«Престрашное позорище».
«Престрашное позорище». Как русский лейтенант сжёг турецкий флот
Андрей Сидорчик
Картина Якоба Филиппа Гаккерта «Эпизод морского боя». На картине изображён взрыв турецкого корабля. © / Public Domain
7 июля 1770 года русский флот одержал одну из самых громких побед в своей истории.
Хитрый план братьев Орловых
Во второй половине XVIII века противостояние России и Османской империи достигло своего апогея. Набиравшая силу Российская империя, при Петре I закрепившаяся на Балтике, стремилась выйти и на берега Чёрного моря, что категорически не устраивало южного соседа, за несколько столетий привыкшего к своему исключительному положению в регионе.
В 1768 году противостояние переросло в войну, которая продемонстрировала, что русская армия в сухопутных сражениях значительно превосходит своего противника.
Однако главной опорой Османской империи был большой военный флот, которому Россия на Черном море могла противопоставить лишь малочисленную Азовскую эскадру.
И тогда возник план противопоставить туркам куда более боеспособный Балтийский флот, отправив его в экспедицию к берегам Эгейского моря.
Нужно сказать, что императрице Екатерине Великой, в чьё правление борьба с турками стала главным приоритетом внешней политики России, пришлось восстанавливать флот на Балтике практически с нуля. Созданный Петром I Балтийский флот за полвека пришел в негодность, ибо преемники создателя Российской империи, вплоть до Екатерины II, не придавали ему большого значения.
В начале 1768 года, когда война ещё не была начата официально, но стала совершенно неизбежной, граф Григорий Орловпредложил императрице идею: отправить эскадру в Эгейское море и с её помощью поднять православные народы, находящиеся под гнётом османов, на восстание, что позволит оттянуть силы неприятеля от черноморского региона.
В январе 1769 года идея была оформлена в «Манифест к славянским народам Балканского полуострова», в котором русская императрица сулила военную помощь и поддержку православным братьям.
Общее руководство Морейской экспедицией было поручено брату фаворита императрицы Алексею Орлову, который, по некоторым данным, и был реальным автором данного плана.
Командование первой эскадрой экспедиции в составе 7 линейных кораблей, 1 бомбардирского корабля, 1 фрегата и 9 вспомогательных судов было поручено адмиралу Григорию Андреевичу Спиридову, который 6 августа 1769 года повёл корабли к цели.
33 несчастья
Сказать, что поход начался неудачно, - значит не сказать ничего. Через две недели самый мощный корабль эскадры «Святослав» из-за течи вынужден был лечь на обратный курс. Затем фок-мачту (переднюю мачту) потерял «Святой Евстафий». К моменту прибытия в Копенгаген, помимо поломок, на судах началась эпидемия, выкосившая 300 человек, из которых более 50 скончались. Спиридов взамен нанял несколько сотен датских моряков. Кроме того, вместо «Святослава» адмирал присоединил к своей эскадре линейный корабль «Ростислав», шедший из Архангельска на Балтику.
Потери людей из-за болезней и кораблей из-за поломок продолжались. В итоге до Гибралтара в середине ноября 1769 года добрался только один корабль - тот самый потерявший мачту «Святой Евстафий».
С грехом пополам к месту сбора подошли ещё несколько кораблей, в итоге эскадру в районе предполагаемых боевых действий составили семь судов: четыре линейных корабля, фрегат и два пинка.
Пожалуй, французы или англичане на этом бы остановились, но речь-то идёт о русских. Поэтому эскадра храбро добралась до берегов Греции, где и планировалось начать боевые действия.
Османский флот мог без проблем покончить с русской эскадрой, но турецкие лазутчики, похоже, даже не поняли, что вот этот плавающий табор и есть грозный военно-морской флот России.
А русские, ничуть не комплексуя по поводу внешнего вида, приступили к десантным операциям при поддержке восставших греков, захватив несколько городов, в том числе мощную крепость Наварин.
А в мае 1770 года на помощь Орлову и Спиридову прибыла вторая эскадра в составе четырёх кораблей и двух фрегатов под командованием контр-адмирала Джона Эльфинстона.
Путь второй эскадры мало чем отличался от пути первой - потерянные корабли, больные матросы, срочно нанятая замена, которую, правда, составили не датчане, а англичане.
В итоге к моменту встречи с флотом Османской империи объединённая эскадра имела в своём составе 9 линейных кораблей различной вооружённости, бомбардирский корабль, 3 фрегата и несколько малых судов, игравших вспомогательные роли. Общее число русско-датско-английских экипажей составляло около 6500 человек.
На абордаж!
24 июня (5 июля по новому стилю) русская эскадра, оперативное командование которой получил адмирал Спиридов, встретилась с турецким флотом в Хиосском проливе.
И. Айвазовский. Бой в Хиосском проливе 24 июня 1770 года. Фото: Public Domain
Турки, которыми командовали капудан-паши (адмиралы) Ибрагим Хусаеддин, Хасан-пашаи Кафер-бей, располагали 6 линейными кораблями, 6 фрегатами, 19 галерами и шебеками и 32 вспомогательными судами с 15 000 человек на борту.
Адмирал Спиридов намеревался вступить в ближний бой и затем перейти к абордажу, поскольку при численном перевесе противника именно такой сценарий оставлял шансы на успех. Турки, в свою очередь, предпочитали артиллерийскую дуэль на дальних дистанциях, где у них было очевидное преимущество. Если же что-то пошло бы не так, капудан-паши намерены были отойти в Чесменскую бухту под защиту береговой артиллерии.
Первый бой в Хиосском проливе прошёл довольно сумбурно. Русские корабли нарушили боевой порядок и оказались в трудном положении. Ситуацию изменил Спиридов, смело бросив флагман «Святой Евстафий» против турецкого флагмана «Реал Мустафа». Несмотря на то, что «Евстафий» загорелся от турецких попаданий, русские пошли на абордаж. В ходе боя пламя с русского корабля перекинулось на турецкий, который тоже запылал. В итоге оба флагмана взорвались.
Такой поворот турки сочли крупной неудачей и укрылись в Чесменской бухте.
Четвёртый брандер лейтенанта Ильина
Русские принялись обстреливать бухту, в которой укрылся неприятель. Были подготовлены 4 брандера - небольшие корабли-мины, использовавшиеся для диверсий.
Вечером 25 июня (6 июля по новому стилю) русские корабли, стоящие на рейде бухты, завязали с турками артиллерийскую дуэль.
В результате огня с русских судов в 1:30 ночи 26 июня (7 июля) загорелся и взорвался один из турецких кораблей. Его обломки спровоцировали пожары и на других кораблях.
В 2:00 в бухту вошли 4 русских брандера. Два брандера турки расстреляли, третий сцепился с уже горящим кораблём и не нанёс противнику серьёзного вреда.
Всё компенсировал четвёртый брандер, которым командовал лейтенант Дмитрий Ильин. Его брандер сцепился с 84-пушечным линейным кораблём. Ильин поджёг брандер, а сам вместе с командой покинул его на шлюпке. Корабль взорвался и поджёг большинство оставшихся турецких кораблей.
И. Айвазовский. «Чесменский бой». Фото: Public Domain
Пожары и взрывы охватили всю бухту. К утру русские моряки уже не вели огня по противнику, а занимались противоположным делом - спасали жизни плавающих в воде турок с уничтоженных кораблей.
Утро открыло картину ужасающую для турков и восхитительную для русских. Было уничтожено 15 линейных кораблей и 6 фрегатов османского флота, в качестве трофеев русским достались 1 линейный корабль и 5 галер. Потери русского флота состояли из 1 линейного корабля и 4 брандеров. Соотношение потерь в живой силе было ещё более сокрушительным - около 650 у русских против 11 000 у турок.
По подвигу и награда
Адмирал Спиридов доложил президенту Адмиралтейств-коллегии графу Чернышову: «...неприятельский флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили и в пепел обратили, и оставили на том месте престрашное позорище, а сами стали быть во всём Архипелаге нашей Всемилостивейшей Государыни господствующи».
Удар, нанесённый по турецкому флоту в Чесменском сражении, серьёзно повлиял на ход войны, позволил русским кораблям не только нарушить коммуникации противника в Эгейском море, но и блокировать Дарданеллы. Несмотря на то, что русско-турецкая война длилась после Чесменского сражения ещё четыре года, во многом её победный для России исход был предопределён триумфом русского флота.
Императрица Екатерина Великая щедро наградила героев сражения и повелела увековечить память о нём. Для прославления победы был создан мемориальный Чесменский зал в Большом Петергофском дворце, воздвигнуты два памятника: Чесменский обелиск в Гатчине и Чесменская колонна в Царском Селе. Также были построены Чесменский дворец и Чесменская церковь святого Иоанна Предтечи в Петербурге.
Чесменская колонна в Царском Селе. Фото: www.russianlook.com
В память о Чесменской победе были отлиты золотые и серебряные медали. Медали были изготовлены по «указу её Императорского Величества Императрицы Екатерины Алексевны»: «Медаль эту жалуем мы всем находившимся на оном флоте во время сего Чесменского счастливого происшествия как морским, так и сухопутным нижним чинам и позволяем, чтобы они в память носили их на голубой ленте в петлице».
Граф Алексей Орлов, инициатор экспедиции, завершившейся громкой победой, получил право присоединить к фамилии наименование Чесменского.
Чесменское сражение стало одной из самых ярких страниц в летописи русского флота. В июле 2012 года президент России Владимир Путин внёс в перечень дней воинской славы 7 июля - День победы русского флота над турецким флотом в Чесменском сражении.