***
«Мы думали, небо наверху, а небо вокруг нас, небо вокруг»… Надеюсь, что небо теперь вокруг Нины и в ней.
***
На днях узнала о том, что Нины, нашей фрекен Снорк, доброй боярыни, которая проводила интереснейшие экскурсии в московских усадьбах, жены главного устроителя Космофеста Саши Себрова, жизнерадостной Мишиной мамы, доброй и светящейся Нины не стало.
Мы познакомились, кажется, в 2008 году в АртЭрии, когда обе танцевали у сцены под Небослов и с каждым взглядом всё более смело улыбались друг другу. Вдруг она заметила под кофтой мою футболку «Не стоим на мосту, проходим» и подбежав ко мне, со словами «Как здорово! Зачем ты прячешь такую красоту» помогла мне снять кофту. Я уже и не помню, как мы стали общаться. Это было естественно. Потом, когда мы рассказывали кому-то о том, как познакомились, то обе смеялись, что познакомились, когда Нина стала раздевать меня)
Потом множество раз мы встречались на фестивалях и на концертах, Нина приглашала меня на свои Дни Рождения, которые всегда отмечала с большим радушием и размахом. Она производила впечатление задорной, наивной, восторженной девчонки, но даже из мимолётных фраз и высказываний мне становилось ясно её серьёзное отношение к жизни, честность с собой и другими, мудрость. Особенно эта глубина её личности проявилась, когда я приезжала к ней зимой в больницу. Мы общались совсем недолго, у Нины было совсем немного сил, но глаза-озерца светились: «Я сейчас читаю такие потрясающие книги! Ты не представляешь, что я начинаю понимать. Это невероятно». «Ты ездила в Испанию? Как здорово, когда я выздоровлю, тоже поеду. И ещё во много других стран». Мне вдруг стало спокойно за неё. Многие люди и за всю жизнь не постигают эту глубину, но некоторым многие вещи открываются в одночасье.
Потом, в конце апреля, было венчание Саши с Ниной, на которое я не смогла прийти. Но потом я смотрела невероятное видео, где Нина смеялась, делилась своими громадными планами на будущее и была полна сил и радости. Новости становились всё более благоприятными, и я делилась с друзьями: «Представляете, это же чудо! Господи, какое счастье, она выздоравливает!»
***
Она умерла в тот день, когда я уезжала на поезде в Ростов-на-Дону и дальше, в Крым. 9 августа. Из-за халатности врачей. А я узнала об этом только в Керчи, 14 августа. Мы спокойно завтракали в уютной столовой, я открыла группу в поддержку Нины, чтобы узнать последние новости о ней и тут вдруг… Такой нудный и глупый гул знакомого бессилия начал поглощать меня, и всё поплыло. Тягучая, вязкая пустота, небытие. Бессилие перед бессмысленностью, произволом, потому что невозможно найти оправдание такой смерти, когда уходит цветущий, добрый, любящий и очень любимый многими человек.
Я узнала об этом слишком поздно, когда уже никак не могла проститься. И я не могу проститься, я не могу это вместить. Я не верю, что дорогие люди могут просто уйти в пустоту, в ничто, и мои мысли закольцовываются, концентрируются вокруг того, чтобы найти спасительную соломинку, опровержение этому ничто.
Странное совпадение, но уже второй раз я оказывалась в Крыму в августе, потеряв людей, которые мне важны. И оплакиваю их здесь. Два года назад со мной были Ира, Марина, Дюша и Елена Борисовна, их понимание и приятие давало мне ощущение опоры, бережных рук и помогало отпустить.
Сейчас рядом Катя и Антон.
- Ты что-то грустное прочитала в Интернете? - оглянувшись, спрашивает меня Антон, сжимая крепко руку.
Я начинаю им рассказывать, Катя тоже делиться историей о своей подруге, которая тяжело болеет.
Сначала мне хотелось уйти, замереть, исчезнуть хотя бы на день, чтобы страшное НИЧТО не вставало упорно удушающей стеной и чтобы не встречаться с чувством вины перед Ниной. Когда теряешь человека, почти всегда винишь себя в том, что мало общался с ним, забивая свою жизнь делами, работой.
Но потом мы всё же вместе едем в Аджимушкайские каменоломни и во время экскурсии по тёмным, мрачным пещерам я вижу свидетельства тысячи смертей. Особенно меня поразило, когда в одной зале лучи наших фонарей высветили множество весёлых, разноцветных мягких игрушек. Они заполнили собой всю залу. Яркие, добрые, беззащитно радостные среди стен, покрытых копотью, стен, в которых людей травили газом, в которых люди таяли, исчезали от голода и холода. Нам рассказали, что в этой зале хоронили детей солдат и местных жителей, которые рождались и умирали в каменоломнях. Все эти дети умерли в возрасте до трёх лет. И снова я чувствовала это подступающее НИЧТО и не понимала, как можно этому противостоять.
Во время минуты молчания, когда все фонари погасли, мне казалось, что я куда-то лечу с космической скоростью, что я почти физически чувствую леденящую недвижимую серость небытия. Я старалась уловить дыхание людей по сторонам. А Катя потом призналась, что во время минуты молчания она, напротив, словно слышала со всех сторон отчаянный слитый из множества голосов крик.
Выйдя потом на поверхность, в иссушенную солнцем степь, к палаткам с сувенирами и людям в ярких одеждах, я словно и морально выбралась из отчаяния.
Живи. Твори. Люби. Когда прекрасные люди уходят, становится одиноко, такое чувство осиротелости и брошенности настигает. Но вдруг мне стало так ясно, что если ты с этими горящими людьми общался и дружил, то именно тебе, и другим своим друзьям они передают эстафету. После слез и темноты самой лучшей признательностью и благодарностью такому человеку будет та часть силы, мира, энтузиазма, которую ты можешь принять как дар от него и умножить. Эти люди продолжаются не только в прямом смысле в своих детях, но и в тех, кто стали сильнее, искренней, теплее потому что научились самому лучшему у таких, как Нина. Это одно из сильнейших средств борьбы с черной дырой по имени смерть, которая пока так невыносимо пугает меня.
***
- Грустишь? - мягко касается моей руки Катя, сочувственно и тепло глядя на меня, когда мы сидим вечером после лекции в той же столовой.
Да, грущу. Но все же легче. Я нашла спасительную соломинку. Тьма - это всего лишь отсутствие света. Значит пустота - это отсутствие доброты и жажды жизни. И если жить во всю силу и мощь души и сердца, пустоте не останется места.
Нина, в тебе и вокруг тебя было много жизни, смысла и теплоты, и ты будешь жить с нами, потому что мы, кто знали и ценили тебя, будем очень стараться эти вещи приумножать.
***
На днях узнала о том, что Нины, нашей фрекен Снорк, доброй боярыни, которая проводила интереснейшие экскурсии в московских усадьбах, жены главного устроителя Космофеста Саши Себрова, жизнерадостной Мишиной мамы, доброй и светящейся Нины не стало.
Мы познакомились, кажется, в 2008 году в АртЭрии, когда обе танцевали у сцены под Небослов и с каждым взглядом всё более смело улыбались друг другу. Вдруг она заметила под кофтой мою футболку «Не стоим на мосту, проходим» и подбежав ко мне, со словами «Как здорово! Зачем ты прячешь такую красоту» помогла мне снять кофту. Я уже и не помню, как мы стали общаться. Это было естественно. Потом, когда мы рассказывали кому-то о том, как познакомились, то обе смеялись, что познакомились, когда Нина стала раздевать меня)
Потом множество раз мы встречались на фестивалях и на концертах, Нина приглашала меня на свои Дни Рождения, которые всегда отмечала с большим радушием и размахом. Она производила впечатление задорной, наивной, восторженной девчонки, но даже из мимолётных фраз и высказываний мне становилось ясно её серьёзное отношение к жизни, честность с собой и другими, мудрость. Особенно эта глубина её личности проявилась, когда я приезжала к ней зимой в больницу. Мы общались совсем недолго, у Нины было совсем немного сил, но глаза-озерца светились: «Я сейчас читаю такие потрясающие книги! Ты не представляешь, что я начинаю понимать. Это невероятно». «Ты ездила в Испанию? Как здорово, когда я выздоровлю, тоже поеду. И ещё во много других стран». Мне вдруг стало спокойно за неё. Многие люди и за всю жизнь не постигают эту глубину, но некоторым многие вещи открываются в одночасье.
Потом, в конце апреля, было венчание Саши с Ниной, на которое я не смогла прийти. Но потом я смотрела невероятное видео, где Нина смеялась, делилась своими громадными планами на будущее и была полна сил и радости. Новости становились всё более благоприятными, и я делилась с друзьями: «Представляете, это же чудо! Господи, какое счастье, она выздоравливает!»
***
Она умерла в тот день, когда я уезжала на поезде в Ростов-на-Дону и дальше, в Крым. 9 августа. Из-за халатности врачей. А я узнала об этом только в Керчи, 14 августа. Мы спокойно завтракали в уютной столовой, я открыла группу в поддержку Нины, чтобы узнать последние новости о ней и тут вдруг… Такой нудный и глупый гул знакомого бессилия начал поглощать меня, и всё поплыло. Тягучая, вязкая пустота, небытие. Бессилие перед бессмысленностью, произволом, потому что невозможно найти оправдание такой смерти, когда уходит цветущий, добрый, любящий и очень любимый многими человек.
Я узнала об этом слишком поздно, когда уже никак не могла проститься. И я не могу проститься, я не могу это вместить. Я не верю, что дорогие люди могут просто уйти в пустоту, в ничто, и мои мысли закольцовываются, концентрируются вокруг того, чтобы найти спасительную соломинку, опровержение этому ничто.
Странное совпадение, но уже второй раз я оказывалась в Крыму в августе, потеряв людей, которые мне важны. И оплакиваю их здесь. Два года назад со мной были Ира, Марина, Дюша и Елена Борисовна, их понимание и приятие давало мне ощущение опоры, бережных рук и помогало отпустить.
Сейчас рядом Катя и Антон.
- Ты что-то грустное прочитала в Интернете? - оглянувшись, спрашивает меня Антон, сжимая крепко руку.
Я начинаю им рассказывать, Катя тоже делиться историей о своей подруге, которая тяжело болеет.
Сначала мне хотелось уйти, замереть, исчезнуть хотя бы на день, чтобы страшное НИЧТО не вставало упорно удушающей стеной и чтобы не встречаться с чувством вины перед Ниной. Когда теряешь человека, почти всегда винишь себя в том, что мало общался с ним, забивая свою жизнь делами, работой.
Но потом мы всё же вместе едем в Аджимушкайские каменоломни и во время экскурсии по тёмным, мрачным пещерам я вижу свидетельства тысячи смертей. Особенно меня поразило, когда в одной зале лучи наших фонарей высветили множество весёлых, разноцветных мягких игрушек. Они заполнили собой всю залу. Яркие, добрые, беззащитно радостные среди стен, покрытых копотью, стен, в которых людей травили газом, в которых люди таяли, исчезали от голода и холода. Нам рассказали, что в этой зале хоронили детей солдат и местных жителей, которые рождались и умирали в каменоломнях. Все эти дети умерли в возрасте до трёх лет. И снова я чувствовала это подступающее НИЧТО и не понимала, как можно этому противостоять.
Во время минуты молчания, когда все фонари погасли, мне казалось, что я куда-то лечу с космической скоростью, что я почти физически чувствую леденящую недвижимую серость небытия. Я старалась уловить дыхание людей по сторонам. А Катя потом призналась, что во время минуты молчания она, напротив, словно слышала со всех сторон отчаянный слитый из множества голосов крик.
Выйдя потом на поверхность, в иссушенную солнцем степь, к палаткам с сувенирами и людям в ярких одеждах, я словно и морально выбралась из отчаяния.
Живи. Твори. Люби. Когда прекрасные люди уходят, становится одиноко, такое чувство осиротелости и брошенности настигает. Но вдруг мне стало так ясно, что если ты с этими горящими людьми общался и дружил, то именно тебе, и другим своим друзьям они передают эстафету. После слез и темноты самой лучшей признательностью и благодарностью такому человеку будет та часть силы, мира, энтузиазма, которую ты можешь принять как дар от него и умножить. Эти люди продолжаются не только в прямом смысле в своих детях, но и в тех, кто стали сильнее, искренней, теплее потому что научились самому лучшему у таких, как Нина. Это одно из сильнейших средств борьбы с черной дырой по имени смерть, которая пока так невыносимо пугает меня.
***
- Грустишь? - мягко касается моей руки Катя, сочувственно и тепло глядя на меня, когда мы сидим вечером после лекции в той же столовой.
Да, грущу. Но все же легче. Я нашла спасительную соломинку. Тьма - это всего лишь отсутствие света. Значит пустота - это отсутствие доброты и жажды жизни. И если жить во всю силу и мощь души и сердца, пустоте не останется места.
Нина, в тебе и вокруг тебя было много жизни, смысла и теплоты, и ты будешь жить с нами, потому что мы, кто знали и ценили тебя, будем очень стараться эти вещи приумножать.