взобрался в кабинет. Зажег коптилку и огляделся. В этот момент с улицы раздалось.
- Господин префект. Можно вас на минутку. Тут наши доктора вас ждут…
- Все! Выследили. Обложили, - пронеслось в голове у Митволя. - «Наши», так и есть. Сами сказали. Но нет, не сдамся. Врешь, не возьмешь.
Глаза Митволя засверкали решительным отчаянием, и он принял свой последний бой. Выстрелил в окно из лука, швырнул туда же стул и через минуту обрушил град кирпичей, вперемешку с оргтехникой, на головы окруживших здание врагов.
Через несколько минут собравшаяся у здания толпа увидела, как из дверей префектуры показались два дюжих санитара, несших к машине скорой помощи тяжелые носилки. На носилках лежал туго спеленутый префект, который, глядя в пространство, бормотал. «Вот наши наши это наши наши, не то что ихние наши, которые совсем не наши. А вот были бы ихние наши совсем как наши, то тогда наши бы…»
Носилки скрылись в машине. Хлопнула дверь, завертелась над крышей мигалка, и машина полетела.