С наступающим, Эрэфия
Человечки... подумала я, спускаясь в метро. Люди и правда под конец года становятся смешные, или я становлюсь слишком циничной. Они скупают все. Нет не все.. ВСЕ! Еду, алкоголь, ненужное барахло. Они работают целый год только для того чтобы съездить летом в Египет и бухнуть на Новый Год. Не все конечно, но большинство. То самое овощное большинство, что создает вечные пробки. Им нет дела до антизакона Магнитского, им плевать на сироток, на политику, на зарезанных и убитых русских, на политзаключенных. Они покупают себе, взрослым людям игрушки. Умоляю, не дарите мне игрушки. Есть тысячи детей, которым они нужнее. Они покупают еду и, не имея сил все сожрать, выбрасывают. Они тратят кучи денег на алкоголь, думая, что от этого им станет веселее или желания сбудутся от пузырьков в шампанском?
А потом они такие пьяные, сонные ложатся утром 1 января в свои кроватки и спят посреди срача из конфетти и мусора на коврах и под столом. Я не люблю новый год. Я не люблю новый год за суматоху и годовые отчеты. За толпы людей. За вечный вопрос «что ты делаешь на новый год?» Я отмечала новый год множеством разных способов, на Красной площади, в лесу, в Финляндии в палатке, на озере, в Аэропорту. Ненавижу эти дурацкие традиции, запекать курицу и рубить тазик оливье. Почему мандарины едят на новый год? Я могу есть мандарины круглый год, когда мне вздумается. А этот Новый год и не хочу отмечать особенно сильно. Потому что я зла. Я ненавижу эту систему, превращающую людей в рабов.
Зашла в магазин, купить игрушку сынишке подруги, он такой няшный карапуз, вечно бегает и шумит. Мальчишка, лет пяти канючил у матери робота. Он хотел робота, большого, красивого, дорогого, робот может превращаться в машину, и похож на какого-то героя мультфильмов. Молодая мамочка в потрепанном пуховике, отвлекаясь на него, говорила по телефону, что нигде-нигде не может найти костюм петрушки на утренник. Воспитательница дала сценарий, по которому ее мальчик должен быть петрушкой, и это очень дорогой садик и устроить туда ребеночка было очень сложно, она же хорошая мама, побежит еще в несколько магазинов искать «петрушку». Хорошая мамочка наконец согласилась на робота и уже готова была его купить. Но тут пришел отец семейства. Он взял робота, посмотрел на цену, а такой крутой робот стоит много. Посоветовал ребятенку выбрать открыточку, чтобы попросить Деда Мороза подарить робота. «Какой хороший папа, как он здорово придумал» обрадовалась я овощной находчивости. «Девушка, а у вас есть такой же робот, только дешевле? Новый год, сами понимаете, а мы еще вина не купили». Гады, овощи. Ограниченные придурки, променять ребеночкины желания на бухло. Ладно бы денег на еду не было, или вообще не было. Я бы сама им того робота купила, 2000 хрена там. Но бухло. Папаша, конечно, купил робота, почти такого же, только он не мигает и не превращается в машинку. Пусть вы упьетесь своей сивухой. Я представляю, как первого января он будет под искусственной елочкой объяснять, что Дедушка Мороз старенький, перепутал, да и куда ему разбираться в крутых роботах.
Я купила чужому карапузу книжку с картинками и чудо-какой развивающий конструктор. Поматерилась про себя и пошла домой.
И ведь виноват не папаша, и не хитрые ЖД коммерсанты, продающие дорогие игрушки из китайского говнопластика. Виновата вся система, которая делает такие цены на игрушки, такие зарплаты, что люди не могут купить новый пуховичок мамаше и робота ребятенку, виноваты холода и неполные семьи, что им негде и не с кем оставить ребеночка, система образования определяющая, кем будет пятилетний бэйбик - Петрушкой, зайчиком или Зорро. Виновата система, заставляющая людей работать, не видя солнца, чтобы раз в год бухнуть и забыться, раз в год почувствовать себя королями, накрывая праздничный стол.
И в полночь все еще большинство жителей Эрэфии включат телевизоры на слове Путти, еще раз услышат, что жить нам стало лучше, жить стало веселей, поплюются, покричат на экраны. Досчитают до 12 и выпьют за светлое стабильное будущее.
С наступающим, рассеяне.
А вот мне хочется плакать, потому что я не знаю, когда этот ад закончится, и выйдем ли мы из него живыми.
Ксения Трубецкая