любовница французского лейтенанта
'Сара и впрямь была умна, только ум ее был редкостного свойства - его, безусловно,
нельзя было бы обнаружить посредством наших современных тестов.
Он не сводился к способности аналитически мыслить или решать поставленные задачи,
и весьма характерно, что единственным предметом, который давался ей с мучительным трудом,
была математика.
Скорее это была какая-то сверхъестественная способность определять истинную цену других людей,
понимать их в полном смысле этого слова. Она обладала своеобразным психологическим эквивалентом
чутья, присущего опытному барышнику, - способностью с первого взгляда отличить хорошую лошадь от плохой;
иными словами, она, как бы перескочив через столетие, родилась с компьютером в сердце.
Именно в сердце, ибо величины, которые она вычисляла, принадлежали сфере скорее сердечной,
нежели умственной. Она инстинктивно распознавала необоснованность доводов, мнимую ученость,
предвзятость суждений, с которыми сталкивалась, но она видела людей насквозь и в более тонком смысле.
Подобно компьютеру, не способному объяснить происходящие в нем процессы, она, сама не зная почему,
видела людей такими, какими они были на самом деле, а не такими, какими притворялись.
Мало того, что она верно судила о людях с нравственной точки зрения. Ее суждения были гораздо глубже...
Врожденная интуиция была первым проклятием ее жизни; вторым было образование.'
нельзя было бы обнаружить посредством наших современных тестов.
Он не сводился к способности аналитически мыслить или решать поставленные задачи,
и весьма характерно, что единственным предметом, который давался ей с мучительным трудом,
была математика.
Скорее это была какая-то сверхъестественная способность определять истинную цену других людей,
понимать их в полном смысле этого слова. Она обладала своеобразным психологическим эквивалентом
чутья, присущего опытному барышнику, - способностью с первого взгляда отличить хорошую лошадь от плохой;
иными словами, она, как бы перескочив через столетие, родилась с компьютером в сердце.
Именно в сердце, ибо величины, которые она вычисляла, принадлежали сфере скорее сердечной,
нежели умственной. Она инстинктивно распознавала необоснованность доводов, мнимую ученость,
предвзятость суждений, с которыми сталкивалась, но она видела людей насквозь и в более тонком смысле.
Подобно компьютеру, не способному объяснить происходящие в нем процессы, она, сама не зная почему,
видела людей такими, какими они были на самом деле, а не такими, какими притворялись.
Мало того, что она верно судила о людях с нравственной точки зрения. Ее суждения были гораздо глубже...
Врожденная интуиция была первым проклятием ее жизни; вторым было образование.'