Про это
Когда-то давным-давно я была чуть ниже ростом и чуть длиннее волосами. Тогда была у меня огромная лучистая мечта, которая с годами стала похожа на мыльный пузырь бензинового цвета. Само собой, потом этот пузырь лопнул, но пока не об этом. Примерно в это же время мне встретился Он. Нет, пусть будет он (слишком много чести для него называться с большой буквы). Ему было море по колено, а мне по пояс. Мы плавали, прыгали через волны, закапывались по шею в песок, прятались от дождя под променадом, писали спиной к спине. Не считая его, число людей, чьё мнение значило тогда для меня хоть что-то, равнялось нулю. Я к нему привыкала, я им упивалась, наполнялась и заражалась как плесенью сыр.
Однажды он спросил у меня, не кажется ли мне, что я простовата внешне. Я проплакала всю ночь, а утром купила тушь мейбеллин, бигуди и абонемент в солярий. Ему ещё не нравилось то, что я не курю и много читаю, я исправила и то и другое. Его запросы росли: он хотел каблуки выше, юбки короче, макияж ярче, а характер круче. И я трансформировалась. Но вот только однажды наступил тот самый день, когда он захотел видеться реже.
Самое сложное - понять, сопоставить, осознать, привыкнуть к тому, что тебя больше не любят. Я, кстати, оказалась неплохой актрисой: я сделала всё возможное и невозможное, чтобы он и его новая шлюха девушка были уверены, что он мне нужен, как рыбе зонтик. О том как я страдаю знали только квартирные стены и два булыжника в поле перед моим домом. Меня бросили как друга, как собеседника, как любовницу и как женщину. Меня просто сменили как носки после тренировки, выбросили как одноразовую посуду. Он сжёг всё лучшее во мне, как чучело на масленице, и сразу занырнул рыбкой в свежее суфле новых отношений.
Сейчас я жалею о том, что мои подруги не стали слушателями длинных эпитафий вперемешку со слезами. Я улыбалась и хлопала ресницами, в то время как боль вкручивала шурупы в моё сердце, болгаркой распиливала мои кости, плоскогубцами вырывала мои вены, дробила мои мечты. Я оказалась редкой садосазохисткой: в той квартире, где я в то время жила одна, я покрыла стены плотным ковром его фотографий, спала в обнимку с подаренной им игрушкой, писала ему развёрнутые письма, которые даже не собиралась отправлять.
Время шло, часы тикали, дома строились, люди учились есть палочками, наполнялись социальные сети и однажды я поняла, что больше не люблю его. Это случилось в весенний вечер в баре на Алексеевской. Я сидела там с подругами и пила какой-то клубный коктейль. Громко играла музыка и я внезапно поймала это осознание, я так отчётливо чувствовала это, я думала об этом беспрерывно. Я вновь и вновь пропускала сквозь себя это ощущение: ощущение невесомости, смеха на грани истерики, крылатое ощущение победы, ощущение того, что я ничего, абсолютно ничего не чувствую, ощущение пустоты, рождающей эхо. Тогда я разучилась чувствовать. Тогда же я разучилась любить.
Однажды он спросил у меня, не кажется ли мне, что я простовата внешне. Я проплакала всю ночь, а утром купила тушь мейбеллин, бигуди и абонемент в солярий. Ему ещё не нравилось то, что я не курю и много читаю, я исправила и то и другое. Его запросы росли: он хотел каблуки выше, юбки короче, макияж ярче, а характер круче. И я трансформировалась. Но вот только однажды наступил тот самый день, когда он захотел видеться реже.
Самое сложное - понять, сопоставить, осознать, привыкнуть к тому, что тебя больше не любят. Я, кстати, оказалась неплохой актрисой: я сделала всё возможное и невозможное, чтобы он и его новая шлюха девушка были уверены, что он мне нужен, как рыбе зонтик. О том как я страдаю знали только квартирные стены и два булыжника в поле перед моим домом. Меня бросили как друга, как собеседника, как любовницу и как женщину. Меня просто сменили как носки после тренировки, выбросили как одноразовую посуду. Он сжёг всё лучшее во мне, как чучело на масленице, и сразу занырнул рыбкой в свежее суфле новых отношений.
Сейчас я жалею о том, что мои подруги не стали слушателями длинных эпитафий вперемешку со слезами. Я улыбалась и хлопала ресницами, в то время как боль вкручивала шурупы в моё сердце, болгаркой распиливала мои кости, плоскогубцами вырывала мои вены, дробила мои мечты. Я оказалась редкой садосазохисткой: в той квартире, где я в то время жила одна, я покрыла стены плотным ковром его фотографий, спала в обнимку с подаренной им игрушкой, писала ему развёрнутые письма, которые даже не собиралась отправлять.
Время шло, часы тикали, дома строились, люди учились есть палочками, наполнялись социальные сети и однажды я поняла, что больше не люблю его. Это случилось в весенний вечер в баре на Алексеевской. Я сидела там с подругами и пила какой-то клубный коктейль. Громко играла музыка и я внезапно поймала это осознание, я так отчётливо чувствовала это, я думала об этом беспрерывно. Я вновь и вновь пропускала сквозь себя это ощущение: ощущение невесомости, смеха на грани истерики, крылатое ощущение победы, ощущение того, что я ничего, абсолютно ничего не чувствую, ощущение пустоты, рождающей эхо. Тогда я разучилась чувствовать. Тогда же я разучилась любить.