мульт для кошкоманов
самый смешной для меня котомульт - сериал Simon's Cat. главное в нем - истинная правдивость характера семиного кота
http://www.youtube.com/watch?v=w0ffwDYo00Q
Это лишь один - есть еще несколько из жизни того же животного, не менее славных! Не забудьте посмотреть.
http://www.simonscat.com/films.html
http://www.youtube.com/watch?v=w0ffwDYo00Q
Это лишь один - есть еще несколько из жизни того же животного, не менее славных! Не забудьте посмотреть.
http://www.simonscat.com/films.html
вот, например Генис о нем:
Его окрестили задолго до того, как он появился - и у нас, и вообще. Имя ждало его готовым, как в королевских семьях. У Геродота, правда, был только один, зато очень знаменитый предшественник. В нем все и дело.
Наш сын отчаянно увлекался античностью, а клички считались его прерогативой. Делал он это молниеносно и безошибочно. Найденная в болоте зеленая черепашка стала Кларой, а подаренный на день рождения хомяк - Бубликом.
Против Геродота тоже никто не возражал, тем более что у Гофмана нашлось подходящее описание кота: "Голова у него достаточно объемиста для вмещения наук, а длинные седые, несмотря на молодые годы, усы придают ему внушительный вид, достойный греческого мудреца".
Чтобы научиться ладить с Геродотом, нам пришлось пройти школу молчания. Прилежание в ней обеспечивала обоюдная любовь, которой, впрочем, было отнюдь не достаточно, чтобы понимать друг друга.
Вынужденные обходиться без слов, мы заменяли их поступками и предметами. От этого наши отношения приобрели метафизический оттенок.
Прелесть кота не в том, что он красивый или, тем более, полезный. Прелесть его в том, что он Другой.
Только в диалоге с Другим мы можем найти себя. Только выйдя за собственные - человеческие - пределы.
Обычно человек помещает Другого выше себя - на верхних ступенях эволюционной лестницы. Другим может быть Дух, или Бог, или Великая природа, или Пришелец, или - даже - неумолимый закон исторической необходимости.
Геродот учил нас теологии, вектор которой направлен не вверх, а вниз.
В определенном смысле общаться с котом - все равно что с Богом.
Нельзя сказать, что Он молчит, но и разговором это не назовешь: то десятку найдешь, то на поезд опоздаешь.
Сравнение тем более кощунственное, что в отношениях кота с хозяином ясно, Чью роль играет последний.
***
Конечно, наша обоюдная немота была условной. У каждого из нас был свой голос, который становился бесполезным лишь при нашем общении. Но именно взаимонепонимание и делало его таким увлекательным.
Не только кот для нас, но и мы для него - тайна. Причем вечная тайна - нам не понять друг друга до гроба и за гробом.
Бердяев, правда, верил, что встретится в раю со своим Мурром, но даже там они вряд ли говорят по-кошачьи.
С немотой коты справляются лучше людей. Если мы в молчании вышестоящего видим вызов, упрек или безразличие, то лишенный общего с нами языка Геродот научился обходиться без него.
Вынужденный полностью доверять среде своего обитания, Геродот не задает ей вопросы. Мы для него - сила, дающая тепло, еду, ласку.
Подозреваю, что он, как атеист или язычник, не отделяет нас от явлений природы. Как солнце, как ветер, как свет и темнота, для него мы постижимы лишь в том, что имеет к нему отношение.
Не то чтобы Геродот отрицает существование того, что выходит за пределы его понимания. Нельзя даже сказать, что он игнорирует все непонятное в его жизни - напротив, кот охотно пользуется им, хотя и не по назначению, как, например, катушкой ниток. Важно, что Геродот не задумывается над целью и смыслом огромного количества вещей, которые его окружают, но его не касаются.
При этом Геродот, будучи чрезвычайно любознательным, всякую закрытую дверь воспринимает с обидой. Однако по-настоящему его интересуют лишь перемены.
Кота, как Конфуция, занимает не дурное разнообразие "десяти тысяч вещей", а их концы и начала: не было и вдруг стало.
Его волнует сам акт явления нового - гостя, посылки, рождественской елки.
Кота очень трудно удивить. Испугать его можно, но вот поразить кошачью фантазию нам, по правде говоря, нечем. В жизни Геродота так много непонятного, что в ней нет места фантастическому. За пределами его мира столько ему недоступного, что для него ежедневная порция незнакомого - часть обыденного.
Тут, как во сне, нет ничего невероятного. Страшное - пожалуйста, странное - нет.
Reply
Reply
Reply
Reply
http://lib.aldebaran.ru/author/vail_petr/vail_petr_russkaya_kuhnya_v_izgnanii/vail_petr_russkaya_kuhnya_v_izgnanii__0.html
А еще массу эссе и воспоминаний, в том числе и о Довлатове. У него философское, но легкое письмо.
Reply
Reply
Leave a comment