(no subject)
Однажды все дети, пережившие Беслан, вырастут.
Кто-то из них возьмёт в руки оружие - почему бы и нет?
Кто-то проживёт самую обычную, хорошую и красивую жизнь.
Кто-то напишет трогательные картины, черпая ведром эту боль.
У кого-то родится ребёнок, родится именно 3 сентября - и этот день для него вдруг станет... праздником.
Что такое огромное общее горе по сравнению с маленьким, но личным торжеством?
Жизнь всегда побеждает - трава прорастает сквозь бетон, младенцы едят материнское молоко в блокадных городах... И это - единственная правда её, жизни. И её жестокость. И её справедливость.
А когда шли сюжеты, в которых какие-то люди держали плакаты с требованием правды - какой правды нужно было им? Всегда считала и буду считать, что правда - это ценность, это дар... Но какой правды хотели они - если единственная правда заключалась в том, что матерям нужны были их дети? Их живые дети!
Вечный позор воюющим с детьми.
Вечная светлая память погибшим.
Кто-то из них возьмёт в руки оружие - почему бы и нет?
Кто-то проживёт самую обычную, хорошую и красивую жизнь.
Кто-то напишет трогательные картины, черпая ведром эту боль.
У кого-то родится ребёнок, родится именно 3 сентября - и этот день для него вдруг станет... праздником.
Что такое огромное общее горе по сравнению с маленьким, но личным торжеством?
Жизнь всегда побеждает - трава прорастает сквозь бетон, младенцы едят материнское молоко в блокадных городах... И это - единственная правда её, жизни. И её жестокость. И её справедливость.
А когда шли сюжеты, в которых какие-то люди держали плакаты с требованием правды - какой правды нужно было им? Всегда считала и буду считать, что правда - это ценность, это дар... Но какой правды хотели они - если единственная правда заключалась в том, что матерям нужны были их дети? Их живые дети!
Вечный позор воюющим с детьми.
Вечная светлая память погибшим.