"Секретики"
Среди разных забавных клише о психологах есть одно, которое гласит, что «психолог знает, как правильно жить». Будто есть некие незыблемые работающие способы как жить. И если им следовать, всё будет хорошо.
Но с тех пор как началась моя психотерапевтическая история, я регулярно обнаруживаю, что мне нужно заново всё переосмыслить и ответить на, казалось бы, элементарные вопросы. На такие, на которые я рассчитывала получить ответы хотя бы лет в восемнадцать.
Да, одновременно с паспортом.
Этакий мануал к взрослой жизни.
Его нет, вы говорите? Точно-точно?
Вы уверены, что он не завалялся где-нибудь на верхней полке?
Эх…
Вместо железобетонной уверенности, что я всё делаю правильно, я регулярно обнаруживаю, что взрослый мир оказался кроличьей норой, в которой происходит какая-то фантасмагория. И то, что казалось подходящим и верным, больше не работает.
Как же так? Я старательно постигала этот мир, а в итоге сижу с мыслями: «Какого чёрта тут происходит? Где тут выход? И почему мои ключи не подходят ни к одной двери?»
Но знаете, что я недавно открыла?
В моменты дезориентированности, после долгих попыток осознать, как же правильно должна быть устроена моя жизнь, и проходят ли мои ценности проверку на прочность, я вдруг понимаю, что стоит пойти совершенно наивным путем.
Тем, по которому я могу пройти с закрытыми глазами.
Там, под залежами воспоминаний и размышлений - главные «секретики». Они ждали много лет, когда я приду, разрою землю и увижу, что прячется под сверкающими стеклышками. Мне нужно найти каждый из них, и назвать каждый своим именем.
Приглядеться и увидеть то, что больше всего наполняло.
Что это за «секретики»?
Я выбрала три из них.
***
В одном из них мы с другом катаемся на карусели в парке. Он угрожает, что сейчас описается от страха, а я хохочу над ним так, что аж щеки горят.
Он любит смешить меня, а я люблю смеяться.
До нашего знакомства мы были бледными, неприкаянными и скучающими.
А потом мне случайно пришлось сесть за одну парту с этим молчаливым мальчиком.
Почему-то он перестал быть скучным. Он начал тыкать меня ручкой в бок, и я хихикала и извивалась как гусеница.
А дальше были лёгкие пять лет, сотканные из смеха, прогулок бесконечных глупостей и трогательных поступков в адрес друг друга.
Я помню, как мы распыляли с балкона порошок Yupi, представляя, что идёт снег.
Как забирались на шкаф, представляя, что летим на истребителе, и катапультировались с него на диван. Мой друг был в таком восторге, что можно прыгать по дивану и залезать на шкаф, что однажды высказал гениальную идею: «А давай твоя мама будет жить у моих родителей, а мы с тобой будем жить тут, чтобы можно было всё время лазить по шкафам?». Моя мама посмеялась и почему-то не согласилась на такое.
Я помню как охотно давала ему списывать домашку. Это классное чувство - помогать другу.
Я помню лучшее 8 марта в своей жизни - когда он принёс огромного пластикового зайца, хранящего в себе - от лапок до самых ушей - тонну киндер-сюрпризов. Они с грохотом вывалились на парту и весь класс замер. И я тоже.
«Неужели это всё мне? Мне одной? Правда-правда?».
Я помню, как мы выбирали гулять друг с другом, даже когда боялись напороться на одноклассников и их насмешки.
Но - удивительно дело - нас никто не трогал.
И мы гуляли до отвала башки чуть ли не каждый день...
И вглядываясь в этот секретик, я понимаю, что такое хорошая дружба.
Её не хочется объяснять.
В ней есть простота, лёгкость и много стёба.
В ней мы перевыполняем дневную норму смеха во много раз и изобретаем миллион «внутренних» шуток, которые кажутся другим полной бредятиной.
В ней отсутствует давления.
И возникает естественная забота и бережность, которые не утомляет.
А ещё - интерес к похожести и непохожести друг друга. Ежедневная экскурсия в мир другого человека.
***
Во втором «секретике» я на первой своей работе в Музее Маяковского.
Я уже обвыклась.
Это не работа моей мечты, я там - мелкая сошка и не делаю ничего глобального. Но мне нравится, что со мной общаются на равных, что я наконец-то полноправная часть взрослого мира. Хотя мне всего семнадцать.
На этой работе много общения.
Люди, люди, люди - непохожие друг на друга, интересные.
Они шутят со мной, говорят комплименты. А девочки-коллеги охотно помогают в рабочих моментах.
Я слышала разные жуткие истории о стервозных женских коллективах, но у нас совсем не так.
Мы болтаем о том о сём, жалуемся, шутим. Здороваемся и обнимаемся с бюстом Маяковского, когда идём сдавать ключи.
После работы гуляем с моей любимой коллегой по Чистым прудам и едим мороженое.
Вглядываясь в этот «секретик», я понимаю, что такое хорошая работа.
Здесь доброжелательное наставничество и радость от того, что можно что-то придумать новое, улучшить.
Здесь выветривается страх ошибиться и налажать. Потому что видишь - ошибки не смертельны. После ошибок поддержат.
Здесь многое на равных. С уважением, даже если тебе семнадцать.
Здесь люди, люди - много прикольных людей.
Здесь чай с печеньками.
***
Третий «секретик» - в нем я стою на залитых солнцем прямоугольниках паркета, и моё тело камертоном откликается на звуки рояля.
Я чувствую, как воздух льётся в лёгкие, много воздуха - чтобы дать жизнь моему громкому голосу. Это сильнее и больше меня, и мне нравится ощущать себя частью неведомой силы.
Рядом мои девочки, с которыми нас связала дружба на долгие годы. На концертах, которых я боюсь так, что пересыхает горло, мне помогает это ощущение: я среди своих, и никто никогда не осудит меня за забытую строчку или коряво спетую ноту.
Зажигаются первые фонари, когда преподавательница выпроваживает меня со словами, что петь столько часов вредно для связок.
Вглядываясь в третий секретик, я понимаю, что такое хорошая учёба.
Она основана на страсти, а не на страхе.
В ней поддержка и ободрении. Так много, что хочется летать. Вскакивать пораньше с кровати, чтобы побольше успеть.
В ней критика так деликатна, что действует так же, как поддержка.
В ней есть командность - когда я чувствую кожей, что мы рядом. И нам важно то, что мы делаем.
***
Есть ещё много секретиков, которые хочется найти и рассмотреть.
Сталкиваясь периодически с необходимостью пересобирать свою жизнь, я думаю, что это может быть очень глубоким и исцеляющим вектором в терапии - возврат к заводским настройкам.
Когда обращаешься к чему-то нежному и светлому в глубинах личности, что идёт из детства, оттираешь от грязи и пыли и понимаешь - вот оно, к чему все годы рвалась душа, что так важно было увидеть под слоями психических защит.
Находишь эти секретики и не обесцениваешь. Не называешь «ванильными» и «наивными».
Согреваешься, прикасаясь к ним.
И становится таким явным, что «правильно жить» (в кавычках, потому что нет никакого «правильно») - это ощущать, что в собственной непростой нелинейной жизни удаётся сохранять нежную сердцевину и делать её ориентиром.
P.S. Фотография моей любимой Ники Дорофеевой double_name