France II
Фото - ksushiks, текст - s0me0ne.
Глава 4.
Природа Франции - пожалуй, лучшее, что есть в этой стране, и мы собирались увидеть как можно больше этого лучшего. Безье был выбран нами не в последнюю очередь потому, что он расположен недалеко от природного парка Камарг, куда мы оба очень хотели и куда и поехали однажды утром.
Камарг, расположенный на берегу моря - это, по сути, большое болото. Очень большое болото. Очень-очень большое. Такое большое, что на его территории расположено несколько городков, а дорога на машине из конца в конец занимает больше часа, хотя структура дорожной сети вносит в это больший вклад, чем протяжённость самих болот.
Известен Камарг прежде всего тем, что якобы является единственным местом гнездования розовых фламинго в Европе. На самом деле это не соответствует действительности, но это нам станет ясно несколько дней спустя, а пока мы едем туда, чтобы увидеть фламинго, а также знаменитых камаргских белых лошадей и другие природные красоты.
Западная часть парка оборудована для посещения туристами, там есть магазины, кафе, рынки и другие блага цивилизации, и именно поэтому мы, проснувшись рано-рано утром, поехали в восточную часть парка, о которой даже в сети нашлось не так много информации - мы знали, что это дикая местность, не имеющая никакой инфраструктуры, дороги там грунтовые, и иногда они затопляются морем, поэтому лучше внимательно смотреть на дорожные знаки. У меня был примерный план полуболот-полуозёр этой части парка, и по обрывочным отчётам из интернета мы имели общее представление о том, где приблизительно водятся фламинго, и, в общем-то, всё; и именно эта информационная недостаточность как нельзя лучше пробуждала дух приключений. Мы искали диких фламинго в естественной среде обитания, а не прикормленных птичек, получающих пропитание из бюджета природного парка.
С весьма среднего качества грунтовки, по которой мы ехали в полнейшем одиночестве, нам открывались удивительные виды на заболоченные поля, растительность которых порой имела ярко-красный цвет. Среди этого буйства красок явным диссонансом выделялась здоровенная лужа на обочине, которая была хорошо укатана колёсами тех, кто был здесь до нас, и мы, конечно же, решили остановиться, чтобы посмотреть, что привлекло всех этих людей.
И мы не ошиблись. Отсюда открывался отличный вид на небольшое болото, в котором, несмотря на раннее утро, несколько фламинго уже начали своё самое важное в их жизни занятие - поиск еды. С утра до вечера они ходят, погружая нелепый перевёрнутой формы клюв в мелкую воду болота, чтобы выудить оттуда немного ракообразных, и эта раковая диета придаёт им розовую окраску. Фламинго - тупиковая ветвь эволюции, один из главных экспонатов природной кунсткамеры, и именно поэтому на них так интересно смотреть.
Мы поехали дальше, туда, где находилось болото, обозначенное в каком-то англоязычном отчёте, как самое большое место обитания фламинго в этой части парка, но уже несколько дней стояла невыносимая жара и болото оказалось напрочь пересохшим. Знаки предупреждали, что на машине дальше ехать не надо, а кто утонет - тот больше в море купаться не будет, и потому мы припарковались и пошли пешком к какой-то резервной точке, где снова издалека увидели фламинго, и на сей раз их было довольно много. Но дикие фламинго почти так же пугливы, как журавли, приблизиться к ним ближе, чем на полкилометра, можно только имея хорошее укрытие, и мы наблюдали за ними издалека, и в этот момент заметили маяк.
Мы любим маяки. Маяки - они как плёночные фотоаппараты и патефоны, они тёплые и ламповые. Фламинго были на время отодвинуты на второй план, и мы поехали к маяку.
Дорога к нему прервалась шлагбаумом с надписями по-французски и дорожным знаком «движение разрешено только для пешеходов и велосипедистов» для непонятливых. Нам было не привыкать, и мы пошли.
Довольно редко мы настолько ошибались в оценке расстояний. Когда у нас появилось ощущение, что мы пересекли пешком примерно пол-Франции, до маяка оставалось приблизительно ещё столько же. Но мы, тем не менее, дошли, гордые собой, осмотрели маяк, поздоровались с проезжавшим мимо велосипедистом, который был первым живым человеком, встреченным нами в Камарге, и пошли обратно к машине, чтобы посетить Камарг ещё раз, но теперь - как все цивилизованные люди, с западного входа.
Мы проехали мимо знакомой лужи, в которой к тому моменту уже не было свободного от машин места, а всё прилегающее к ней пространство было занято фотографами с огромными объективами. Как говорит пословица, кто рано встаёт - тот фотографирует фламинго при полном отсутствии людей, ну или как-то так, я не слишком силён в пословицах.
Дальнейший наш путь пролегал среди живописных пейзажей. В какой-то момент мы заметили небольшую парковку, рядом с которой была расположена смотровая площадка. Это была просто небольшая башня с лестницей, а наверху было несколько человек, которые явно смотрели на что-то интересное, и мы остановились, чтобы тоже увидеть что-то интересное, и увидели камаргских лошадей. На противоположной стороне дороги было большое огороженное поле, и на нём паслись эти самые белые камаргские лошади в количестве трёх штук - не много, но достаточно, чтобы составить представление, и по составленному мной представлению камаргские лошади не отличаются от других белых лошадей ничем, а ото всех прочих лошадей - ничем, кроме окраса.
Наконец, мы приехали в то место, которое искали - в парк птиц. Вот здесь-то мы сполна насмотрелись и на фламинго, и на других пернатых, обитающих в Камарге. Это не зоопарк, здесь нет клеток и оград, но птиц здесь подкармливают, и они никуда не улетают, а для туристов оборудованы укрытия с узкими смотровыми щелями, так что птицы, особенно фламинго, в силу своего ограниченного интеллекта ничего не подозревают.
Лично мне больше всего понравились среднего размера длинноногие птицы, которые ловко таскали еду прямо из-под клюва у неповоротливых фламинго. Я думал, что это какие-то особые камаргские цапли, но потом узнал, что это птица ходулочник, которая является родственником шилоклювки, а не цапли. Возможно, они невзрачны, но мне нравятся приспособленные к жизни виды, исповедующие принцип «хочешь жить - умей вертеться».
Мы провели в этом прекрасном месте несколько часов, но этого нам показалось мало, и мы поехали ещё в какой-то небольшой «орнитологический парк» на окраине Камарга. Всё же иногда лучшее - враг хорошего. Мы проходили по этому «заповеднику» часа полтора, и не увидели ни одной живой души, если не считать других посетителей. Мы уже возвращались из этого места, шли к выходу по дорожке вдоль небольшой реки, как вдруг произошло нечто стоящее потраченного на этот парк времени.
Надо сказать, что в нашей команде не все обладают одинаковой наблюдательностью. Некоторые её члены вполне могут фотографировать озеро Лох-Несс, и обнаружить случайно попавшую в кадр Несси уже дома, через несколько месяцев, во время обработки фотографий. Иногда это даёт интересные результаты, особенно с учётом того, что у других членов нашей команды с наблюдательностью всё в порядке.
Итак, Ксюша шла по тропинке впереди, а я - сзади. Мне казалось, что если она увидит что-то интересное - то мне-то уж точно скажет; тем больше было моё удивление, когда, ступив на место, которое она прошла секунду назад, я обнаружил сидящую в полуметре от моей ноги нутрию, которая мирно обгладывала какую-то ветку.
- Кхм, любимая, ты ничего не пропустила? - Поинтересовался я, стараясь не шевелиться и показывая глазами на нутрию. Ответом мне был сдавленный возглас и щёлканье затвора, которое продолжалось, пока нутрия не закончила с веткой. После этого она неуклюже спустилась в реку и поплыла куда-то по своим делам.
Напоследок мы заехали на камаргский рынок. Мы купили там соли, которая ничем не отличалась от любой другой соли, кроме того, что была камаргской, а также некоторое количество алкогольных напитков. Напитки нам отказывались продавать без дегустации, и они были довольно крепкими, а я был за рулём, поэтому дегустацию я доверил Ксюше, что позволило мне весело провести остаток обратного пути, слушая, как она подпевает французским песням из магнитолы.
Глава 5.
Те дороги Франции, которые не являются автобанами, а просто соединяют между собой соседние населённые пункты, состоят из трёх компонентов: ветра, кругов и виноградников, и каждый из них заслуживает того, чтобы остановиться на нём подробнее.
Круговые перекрёстки - отличительная черта Европы вообще, но во Франции эта особенность приобретает некоторые черты стихийного бедствия. Привычных нам перекрёстков за пределами городов почти нет, любое пересечение дорог - это круг, как правило, с нечётным количеством выездов, дурацкой схемой движения, и, в отличие от Италии, частым отсутствием указателей. А чтобы ездящим одними и теми же маршрутами туристам не было слишком легко, французы иногда перестраивают свои круги, изменяя количество и порядок выездов, что превращает навигатор из устройства, указывающего точный маршрут, в оракула, ведущего свернувшего с тропы путника посредством череды туманных намёков.
Виноградники - это то, чем французы засаживают каждый свободный клочок земли. Учитывая, что мы не прониклись французскими винами, я могу заподозрить, что они делают это в попытках найти, наконец, то место, где вырастет нормальный виноград. Судя по масштабам бедствия, получается у них не очень хорошо. Мы насмотрелись на виноградники, когда были в Италии, и думали, что их там много, но Франция выглядит так, будто ночью надо всей территорией страны летают специальные самолёты и сбрасывают на землю мешки с ростками виноградной лозы.
И, наконец, ветер - непременный спутник любого путешествия между двумя точками юга Франции. Он дует столь сильно и целенаправленно, что складывается ощущение, что эти невыносимые северяне построили огромный вентилятор и направили его в сторону юга, чтобы этим невыносимым южанам жизнь мёдом не казалась. Головные уборы бесполезны, свободные юбки - провокационны, палатки - бессмысленны. Дует постоянно, круглые сутки, дует так, что трава, уже привыкшая за многие десятилетия, растёт под углом.
Что не хочет расти под углом - так это лаванда. Куст лаванды, похожий на шевелюру домовёнка Кузи, решившего внезапно заделаться панком, совершенно никак не реагирует на весь этот ветер. Куст растёт прямо и раскидисто, образуя довольно правильной формы полусферу, и, возможно, именно это так привлекает к лавандовым полям многочисленных фотографов, и эта лавандовая лихорадка, не могла, конечно, обойти стороной нас. Ну, по крайней мере, некоторых из нас, но другим из нас, кому до фени все эти травянистые растения семейства губоцветных, приходится иногда потакать желаниям тех из нас, кому губоцветные важны, по причине глубокой личной привязанности.
И именно весь этот сложный комплекс причин и следствий стал поводом для поездки в город Со, который находился в 250 км от Безье в том самом общеизвестном Провансе, и который не был примечателен совершенно ничем, кроме того, что вокруг него расположено неприличное количество лавандовых полей. Поля были найдены задолго до поездки по гугл-картам, потому что чего я точно не хотел, так это тратить время ещё и на их поиск.
Дорога взбиралась в гору довольно крутым, но совершенно не страшным серпантином. Те из нас, кто осознавал важность губоцветных для планеты, очень переживали о факте их отсутствия на протяжении этого отрезка пути, и потому требовали остановки, едва на обочине обнаруживалось почти дикое поле с десятком полудохлых кустов лаванды. Каждая такая остановка сопровождалась устройством полноценной фотосъёмки каждого наличествовавшего экземпляра lavandula angustifolia, с последующим запечатлением нас на фоне означенного экземпляра с тем, чтобы никто не усомнился в авторстве фотографий, изображающих растение этого, несомненно, редкого вида. По этой причине продолжительность нашей поездки в город Со превышала расчётную более чем в 2.5 раза.
В процессе этой поездки с нашим автомобилем неизменно соседствовали автодом с немецкими номерами и французская легковушка. Они останавливались в тех же полях, что и мы, и проводили в них соизмеримое количество времени, поэтому мы часто встречали машины друг друга на парковках и начали их узнавать. А на остановке у смотровой площадки, с которой открывался вид, на город Со, мы столкнулись целыми экипажами, и тут оказалось, что совершенно все экипажи этих автомобилей - мы, семья с детьми на немецком автодоме, и три женщины среднего возраста на легковушке - говорят по-русски. Из этого случая я вынес важный урок: не пытайся судить о поведении водителя по его номерному знаку. Если на дороге моргает, обгоняет, подрезает машина со швейцарскими номерами - это ещё ничего не значит, возможно, там внутри эфиоп.
Но помимо этого со смотровой площадки было видно ещё кое-что. Бескрайние лавандовые поля у подножья горы, на которой возвышался город Со, повергли в экстаз команду любителей губоцветных в лице её единственного члена. Мне немедленно поступило указание, больше походившее на ультиматум, сейчас же привезти нас в эти поля и остаться там надолго. Что ж, как гласит старинная фрацузская пословица, назвался груздем - полезай в лаванду.
Мне сложно подсчитать количество времени, проведённого нами среди лавандовых полей близ города Со. К тому времени, как мы покончили с ними и добрались до самого города, моё зрение стало монохромным, фиолетово-зелёным, глаз отказывался различать другие цвета, и улицы города с бродящими по ним котами выглядели странно. Мы зашли в фиолетовый магазин и купили там зелёную банку фуа-гра, и это фуа-гра было первым в нашей жизни. Впоследствии выяснилось, что любители лаванды весьма благосклонно относятся к печёнке излишне ожиревшего гуся, а нелюбители лаванды на дух её не переносят, и это неплохо уложилось в выстроенную нами общефранцузскую парадигму.
Путь оттуда мало чем отличался от пути туда. Бесконечная череда лавандовых полей, зелёная дорога, фиолетовое небо. Зрение напрочь отказывалось повиноваться, пока мы не приехали в город Руссильон.
На окраине Руссильона находятся охровые шахты, в которых, впрочем, охра не добывается с тех пор, как краски стали делать на основе всяких там аминобензолов. Само собой, мы не успели заехать туда в рабочее время, когда по шахтам водят туристов, ведь мы были заняты значительно более важными губоцветными, и потому всё, что мы могли - это осмотреть места добычи сверху. Но и этого оказалось достаточно, и огромные скалы ярко-оранжевой охры смогли вернуть мне моё цветное зрение, и мы завершили этот день прогрулкой по Руссильону, стены домов в котором в большинстве своём окрашены в оранжевый цвет.
Одним словом, день получился красочным.
Глава 6.
Отсутствие определённого плана действий - прекрасная вещь. Всё время попадаешь в какие-нибудь места, которые ни за что не нашёл бы и о существовании которых бы даже не догадывался, если бы имел заранее составленный план. Например, едешь ты по дороге, и видишь на рекламном щите каких-то интересных птиц и указатель, что эти птицы вооон там, через 15 километров, и, если ты любишь птиц, то просто берёшь и едешь туда, а если не любишь - не едешь. Мы птиц любим, и потому поехали.
И очень, очень не зря поехали, как выяснилось. Место, в которое мы попали, оказалось сафари-парком. Это как зоопарк, но без клеток, большая часть парка проезжается на машине, и посетители отделены от животных только стёклами своих автомобилей, которые категорически запрещается открывать; впрочем, мы не заметили ни единого посетителя, который соблюдал бы это правило. Французам вообще не свойственно соблюдать какие-то правила, и нам предстояло увидеть крайне показательную демонстрацию этого сразу после въезда в парк.
Въезд представлял собой ворота, оформленные в подобающем сафари-парку стиле, но функционально он ничем не отличался от пункта оплаты на платных дорогах, за исключением того, что въезжающему выдавали буклет с картой парка на нужном языке. Перед нами был джип с французскими номерами, и когда перед ним открылся шлагбаум, он, проехал метров пять вперёд, туда, где начиналась какая-то растительность парка, остановился, водитель вышел из машины и стал справлять малую нужду в эту самую растительность.
Я понимаю, что бывают разные жизненные ситуации. Но прямо перед шлагбаумом находился платный туалет стоимостью в 50 центов, что было на несколько порядков ниже стоимости въезда в парк, и я затрудняюсь сказать, чем можно было оправдать необходимость делать это именно в этот момент и в этом месте, на глазах всей очереди и служащих парка, которые впрочем, тоже были французами, и, видимо, именно поэтому никак не реагировали на происходящее.
Следует заметить, что мы, конечно, не могли доподлинно знать, что за рулём джипа был именно француз; но столь непосредственное отношение этой нации к естественным потребностям мы за время нашей поездки наблюдали не раз. Остановившись на платной подземной парковке вполне можно обнаружить, что на соседнем парковочном месте элементарно нассано, и вряд ли все эти люди не успели добежать до туалета, который находится одним этажом выше. В этот момент мы ещё раз убедились, что Франция намного, очень намного дальше от нашего менталитета, чем, например, соседняя Германия.
Впрочем, этого эпизода было явно недостаточно, чтобы испортить впечатление от сафари-парка. Смотреть на животных, которые нигде не заперты, практически ничем не органичены, и которые просто шляются туда-сюда, проявляя изредка определённый интерес к посетителям, несоизмеримо интереснее, чем побывать в обычном зоопарке. Мы проехали каких-то косуль, быков, а также страусов, которые подбегали к каждому автомобилю и тщательно очищали зеркала заднего вида, склёвывая с них прилипших насекомых, и въехали на территорию опасных хищников - медведей и львов.
Повсюду были установлены знаки, указывавшие на то, что открывать здесь двери и окна опасно для жизни. Для особо непонятливых к брошюре, выдававшейся при въезде, прилагалась отдельная листовка, на которой это предупреждение было продублировано. К счастью, ни медведи, ни львы не захотели походить по крыше нашей машины, и мы снова выехали к каким-то безопасным травоядным, а потом - к птицам.
Птицы - последняя часть парка. Здесь надо припарковать машину и идти пешком. Гвоздём программы, конечно, являются фламинго, но мы насмотрелись на них в Камарге, и потому уделили больше времени другим птицам - интересным и смешным, серьёзным и забавным.
Другим неожиданно впечатляющим местом, в которое мы попали совершенно случайно, оказалось аббатство Фонфруад. Это, чтоб вы знали, такое древнее цистерцианское аббатство. Я понятия не имею, что означает скопированное мной из Википедии слово “цистерцианское” - возможно, какой-то культ поклонения цистернам.
Аббатство состоит из довольно хорошо сохранившегося моныстыря, огромного парка и винного магазина. Территория аббатства, как и вся остальная Франция, максимально плотно засажена виноградниками, и здесь делают и продают очень неплохое вино - ещё одно из тех немногих вин, которые понравились нам во Франции.
Немного подгадило в посещении аббатства только моё любимое современное искусство, которое на сей раз нашло своё выражение в виде гипертрофированных резиновых сапог и пластиковых стульев, выставленных в парке аббатства. Я много лет не могу понять, почему все эти адепты современного искусства покупают такую плохую шмаль? Им что, не продают нормальную? Почему резиновые сапоги 518-го, приблизительно, размера - это круто? Сгоните уже всех этих эстетически одарённых в какую-нибудь резервацию и пусть там меряются своими... Сапогами. Грешно, конечно, смеяться над больными людьми, но я-то в чём виноват? Почему я должен лицезреть это испражнение современной культуры в прекрасном зелёном парке древнего аббатства, где наверняка много веков жили благообразные люди, поклонявшиеся цистернам?
Немного переживая за судьбу атакованного сапогами аббатства, мы поехали в Каркассон. По пути мы заехали в Лаграс, но останавливаться на этом древнем городке с населением в 400 человек представляется мне излишним, самое интересное, что там есть - это мост, построенный аж в 14-м веке, переброшенный через какую-то лужу, а Каркассон - достопримечательность регионального значения.
Ребята, которые строили Каркассон, наверняка знали, что когда-нибудь во Францию повалят толпы туристов, которые будут выискивать достопримечательности. Иначе как объяснить то, что древняя защитная стена с бастионами построена на скале, на самом видном месте и имеет прекрасный обзор? Нет, что-то они всё-таки знали, эти каркассонские строители.
В каркассонском ресторане мне довелось попробовать одно из немногих понравившихся мне блюд французской кухни - кассуле. Само по себе это блюдо довольно хорошо отражает всю суть французской кухни: немного гусиного мяса, много белой фасоли, и всё это плавает в абсолютно безобразном количестве жира. Жира в нём столько, что само блюдо похоже на суп, хотя с точки зрения рецептуры является запеканкой.
Под конец этого насыщенного дня мы решили съездить на соляные озёра. Ну, мы знали, что где-то там к юго-западу от Безье есть какие-то там соляные озёра, и не то чтобы мы туда особо собирались, но вот как раз сейчас был уже вечер, но ещё не ночь, в апартаментах делать было нечего, и нам надо было куда-нибудь съездить. Эта ситуация лишь ещё раз подтвердила, что самые интересные поездки случаются неожиданно.
По дороге мы нашли какой-то магазин, в котором продавалась местная соль, но для меня соль различается только степенью помола, и мы туда не пошли. По соседству был какой-то ресторанчик, явно популярный среди местных, и мы некоторое время исподтишка наблюдали, как французы поедают устриц, и, в очередной раз поняв, что не сможем заставить себя повторить их подвиг, двинулись дальше.
Ещё через пару километров закончились все признаки цивилизации, да и дорога стала сходить на нет, и мы, припарковав машину и, взяв с собой навигатор, пошли по направлению к озёрам.
Первым, что потрясло нас, был цвет воды. Скорее всего, это влияние каких-то водорослей, но вода была совершенно красной, и это придавало местности вид марсианского пейзажа и ощущение полной сюрреалистичности происходящего. Мы разделились на команды, одна из которых непрерывно фотографировала, а другая - искала всякую интересную живность на берегах озёр, и это занятие заняло нас на некоторое время, но потом мы увидели фотографов.
Они были нагружены штативами и длиннофокусными объективами, и когда я говорю “длиннофокусными”, я не имею ввиду те жалкие 200 мм, которые мы носим с собой. Судя по тому, что этот объектив здорово смещал центр масс худощавого невысокого фотографа, пошатывавшегося под его весом, в нём было миллиметров 600. Естественно, мы немедленно пошли туда, откуда пришли они, потому что такие объективы никто не тащит в такую глушь просто так - это делают целенаправленно, зная, что найдут там что-то интересное.
Мы шли под красным заходящим солнцем среди красных озёр, и внезапно прямо перед нами из этих красных озёр выросли... Розовые фламинго. В пятнадцати минутах от Безье. Те самые, чёрт побери, фламинго, которые, якобы, гнездятся только в Камарге, и за которыми мы ехали в этот самый Камарг за полторы сотни километров. Нет, мы ни на секунду не пожалели о том, что съездили в Камарг, но француским туристическим маркетологам следовало бы быть немного сдержаннее в своих заявлениях.
Не знаю, сколько бы времени мы провели на этих озёрах, если бы солнце не заходило за горизонт прямо в тот самый момент. Команда фотографирующих готова была остаться там на много часов, но в отсутствие освещения это не имело смысла, и мы поехали обратно в Безье.
Глава 7.
Выбирая дорогу в город Сет, мы старались руководствоваться здравым смыслом. Одна дорога к нему проходила по континенту, большей частью представляя собой широченный автобан, а другая - шла по берегу моря, и была узкой полоской суши между этим самым морем и каким-то здоровенным то ли прудом, то ли водохранилищем, и по этой полоске проходило небольшое шоссе, наверняка с немалым трафиком и всеми другими прелестями региональных дорог. Посовещавшись, мы решили ехать по шоссе. Здравый смысл - он у каждого свой, знаете ли.
Чутьё нас не подвело. Вся эта узкая полоска суши представляла собой пляж, отделённый от дороги грядой живописных песчаных дюн, и по большей части пустой. Здоровенная парковка, явно ориентированная на то, чтобы принимать в выходные несколько сотен машин, в будни тоже была совершенно пуста, и мы припарковались поближе к одному из входов, представлявшему собой деревянную лестницу через дюны, и попытались открыть дверь машины.
Нам воспрепятствовал ветер. Ветер здесь дул такой, что становилось понятно, откуда здесь эти дюны и почему они укреплены деревянными заборами. В итоге нам удалось покинуть наше транспортное средство, и мы пошли на пляж, пригибаясь так, будто отходим от взлетающего вертолёта.
Купаться при таком ветре было совершенно невозможно, но мы и не собирались. Мы погуляли по пляжу, посмотрели на море, и поехали в Сет.
Сет - это местная Венеция. Город на каналах, лодки, катера, развлекалово в духе «свали противника в воду длинным шестом» и вот это всё. На девяносто процентов туристический, а ещё десять - морские грузоперевозки. Здесь мы вкусно поели, купили каких-то бисквитов в каком-то явно туристическом магазине, и поехали себе обратно в Безье, не забыв по дороге заглянуть ещё разок на наш ветреный пляж.
Наше путешествие по югу Франции подходило к концу. Не могу сказать, что нам не хотелось оставлять Безье - в какой-то мере мы, наоборот хотели побыстрее сбежать из наших излишне спартанских апартаментов, даже несмотря на большой телевизор и Playstation. Но всё же нам было жаль тех небольших, но запоминающихся моментов, привязавших нас к этому городу - служащий на автомойке, который подсказывал нам, как подешевле и покачественнее вымыть машину; водитель на парковке торгового центра, который долго расспрашивал нас на неплохом английском, действительно ли мы приехали прямо из России на машине и удивлённо поднимал брови, слушая наш рассказ; но более всего нам было, конечно, жаль, что мы так и не пришли на наш последний ужин в Le P'tit Semard, и далеко не из-за бесплатной бутылки шампанского. За этот короткий промежуток времени мы действительно успели подружиться с хозяевами этого небольшого ресторанчика, и единственной вещью, на которую мы могли променять нашу последнюю встречу, было море.
Вечером последнего дня мы, взяв всякой еды и розового вина, поехали на знакомый нам безлюдный Валра-Пляж, и долго сидели на песке, глядя на море, на которое нельзя насмотреться. Ведь в этой поездке мы больше не увидим моря.
Вместо него нас ждёт океан.