Мои дети - мой жизненный опыт. Ч.5
Прибыв в Кулаковский роддом… нет, это не роддом, это огромный центр акушерства, гинекологии и чего-то там еще, мне нужно было сдать ряд анализов, пройти УЗИ и встретиться с определенным врачом, занимающимся прибывшими из других регионов. Ошарашенная масштабами этого заведения, я растерялась. Очень много людей, какая-то электронная регистрация, этажи, коридоры, залы, кабинеты, кругом люди, люди, люди, все мельтешат… микро- Москва внутри этого центра. Муж руководил моими перемещениями, анализы сдали, пришли на УЗИ. (Вот даже сейчас, когда набираю этот текст и приближаясь к этому УЗИ, меня начинает трясти, руки заледенели и стали влажными.) Очень приятная, красивая девушка-врач приглашает в кабинет. Муж плюхается на кожаный диван, перед ним телек. Я ложусь на кушетку, девушка-врач очень аккуратно начинает диагностику. На телеке появляется наш ребенок, точнее отдельные его части, мне тоже все хорошо видно. Врач молчит. Я прошу, чтобы мне все подробно объясняли, что видят.
- У вас не обычная диагностика. Я должна внимательно все рассмотреть.
Но у меня возникает чувство, что она не знает, что можно мне говорить, а что нет, или же она не уверена в том, что видит, или она не понимает того, что видит и от этого не знает, что мне говорить. Узи длится достаточно долго, муж начинает храпеть на том самом диване. Во мне начинает закипать раздражение на него, чувство неловкости перед врачом. Хотя, он ночь не спавши перед дорогой и в дороге, короче спит. Мне уже до слез обидно, что в такой ситуации он может отключаться.
Врач, заканчивает диагностику и говорит, что требуется консилиум, и она пойдет уточнит, может ли какой-то там «светила» меня посмотреть. Пользуясь ее отсутствием, я бужу мужа и все ему выговариваю. Сама вся на нервах, что еще? Какой такой консилиум? Зачем? Через несколько минут я вхожу в кабинет этого «светилы», какого-то там профессора, лет 75-ти. Вокруг него уже вьется стайка молодняка, готовая вкушать . Коршуны. Я ложусь на кушетку, профессор меня небрежно двигает, как ему удобно. Звонит мобильный телефон, он отвечает, и начинается разговор минут на 5-7 о театре, спектакле, приглашениях, «пойду-не пойду!», «хочу-не хочу!»…
Мне страшно и противно от всей этой ситуации, бесконечно жаль себя, моего ребенка. Им всем плевать на меня на мои чувства. Для них я очередная тушка, которую нужно проверить на качество. Разговор закончен. Проверка началась. Грубо и больно профессор водит по животу датчиком, на мои жалобы реагирует с презрением. Задача была, определить степень развития ребенка и выявить все возможные патологии. Осмотр длился 40 минут, в течение которых, жарко обсуждались показатели обмеров частей тела моего малыша, их соответствие срокам беременности. Внутренние органы были перебраны, обнаружена аномалия одной из почек. Интересно было следить за тем, как вся эта свора, исходя из размеров разных частей тела, длин косточек, которые соответствовали разным возрастам плода, пыталась привести к общему знаменателю.
- Как же нам срок устанавливать? Если эта кость на 32 недели, а три других показателя на 28, и т.д.?
- Ну напиши 29 недель.
Ну написали. «Светила» вертел и крутил меня, как шмоток мяса, причем паршивого качества, брезгливо. Было дикое желание прекратить весь этот фарс, это издевательство над собой, встать и бежать от туда со всех ног. Но осознавая цель всего происходящего, я лежала, терпела и ждала чем все это закончится. А профессор продолжал вещать молодняку:
- Вы только посмотрите, что тут? Что за нога? Так, так. Да он же косолапый! (Эврика! Ура! Вот это мерзость перед нами. Ничего отвратительнее в жизни не видел!- это мои фантазии, основанные на чувствах от слов и интонаций, в них вложенных).
Мой ребенок был явной экзотикой, что
- Да, такого у нас давно не было. Вы что не знали, какой у вас ребенок?
- Знала, но не все.
- Здесь, на лицо, хромосомные мутации. Вам что, скрининг не определил?
Голос из зала:
- Да тут карточка с 22-х недель начата.
- А где вы раньше были?
- В платном центре (врала я).
- Дааа, вот в Европе за такое страховки лишают. Если во время на учет не встала, а у ребенка патологии, то все за свои кровные. И никто там не цацкается, как у нас. (Здесь должны были быть слезы благодарности и целование ног.)
Меня отправили в коридор, ждать заключение.
Получив его, мы отправились в последний пункт назначения, к врачу, «ответственному за регионы». Еще одна, очень приятная молодая особа, говорила со мной сочувственно, по- свойски и на «ты». Ознакомившись со всеми моими документами и с УЗИ, она начала проникновенную беседу:
- А чего с таким диагнозом рожать решили?
- У нас уже один ребенок умер, мы хотим попытаться…
-Как умер? А что там было?
-Судя по последнему УЗи, все то же самое . Один в один, только порок сердца несколько отличался.
- И как вы это перенесли?
-Перенесли. Вот еще ребенка родить осмелились, но опять все очень сложно выходит.
- Да…А кто у вас в прошлый раз был?
- Девочка.
- И сейчас у вас девочка. А первый мальчик здоровый?
- Да, он прекрасный ребенок, умный, здоровый, красивый.)
- Вы у генетиков обследовались?
- Да, частично. Не все анализы мы тогда могли оплатить . Да нам их и назначили для галочки. Пояснив, что то была случайная хромосомная мутация.
- Выходит, что не совсем случайная. Получается девочки у вас не могут здоровыми родиться. В таком случае, я бы вам на будущее советовала планировать пол ребенка.
- это как?
-Или беременнеете естественным путем, потом в 16 недель скрининг на патологии, узнаете пол ребенка. И если мальчик и все нормально - сохраняете беременность. Если нет - делаете прерывание и по новой. Или ЭКО. Ну пожалейте уже себя, свое здоровье, сколько можно мучиться?
Разговор велся так душевно, что мое лицо сумело совершенно не отразить те чувства,что вызвала эта информация. Так уж я устроена, что вшеописанные методы планирования для меня не приемлемы. Более того, даже если опустить факт убиения собственных детей, я считаю их сущими издевательствами над собой. Многим врачам это трудно понять, но мне, моей душе, психике и телу, гораздо комфортнее выносить ребенка, родить его, и проститься с ним уже по воле Бога.
В общем мне мягко отказали в госпитализации и родоразрешении в данном центре, сославшись, на то, что у них нет детской кардиологии, а с такими диагнозами в Бакулева моего ребенка не возьмут. Ребенок обречен, и где его рожать не имеет значения.
Прихватив с собой свои сумочки и документы, я поплелась к мужу. И снова полное недоумение, что делать дальше? Неужели ничего нельзя сделать?
Вот эта тема, что нужно обязательно что-то делать, нельзя просто расслабиться и ждать, как оно само собой разрешиться, Страх потерять контроль над ситуацией, Страх чего-то не доделать для спасения своего ребенка, все время что-то предпринимать, как-то шевелиться, принимать какие-то решения, мне здорово трепала нервы. Я уже много месяцев была в ужасном напряжении, я устала, я начинала ощущать тщетность всех попыток, что-то изменить. Мне очень хотелось отпустить ситуацию и плыть по-течению, но я продолжала отчаянно грести.
- У вас не обычная диагностика. Я должна внимательно все рассмотреть.
Но у меня возникает чувство, что она не знает, что можно мне говорить, а что нет, или же она не уверена в том, что видит, или она не понимает того, что видит и от этого не знает, что мне говорить. Узи длится достаточно долго, муж начинает храпеть на том самом диване. Во мне начинает закипать раздражение на него, чувство неловкости перед врачом. Хотя, он ночь не спавши перед дорогой и в дороге, короче спит. Мне уже до слез обидно, что в такой ситуации он может отключаться.
Врач, заканчивает диагностику и говорит, что требуется консилиум, и она пойдет уточнит, может ли какой-то там «светила» меня посмотреть. Пользуясь ее отсутствием, я бужу мужа и все ему выговариваю. Сама вся на нервах, что еще? Какой такой консилиум? Зачем? Через несколько минут я вхожу в кабинет этого «светилы», какого-то там профессора, лет 75-ти. Вокруг него уже вьется стайка молодняка, готовая вкушать . Коршуны. Я ложусь на кушетку, профессор меня небрежно двигает, как ему удобно. Звонит мобильный телефон, он отвечает, и начинается разговор минут на 5-7 о театре, спектакле, приглашениях, «пойду-не пойду!», «хочу-не хочу!»…
Мне страшно и противно от всей этой ситуации, бесконечно жаль себя, моего ребенка. Им всем плевать на меня на мои чувства. Для них я очередная тушка, которую нужно проверить на качество. Разговор закончен. Проверка началась. Грубо и больно профессор водит по животу датчиком, на мои жалобы реагирует с презрением. Задача была, определить степень развития ребенка и выявить все возможные патологии. Осмотр длился 40 минут, в течение которых, жарко обсуждались показатели обмеров частей тела моего малыша, их соответствие срокам беременности. Внутренние органы были перебраны, обнаружена аномалия одной из почек. Интересно было следить за тем, как вся эта свора, исходя из размеров разных частей тела, длин косточек, которые соответствовали разным возрастам плода, пыталась привести к общему знаменателю.
- Как же нам срок устанавливать? Если эта кость на 32 недели, а три других показателя на 28, и т.д.?
- Ну напиши 29 недель.
Ну написали. «Светила» вертел и крутил меня, как шмоток мяса, причем паршивого качества, брезгливо. Было дикое желание прекратить весь этот фарс, это издевательство над собой, встать и бежать от туда со всех ног. Но осознавая цель всего происходящего, я лежала, терпела и ждала чем все это закончится. А профессор продолжал вещать молодняку:
- Вы только посмотрите, что тут? Что за нога? Так, так. Да он же косолапый! (Эврика! Ура! Вот это мерзость перед нами. Ничего отвратительнее в жизни не видел!- это мои фантазии, основанные на чувствах от слов и интонаций, в них вложенных).
Мой ребенок был явной экзотикой, что
- Да, такого у нас давно не было. Вы что не знали, какой у вас ребенок?
- Знала, но не все.
- Здесь, на лицо, хромосомные мутации. Вам что, скрининг не определил?
Голос из зала:
- Да тут карточка с 22-х недель начата.
- А где вы раньше были?
- В платном центре (врала я).
- Дааа, вот в Европе за такое страховки лишают. Если во время на учет не встала, а у ребенка патологии, то все за свои кровные. И никто там не цацкается, как у нас. (Здесь должны были быть слезы благодарности и целование ног.)
Меня отправили в коридор, ждать заключение.
Получив его, мы отправились в последний пункт назначения, к врачу, «ответственному за регионы». Еще одна, очень приятная молодая особа, говорила со мной сочувственно, по- свойски и на «ты». Ознакомившись со всеми моими документами и с УЗИ, она начала проникновенную беседу:
- А чего с таким диагнозом рожать решили?
- У нас уже один ребенок умер, мы хотим попытаться…
-Как умер? А что там было?
-Судя по последнему УЗи, все то же самое . Один в один, только порок сердца несколько отличался.
- И как вы это перенесли?
-Перенесли. Вот еще ребенка родить осмелились, но опять все очень сложно выходит.
- Да…А кто у вас в прошлый раз был?
- Девочка.
- И сейчас у вас девочка. А первый мальчик здоровый?
- Да, он прекрасный ребенок, умный, здоровый, красивый.)
- Вы у генетиков обследовались?
- Да, частично. Не все анализы мы тогда могли оплатить . Да нам их и назначили для галочки. Пояснив, что то была случайная хромосомная мутация.
- Выходит, что не совсем случайная. Получается девочки у вас не могут здоровыми родиться. В таком случае, я бы вам на будущее советовала планировать пол ребенка.
- это как?
-Или беременнеете естественным путем, потом в 16 недель скрининг на патологии, узнаете пол ребенка. И если мальчик и все нормально - сохраняете беременность. Если нет - делаете прерывание и по новой. Или ЭКО. Ну пожалейте уже себя, свое здоровье, сколько можно мучиться?
Разговор велся так душевно, что мое лицо сумело совершенно не отразить те чувства,что вызвала эта информация. Так уж я устроена, что вшеописанные методы планирования для меня не приемлемы. Более того, даже если опустить факт убиения собственных детей, я считаю их сущими издевательствами над собой. Многим врачам это трудно понять, но мне, моей душе, психике и телу, гораздо комфортнее выносить ребенка, родить его, и проститься с ним уже по воле Бога.
В общем мне мягко отказали в госпитализации и родоразрешении в данном центре, сославшись, на то, что у них нет детской кардиологии, а с такими диагнозами в Бакулева моего ребенка не возьмут. Ребенок обречен, и где его рожать не имеет значения.
Прихватив с собой свои сумочки и документы, я поплелась к мужу. И снова полное недоумение, что делать дальше? Неужели ничего нельзя сделать?
Вот эта тема, что нужно обязательно что-то делать, нельзя просто расслабиться и ждать, как оно само собой разрешиться, Страх потерять контроль над ситуацией, Страх чего-то не доделать для спасения своего ребенка, все время что-то предпринимать, как-то шевелиться, принимать какие-то решения, мне здорово трепала нервы. Я уже много месяцев была в ужасном напряжении, я устала, я начинала ощущать тщетность всех попыток, что-то изменить. Мне очень хотелось отпустить ситуацию и плыть по-течению, но я продолжала отчаянно грести.