ПДК Глава 2. Москва слезам не верит
На пыльной улице, не далеко от бывшего офиса Антона стоит «аккорд-купе» 98-го года. Казалось, машина находится в том же нерешительном томлении, что и хозяин. Мотор работает тихо, стрелки на панели приборов не дрожат, а все же чувствуется затаенная мощь зверя, закованная хитроумными японскими мастерами в скоростную оболочку.
Антон безучастно жонглирует телефоном, уперевшись недвижимым взглядом в мутное лобовое стекло. Он еще пару раз прокрутил события последних недель и последнего разговора. И поставил точку в этом деле. Здесь он бессилен. Он не может сдвинуть гору с места, поменять менталитет человека, которого раньше считал другом. Невозможно долбиться кулаками в твердь, лучше ее обойти. Нет, он не забудет обиду, порожденную этой классовой ненавистью. Он не простит. Он заберется на эту гору и помочится на самую вершину, чувствуя себя если не хозяином мира, то, как минимум, хозяином своего будущего. Но надо время…
Мобильник неуправляемо вильнул из пальцев и мягко шлепнулся на пол. Это выдернуло парня из победоносных мечтаний, и он вспомнил, для чего достал телефон.
Голос Вари из трубки был слишком жизнерадостным, словно она не знала, кто, и с какой целью ее потревожил:
- Алло? Я слушаю…
Антон колебался мгновения, словно боксер, у которого есть силы только на один, последний удар. И если удар не будет эффективным, то нет шансов на победу.
- Варя здравствуй, это я. Говорить можешь? - он старался говорить увереннее, даже где-то небрежно, хотя волна сомнений предательски била в горло, порождая чрезмерную глухоту в голосе.
Звонок застал Варю в кафе, во время обычного дружеского трепа с подружкой Светой. Красивые, уверенные, раскрепощенные. Они пили кофе, позволяя себе вольности вроде французской выпечки с кремом, и относились в этот момент ко всем жизненным перепитеям с приставкой «над». Варя, чувствуя, что праздник уходит вместе с ароматом остывающей сдобы, добавила в голос нетерпеливый бизнес-оттенок:
- Что у тебя? Я слушаю.
- Хотел узнать как дела, пригласить тебя на кофе, поболтать.
Это пуля прошла далеко от цели. Не то время, не тот момент. Да и цель уже в другом месте.
- Антон, мы только и делаем последние три года, что пьем кофе, болтаем и трахаемся. - бизнес-оттенок перешел в учительско-отчитывающий, что незамедлительно отразилось на лице Антона. А девушка, набрав темп, и желая убрать неприятную «тучу» разговора с горизонта побыстрее, продолжала:
- Я не вижу перспективы отношениям. Ты - отличный парень, с точки зрения ухаживания. Но как муж… - пауза давила бетонной плитой, - у тебя нет будущего со мной. Я хочу жить в достатке. Я хочу детей растить, не по углам шатаясь, а в своей квартире. Я не могу больше ждать, когда тебя прорвет на деньги. Я устала от обещаний. Ты мне очень дорог… но на данный момент мы не можем быть вместе. Пока.
Гудки вырывают бедолагу из транса. Слова в который раз бурильной машиной вгрызлись в сердце. Лицо перекосилось. Как больно. Казалось, здесь, в личной жизни, он нашел то, что искал. Но в игру опять вступили деньги, а романтика ушла под гнетом быта и желания быть востребованной на самом высоком уровне.
Антон убит… Слишком много для одного дня. Слишком жестко, для одного человека. Надо что-то менять. Нет, не что-то… Надо Менять Всё! Надо сесть на корабль и уплыть с материка прошлой жизни, придумать свой материк, по своим правилам. Такой, о котором ты мечтал. Где ты знаешь любой уголок, любое существо. Где все тебе рады. Где ты король и игры идут по твоим правилам. И деньги идут по твоим правилам. И она тебя любит, не оглядываясь, и не опасаясь.
***
Окончив неприятный разговор, девушка, тем не менее, не готова была вернуться в недавний необременительный образ. Она растерянно перебирала салфетки, окаменев красивым лицом.
Света небрежно закурила и, входя в образ бывалой и опытной, попыталась снизить значение телефонного звонка до разряда «выключил и забыл»:
- Что, никак не можете разойтись? И что ты в нем нашла? Да, понтовый парень. Но кроме понтов, что он тебе может предложить.
Варя нервно мешает кофе в чашке, отрешенно смотрит на стол, но все же выходит на привычную уверенную орбиту:
- Хватит Света, и так все хреново. Ты думаешь, легко было вот так все разорвать?
- Ты его еще любишь? - Света деланно тянет концовку, в лучших традициях бразильского «мыла».
Варя окончательно приходит в себя, деловито оценивая счет, кладет требуемую купюру и, уже вставая, отвечает твердо, но без вариантов продолжения темы:
- Люблю? Не знаю… Но мое будущее и будущее моих детей мне дороже.
Уже выходя наружу к машине, под взглядом восхищенной подруги, она понимает, что едва не расплакалась.
***
Антон сидит в машине, глаза полуприкрыты, голова на подголовнике. Эта расслабленная поза и общее состояние опустошенности генерируют его отношение к происходящему летальной фразой:
- Вот такая сука-любовь. Работы нет - женщина ушла - полна жопа огурцов… Думай Антоха, как жизнь повернуть так, чтоб не она тебя имела, а ты ее. Думай…
И уже чувствуя, что возвращается к привычному стремительному жизненному ритму, он приводит машину в боевое состояние, ревом мотора бросая вызов этому чужому, для него, миру.
Антон безучастно жонглирует телефоном, уперевшись недвижимым взглядом в мутное лобовое стекло. Он еще пару раз прокрутил события последних недель и последнего разговора. И поставил точку в этом деле. Здесь он бессилен. Он не может сдвинуть гору с места, поменять менталитет человека, которого раньше считал другом. Невозможно долбиться кулаками в твердь, лучше ее обойти. Нет, он не забудет обиду, порожденную этой классовой ненавистью. Он не простит. Он заберется на эту гору и помочится на самую вершину, чувствуя себя если не хозяином мира, то, как минимум, хозяином своего будущего. Но надо время…
Мобильник неуправляемо вильнул из пальцев и мягко шлепнулся на пол. Это выдернуло парня из победоносных мечтаний, и он вспомнил, для чего достал телефон.
Голос Вари из трубки был слишком жизнерадостным, словно она не знала, кто, и с какой целью ее потревожил:
- Алло? Я слушаю…
Антон колебался мгновения, словно боксер, у которого есть силы только на один, последний удар. И если удар не будет эффективным, то нет шансов на победу.
- Варя здравствуй, это я. Говорить можешь? - он старался говорить увереннее, даже где-то небрежно, хотя волна сомнений предательски била в горло, порождая чрезмерную глухоту в голосе.
Звонок застал Варю в кафе, во время обычного дружеского трепа с подружкой Светой. Красивые, уверенные, раскрепощенные. Они пили кофе, позволяя себе вольности вроде французской выпечки с кремом, и относились в этот момент ко всем жизненным перепитеям с приставкой «над». Варя, чувствуя, что праздник уходит вместе с ароматом остывающей сдобы, добавила в голос нетерпеливый бизнес-оттенок:
- Что у тебя? Я слушаю.
- Хотел узнать как дела, пригласить тебя на кофе, поболтать.
Это пуля прошла далеко от цели. Не то время, не тот момент. Да и цель уже в другом месте.
- Антон, мы только и делаем последние три года, что пьем кофе, болтаем и трахаемся. - бизнес-оттенок перешел в учительско-отчитывающий, что незамедлительно отразилось на лице Антона. А девушка, набрав темп, и желая убрать неприятную «тучу» разговора с горизонта побыстрее, продолжала:
- Я не вижу перспективы отношениям. Ты - отличный парень, с точки зрения ухаживания. Но как муж… - пауза давила бетонной плитой, - у тебя нет будущего со мной. Я хочу жить в достатке. Я хочу детей растить, не по углам шатаясь, а в своей квартире. Я не могу больше ждать, когда тебя прорвет на деньги. Я устала от обещаний. Ты мне очень дорог… но на данный момент мы не можем быть вместе. Пока.
Гудки вырывают бедолагу из транса. Слова в который раз бурильной машиной вгрызлись в сердце. Лицо перекосилось. Как больно. Казалось, здесь, в личной жизни, он нашел то, что искал. Но в игру опять вступили деньги, а романтика ушла под гнетом быта и желания быть востребованной на самом высоком уровне.
Антон убит… Слишком много для одного дня. Слишком жестко, для одного человека. Надо что-то менять. Нет, не что-то… Надо Менять Всё! Надо сесть на корабль и уплыть с материка прошлой жизни, придумать свой материк, по своим правилам. Такой, о котором ты мечтал. Где ты знаешь любой уголок, любое существо. Где все тебе рады. Где ты король и игры идут по твоим правилам. И деньги идут по твоим правилам. И она тебя любит, не оглядываясь, и не опасаясь.
***
Окончив неприятный разговор, девушка, тем не менее, не готова была вернуться в недавний необременительный образ. Она растерянно перебирала салфетки, окаменев красивым лицом.
Света небрежно закурила и, входя в образ бывалой и опытной, попыталась снизить значение телефонного звонка до разряда «выключил и забыл»:
- Что, никак не можете разойтись? И что ты в нем нашла? Да, понтовый парень. Но кроме понтов, что он тебе может предложить.
Варя нервно мешает кофе в чашке, отрешенно смотрит на стол, но все же выходит на привычную уверенную орбиту:
- Хватит Света, и так все хреново. Ты думаешь, легко было вот так все разорвать?
- Ты его еще любишь? - Света деланно тянет концовку, в лучших традициях бразильского «мыла».
Варя окончательно приходит в себя, деловито оценивая счет, кладет требуемую купюру и, уже вставая, отвечает твердо, но без вариантов продолжения темы:
- Люблю? Не знаю… Но мое будущее и будущее моих детей мне дороже.
Уже выходя наружу к машине, под взглядом восхищенной подруги, она понимает, что едва не расплакалась.
***
Антон сидит в машине, глаза полуприкрыты, голова на подголовнике. Эта расслабленная поза и общее состояние опустошенности генерируют его отношение к происходящему летальной фразой:
- Вот такая сука-любовь. Работы нет - женщина ушла - полна жопа огурцов… Думай Антоха, как жизнь повернуть так, чтоб не она тебя имела, а ты ее. Думай…
И уже чувствуя, что возвращается к привычному стремительному жизненному ритму, он приводит машину в боевое состояние, ревом мотора бросая вызов этому чужому, для него, миру.