Секреты соблазнения в классическом варианте.
Вчера я в очередной раз повеселилась над некоторыми главами знаменитого романа "Красное и чёрное". В целом этот роман, по правде говоря, мне совершенно не нравится, но иногда попадается нечто шедевральное)
Вам наверняка попадались иногда в интернете разные демотиваторы и забавные инструкции о том, как обращаться с девушками и как вскружить им голову.
Так вот в одной из глав мне попалась примерно такая же сцена, которая меня очень умилила. Там русский князь Коразов учит главного героя (Жюльена) премудростям жизни, объясняя ему, как пробудить чувства в любимой женщине, если на её глазах начать ухаживать за одной из светских дам ("госпожа де Дюбуа" - собственно та, которую любит Жюльен, а "дочка фабриканта" - та, за которой, по мнению князя Коразов, нужно ухаживать, чтобы вызвать ревность и любовь де Дюбуа).
***
"- Итак, мы с вами условились? - повторял он Жюльену в десятый раз. - Ни тени страсти, когда вы будете говорить с юной красавицей, дочкой чулочного фабриканта, в присутствии госпожи де Дюбуа. В письмах же, напротив, проявляйте самую пламенную страсть. Читать прелестно написанное любовное письмо - это высшее наслаждение для недотроги, это для неё минута отдыха. Тут ей уж не надо ломать комедию, она может позволить себе слушать голос своего сердца. Так вот, катайте ей по два письма в день.
- Ни за что, ни за что! - испуганно воскликнул Жюльен. - Пусть меня лучше живьём истолкут в ступе! Я не способен сочинить и двух фраз, я совершенный труп, дорогой мой, ничего от меня ждать нельзя. Бросьте меня, я вот здесь лягу и умру на краю дороги.
- А кто вам говорит, что вы должны сочинять какие-то фразы? У меня с собой в дорожной сумке лежат шесть томов любовных писем. Всех сортов, на любой женский характер. Найдутся и для образцовой добродетели! Ведь вот же Калисский волочился в Ричмонд-Террас - это в трёх лье от Лондона - за самой хорошенькой квакершей во всей Англии.
Когда в два часа ночи Жюльен расстался со своим другом, он чувствовал себя уже не таким несчастным.
На другой день князь пригласил на дом переписчика, а через два дня Жюльен получил пятьдесят три любовных письма, тщательно перенумерованных и предназначенных для одоления самой возвышенной и самой унылой добродетели.
- Пятьдесят четвёртого письма не имеется, - сказал князь, - ибо Калисского вежливо выпроводили. Ну, а вам-то не всё ли равно, если дочь чулочного фабриканта в конце концов укажет вам на дверь? Вы же имеете в виду воздействовать только на сердце госпожи де Дюбуа!"
________________________________________________________________________________
Потом прошлое несколько дней, и Жюльен уже начал клеиться к госпоже де Фервак (де Дюбуа - вымышленное имя, которое в беседе с Коразовым назвал Жюльен, чтобы никого не скомпрометировать). И вот, далее:
__________________________________________________________________________________
***
"Что же касается Жюльена, то он вышел из состояния бездействия и уже не чувствовал себя таким несчастным; случайно взгляд его упал на бумажник из русской кожи, который князь Коразов преподнёс ему вместе с пятьюдесятью тремя любовными письмами. Развернув первое письмо, Жюльен увидел в конце примечание: «Номер первый отсылается через неделю после первой встречи».
«Да я опоздал! - воскликнул Жюльен. - Вот уже сколько времени я вижусь с госпожой де Фервак!» И он принялся тут же переписывать это любовное письмо; оно представляло собой настоящую проповедь, набитую всякими высокопарными словами о добродетели, - можно было прямо умереть со скуки. Жюльену посчастливилось: он уснул на второй странице".
_____________________________________________________________
Наконец, де Фервак проявила интерес и решила ответить Жюльену:
_____________________________________________________________
***
"- Мне нужно иметь конверты с вашим адресом, - сказала она вечером Жюльену как нельзя более сухим тоном.
«Ну, вот я и попал в любовники-лакеи», - подумал Жюльен и поклонился, злорадно представляя себя с физиономией Арсена, старого лакея маркиза.
В тот же вечер он принёс ей конверты, а на другой день, рано утром, получил третье письмо; он пробежал пять-шесть строк с начала да две-три в конце. В нём было ровно четыре страницы, исписанные очень мелким почерком.
Мало-помалу у неё создалась сладостная привычка писать почти каждый день. Жюльен отвечал, аккуратно переписывая русские письма; и - таково уж преимущество этого ходульного стиля - г-жа де Фервак нимало не удивлялась тому, что ответы так мало соответствуют её собственным посланиям".
Вам наверняка попадались иногда в интернете разные демотиваторы и забавные инструкции о том, как обращаться с девушками и как вскружить им голову.
Так вот в одной из глав мне попалась примерно такая же сцена, которая меня очень умилила. Там русский князь Коразов учит главного героя (Жюльена) премудростям жизни, объясняя ему, как пробудить чувства в любимой женщине, если на её глазах начать ухаживать за одной из светских дам ("госпожа де Дюбуа" - собственно та, которую любит Жюльен, а "дочка фабриканта" - та, за которой, по мнению князя Коразов, нужно ухаживать, чтобы вызвать ревность и любовь де Дюбуа).
***
"- Итак, мы с вами условились? - повторял он Жюльену в десятый раз. - Ни тени страсти, когда вы будете говорить с юной красавицей, дочкой чулочного фабриканта, в присутствии госпожи де Дюбуа. В письмах же, напротив, проявляйте самую пламенную страсть. Читать прелестно написанное любовное письмо - это высшее наслаждение для недотроги, это для неё минута отдыха. Тут ей уж не надо ломать комедию, она может позволить себе слушать голос своего сердца. Так вот, катайте ей по два письма в день.
- Ни за что, ни за что! - испуганно воскликнул Жюльен. - Пусть меня лучше живьём истолкут в ступе! Я не способен сочинить и двух фраз, я совершенный труп, дорогой мой, ничего от меня ждать нельзя. Бросьте меня, я вот здесь лягу и умру на краю дороги.
- А кто вам говорит, что вы должны сочинять какие-то фразы? У меня с собой в дорожной сумке лежат шесть томов любовных писем. Всех сортов, на любой женский характер. Найдутся и для образцовой добродетели! Ведь вот же Калисский волочился в Ричмонд-Террас - это в трёх лье от Лондона - за самой хорошенькой квакершей во всей Англии.
Когда в два часа ночи Жюльен расстался со своим другом, он чувствовал себя уже не таким несчастным.
На другой день князь пригласил на дом переписчика, а через два дня Жюльен получил пятьдесят три любовных письма, тщательно перенумерованных и предназначенных для одоления самой возвышенной и самой унылой добродетели.
- Пятьдесят четвёртого письма не имеется, - сказал князь, - ибо Калисского вежливо выпроводили. Ну, а вам-то не всё ли равно, если дочь чулочного фабриканта в конце концов укажет вам на дверь? Вы же имеете в виду воздействовать только на сердце госпожи де Дюбуа!"
________________________________________________________________________________
Потом прошлое несколько дней, и Жюльен уже начал клеиться к госпоже де Фервак (де Дюбуа - вымышленное имя, которое в беседе с Коразовым назвал Жюльен, чтобы никого не скомпрометировать). И вот, далее:
__________________________________________________________________________________
***
"Что же касается Жюльена, то он вышел из состояния бездействия и уже не чувствовал себя таким несчастным; случайно взгляд его упал на бумажник из русской кожи, который князь Коразов преподнёс ему вместе с пятьюдесятью тремя любовными письмами. Развернув первое письмо, Жюльен увидел в конце примечание: «Номер первый отсылается через неделю после первой встречи».
«Да я опоздал! - воскликнул Жюльен. - Вот уже сколько времени я вижусь с госпожой де Фервак!» И он принялся тут же переписывать это любовное письмо; оно представляло собой настоящую проповедь, набитую всякими высокопарными словами о добродетели, - можно было прямо умереть со скуки. Жюльену посчастливилось: он уснул на второй странице".
_____________________________________________________________
Наконец, де Фервак проявила интерес и решила ответить Жюльену:
_____________________________________________________________
***
"- Мне нужно иметь конверты с вашим адресом, - сказала она вечером Жюльену как нельзя более сухим тоном.
«Ну, вот я и попал в любовники-лакеи», - подумал Жюльен и поклонился, злорадно представляя себя с физиономией Арсена, старого лакея маркиза.
В тот же вечер он принёс ей конверты, а на другой день, рано утром, получил третье письмо; он пробежал пять-шесть строк с начала да две-три в конце. В нём было ровно четыре страницы, исписанные очень мелким почерком.
Мало-помалу у неё создалась сладостная привычка писать почти каждый день. Жюльен отвечал, аккуратно переписывая русские письма; и - таково уж преимущество этого ходульного стиля - г-жа де Фервак нимало не удивлялась тому, что ответы так мало соответствуют её собственным посланиям".