"Тетрадь для работ по сказкам" или о том, как всё начиналось.
Сидим дома у Антона на кухне - он, Катя и я.
Как обычно, выпивая с нами чай, Антон успевает выдать тысячу шуток и каламбуров по любому поводу.
Зашла речь о том, как соотносятся писательская активность и учёба на филфаке, влияют ли они друг на друга. Катя что-то спросила об этом.
Я, горячо:
- Не люблю, когда люди думают, что я пишу благодаря филфаку. Я ведь знаю, что не благодаря, а вопреки. Но все, узнав, что я учусь на филфаке и что-то пишу, сразу норовят связать эти два факта. Надоело! Я не могу, так и хочется сказать этим людям что-нибудь совсем суровое.
Антон:
- Что, например?
- Всякие страшные слова. Не хочу их на тебя выливать, тем более ты же мне такую глупость не говорил.
- Ну, мне очень любопытно, что за страшные слова ты скажешь! А давай проверим? Давай я скажу, что думаю, что ты стала великим писюном после обучения на филфаке. Все великие писюны и писюнши должны обучиться на филфаке.
- Хм, что-то после твоих слов мне не хочется чувствовать себя таким уж писюном. Что за слово такое стрёмное?! - отвечаю, еле сдерживая хохот.
Антон, всё продолжает меня троллить:
- Нет, несомненно именно филфак разбудил твои писюнские качества и они проявились так ярко как изображение на фотобумаге; как троллейбус, выезжающий из тумана; как Ленин, выходящий из поезда на Финляндском вокзале.
***К слову сказать, недавно во время уборки обнаружила неопровержимое доказательство, что "писюнские" мои качества проявились ещё задолго до филфака. А именно - «Тетрадь для работ по сказкам»! Одна из тех, которые я вела, когда ходила на литстудию "Родник" к Виктору Гавриловичу.
В ней, в этой тетради, обнаружились, впрочем, не только сказки, но и афоризмы-определения (в духе "Спасибо, кэп", в общем, явно не мой жанр), стихи, даже лимерик (стихи тоже почти никогда не удавались, за исключением верлибров), и рассказы (а вот к прозе душа всегда лежала).
Сказка рассмешила меня ужасно!
1.
2.
3.
А ещё любопытно, что уже тогда проявился внутренний критик и его назойливые попытки всё написанное перечеркнуть и уничтожить.
И сейчас, сидя за своими путешественническими дневниками, я чувствую, как внутри всё теплеет от радости: я одержала верх над мерзким критиком!
Победило настоящее!
Как обычно, выпивая с нами чай, Антон успевает выдать тысячу шуток и каламбуров по любому поводу.
Зашла речь о том, как соотносятся писательская активность и учёба на филфаке, влияют ли они друг на друга. Катя что-то спросила об этом.
Я, горячо:
- Не люблю, когда люди думают, что я пишу благодаря филфаку. Я ведь знаю, что не благодаря, а вопреки. Но все, узнав, что я учусь на филфаке и что-то пишу, сразу норовят связать эти два факта. Надоело! Я не могу, так и хочется сказать этим людям что-нибудь совсем суровое.
Антон:
- Что, например?
- Всякие страшные слова. Не хочу их на тебя выливать, тем более ты же мне такую глупость не говорил.
- Ну, мне очень любопытно, что за страшные слова ты скажешь! А давай проверим? Давай я скажу, что думаю, что ты стала великим писюном после обучения на филфаке. Все великие писюны и писюнши должны обучиться на филфаке.
- Хм, что-то после твоих слов мне не хочется чувствовать себя таким уж писюном. Что за слово такое стрёмное?! - отвечаю, еле сдерживая хохот.
Антон, всё продолжает меня троллить:
- Нет, несомненно именно филфак разбудил твои писюнские качества и они проявились так ярко как изображение на фотобумаге; как троллейбус, выезжающий из тумана; как Ленин, выходящий из поезда на Финляндском вокзале.
***К слову сказать, недавно во время уборки обнаружила неопровержимое доказательство, что "писюнские" мои качества проявились ещё задолго до филфака. А именно - «Тетрадь для работ по сказкам»! Одна из тех, которые я вела, когда ходила на литстудию "Родник" к Виктору Гавриловичу.
В ней, в этой тетради, обнаружились, впрочем, не только сказки, но и афоризмы-определения (в духе "Спасибо, кэп", в общем, явно не мой жанр), стихи, даже лимерик (стихи тоже почти никогда не удавались, за исключением верлибров), и рассказы (а вот к прозе душа всегда лежала).
Сказка рассмешила меня ужасно!
1.
2.
3.
А ещё любопытно, что уже тогда проявился внутренний критик и его назойливые попытки всё написанное перечеркнуть и уничтожить.
И сейчас, сидя за своими путешественническими дневниками, я чувствую, как внутри всё теплеет от радости: я одержала верх над мерзким критиком!
Победило настоящее!