Марселька.
В январе, за день до моего
последнего самого сложного экзамена, моя мать подобрала на улице кошку. Шестую.
В однокомнатную квартиру. Собственно, мне к такому безумию не привыкать, у нас
уже было шесть кошек. Когда моя мать вошла в квартиру, я сидела и учила билеты,
но слышала краем уха, что она очень долго возилась в коридоре. Не как обычно.
Вдруг она сказала:
- Хочешь посмотреть на моё приобретение?
Я сразу же вскочила, в глубине души надеясь, что приобретение матери окажется какой-нибудь классной вещью, вроде нетбука, или букридера. Наивная. Я тут же спросила:
- Где же оно?
- Вот, посмотри на подоконник, - сказала мамаша.
Я глянула и повалилась на диван от хохота - потому что на подоконнике совершенно по-свойски, как у себя дома ходила кошка и пила воду из чайничка. Обыкновенная кошка, черепаховая. Совершенно домашняя и ручная на вид. Уже через пять минут она ходила по всей квартире, прыгала мне на колени и безмерно ласкалась. Это ласковость безумно подкупала в ней.
Мать собиралась давать объявления в надежде, что её, может быть, ищут хозяева. Я сразу поняла, что из этого ничего не выйдет, потому что её деятельность дальше разговоров обычно не заходила. Так и оказалось. Она распечатала объявления три, и даже не знаю, повесила ли где-нибудь. Я нигде так и не увидела поклеенных объявления. Собственно, я в первый же вечер смирилась с шестой кошкой. Назвала её почему-то Марсельезой, Марселькой. Это имя сразу пришло мне в голову.
Потом наступили каникулы, я ходила тусоваться с друзьями, и почти не обращала внимания на кошку. По вечерам она иногда приходила и сидела на коленках, мурлыкая.
И только вчера, спустя почти месяц я, взяв на руки, чтобы погладить, замерла от нарастающего ужаса. Как мы могли не замечать?!! Кошка была беременна, причём на последнем сроке. Я приложила руки к её большому, как дирижабль, животику, и мне показалось, что я уже вижу её котят, мокрых, с прозрачными, как у стрекозы, ушками и трогательными беспомощными лапками. Я один раз в жизни видела новорождённых котят, и это был один из самых волшебных моментов в жизни. Ничего более трогательного и трогающего я никогда не видела. Это потрясающе - когда перед твоими глазами возникает такое хрупкое и тёплое существо, в котором бьётся жизнь, которая скоро начнёт мурлыкать. Я понимала, что в животе у Марсельки уже такие же котята, с их невесомыми рёбрышками, как струнами скрипки, с прорезавшимися глазами.
На смену этому ужасу пришло безысходное отчаяние, потому что я знала, что моя мать, без всякого сомнения, понесёт кошку на стерилизацию. Мать стерилизовала всех наших кошек, но ни одна не была оперирована, будучи беременной.
Я не ошиблась. Пока сидела на коленях с Марселькой и обливалась слезами, мать уже звонила в клинику и спрашивала, сколько стоит стерилизация.
А в моей голове уже вставали страшные картины, как равнодушный врач сделает кошке наркоз, вспорет мягкий живот, хранящий в себе столько жизней, вырвет эти жизни, эти две трубочки, в которых, как зёрна фасоли, растут котята с их невесомыми рёбрами, мягкими лапами и розовыми как лепестки ушками, и выкинет в помойку.
А вечером, когда я вернулась домой, Марсельеза уже сидела в повязке, разом похудевшая, и спала, ещё не отойдя от наркоза. Ночью пришла ко мне под бок, страшно ослабевшая.
Странно. Эта дикая фраза о том, что «Смерть одного - трагедия, а смерть миллионов - статистика», как ни странно, увы, правда. Я ведь знаю, не могу ведь не знать, что ежедневно гибнут на улицах от холода, голода, злых людей и несчастных случаев множество кошек и собак. И при этом я не могу это представить, это видится как абстракция. Если бы я видела это вживую, то либо привыкла, либо сошла с ума, и скорее вероятно второе.
А когда держишь на руках кошку, чувствуя, сколько в ней теплится новых жизней, и знаешь, что через несколько часов эти жизни убьют, это воспринимается как трагедия.
P.S. А теперь я чувствую себя последней бездушной сволочью, потому что дала такому свершиться...
- Хочешь посмотреть на моё приобретение?
Я сразу же вскочила, в глубине души надеясь, что приобретение матери окажется какой-нибудь классной вещью, вроде нетбука, или букридера. Наивная. Я тут же спросила:
- Где же оно?
- Вот, посмотри на подоконник, - сказала мамаша.
Я глянула и повалилась на диван от хохота - потому что на подоконнике совершенно по-свойски, как у себя дома ходила кошка и пила воду из чайничка. Обыкновенная кошка, черепаховая. Совершенно домашняя и ручная на вид. Уже через пять минут она ходила по всей квартире, прыгала мне на колени и безмерно ласкалась. Это ласковость безумно подкупала в ней.
Мать собиралась давать объявления в надежде, что её, может быть, ищут хозяева. Я сразу поняла, что из этого ничего не выйдет, потому что её деятельность дальше разговоров обычно не заходила. Так и оказалось. Она распечатала объявления три, и даже не знаю, повесила ли где-нибудь. Я нигде так и не увидела поклеенных объявления. Собственно, я в первый же вечер смирилась с шестой кошкой. Назвала её почему-то Марсельезой, Марселькой. Это имя сразу пришло мне в голову.
Потом наступили каникулы, я ходила тусоваться с друзьями, и почти не обращала внимания на кошку. По вечерам она иногда приходила и сидела на коленках, мурлыкая.
И только вчера, спустя почти месяц я, взяв на руки, чтобы погладить, замерла от нарастающего ужаса. Как мы могли не замечать?!! Кошка была беременна, причём на последнем сроке. Я приложила руки к её большому, как дирижабль, животику, и мне показалось, что я уже вижу её котят, мокрых, с прозрачными, как у стрекозы, ушками и трогательными беспомощными лапками. Я один раз в жизни видела новорождённых котят, и это был один из самых волшебных моментов в жизни. Ничего более трогательного и трогающего я никогда не видела. Это потрясающе - когда перед твоими глазами возникает такое хрупкое и тёплое существо, в котором бьётся жизнь, которая скоро начнёт мурлыкать. Я понимала, что в животе у Марсельки уже такие же котята, с их невесомыми рёбрышками, как струнами скрипки, с прорезавшимися глазами.
На смену этому ужасу пришло безысходное отчаяние, потому что я знала, что моя мать, без всякого сомнения, понесёт кошку на стерилизацию. Мать стерилизовала всех наших кошек, но ни одна не была оперирована, будучи беременной.
Я не ошиблась. Пока сидела на коленях с Марселькой и обливалась слезами, мать уже звонила в клинику и спрашивала, сколько стоит стерилизация.
А в моей голове уже вставали страшные картины, как равнодушный врач сделает кошке наркоз, вспорет мягкий живот, хранящий в себе столько жизней, вырвет эти жизни, эти две трубочки, в которых, как зёрна фасоли, растут котята с их невесомыми рёбрами, мягкими лапами и розовыми как лепестки ушками, и выкинет в помойку.
А вечером, когда я вернулась домой, Марсельеза уже сидела в повязке, разом похудевшая, и спала, ещё не отойдя от наркоза. Ночью пришла ко мне под бок, страшно ослабевшая.
Странно. Эта дикая фраза о том, что «Смерть одного - трагедия, а смерть миллионов - статистика», как ни странно, увы, правда. Я ведь знаю, не могу ведь не знать, что ежедневно гибнут на улицах от холода, голода, злых людей и несчастных случаев множество кошек и собак. И при этом я не могу это представить, это видится как абстракция. Если бы я видела это вживую, то либо привыкла, либо сошла с ума, и скорее вероятно второе.
А когда держишь на руках кошку, чувствуя, сколько в ней теплится новых жизней, и знаешь, что через несколько часов эти жизни убьют, это воспринимается как трагедия.
P.S. А теперь я чувствую себя последней бездушной сволочью, потому что дала такому свершиться...