...
До чего же бывает обломно быть "взрослой".
Мне уже давно можно делать всё, что угодно, не спрашивая ни у кого разрешения или совета: можно уехать куда заблагорассудится, можно пойти работать или учиться, можно делать со своей жизнью всё, что захочется. Можно не делать. Можно рассуждать о политике с умным видом и о судьбах России. Можно писать серьёзные работы в универе.
Но когда я гуляю в парке, мне точно так же, как и в детстве, просто хочется покачаться на качелях или покататься с горы на ледянке. Да, до сих пор хочется, как и раньше. Только теперь дурацкая стеснительность и отсутствие таких же сумасшедших друзей моего возраста не позволяют мне предаваться таким "детским" радостям.
А ещё я помню, как в детстве была уверена, что все взрослые в один прекрасный час становятся мудрыми, и знают какие-то секреты совершенной жизни, которых не знают дети.
А теперь я вижу, что взрослые всё равно такие же дети, как и раньше, только видоизменённые. Они и смешные, и дурашливые, и добрые, и наивные, и безрассудные, и чуткие, и бесчувственные, и обидчивые, и хвастливые, и бессердечные, и стеснительные, и слабые - словом, разные.
Да, собственно, я давно об этом догадывалась. Лет с десяти.
А из детства, кроме качелей и ледянок, я хочу еще забрать нерушимой веры в идеалы, детского бесстрашия перед будущим и возможности бывать иногда слабой и утешаемой.
Мне уже давно можно делать всё, что угодно, не спрашивая ни у кого разрешения или совета: можно уехать куда заблагорассудится, можно пойти работать или учиться, можно делать со своей жизнью всё, что захочется. Можно не делать. Можно рассуждать о политике с умным видом и о судьбах России. Можно писать серьёзные работы в универе.
Но когда я гуляю в парке, мне точно так же, как и в детстве, просто хочется покачаться на качелях или покататься с горы на ледянке. Да, до сих пор хочется, как и раньше. Только теперь дурацкая стеснительность и отсутствие таких же сумасшедших друзей моего возраста не позволяют мне предаваться таким "детским" радостям.
А ещё я помню, как в детстве была уверена, что все взрослые в один прекрасный час становятся мудрыми, и знают какие-то секреты совершенной жизни, которых не знают дети.
А теперь я вижу, что взрослые всё равно такие же дети, как и раньше, только видоизменённые. Они и смешные, и дурашливые, и добрые, и наивные, и безрассудные, и чуткие, и бесчувственные, и обидчивые, и хвастливые, и бессердечные, и стеснительные, и слабые - словом, разные.
Да, собственно, я давно об этом догадывалась. Лет с десяти.
А из детства, кроме качелей и ледянок, я хочу еще забрать нерушимой веры в идеалы, детского бесстрашия перед будущим и возможности бывать иногда слабой и утешаемой.