НОВОЕ О СТАРОМ
-Когда же вы, наконец, допишете «Убийства?» - спрашивают меня читатели по нескольку раз в год. А друзья, когда речь заходит о моих сочинениях, выразительно смотрят мне в глаза и произносят
с мрачным упреком:
-У тебя совесть есть?
Я бы ответил «Нет!», но не люблю хвастаться. Тем более что она, кажется, все-таки есть. Нет, серьезно. Во всяком случае, в конце прошлого года я собрался да и перечитал «Убийства в Заволжье», брошенные мною много лет назад. И с удовлетворением обнаружил, что роман отнюдь не лишен достоинств. Например, в моем компьютере он набран крупным шрифтом, так что я вижу все буквы без очков. Но в целом, он, к сожалению, совершенно непечатный. Не потому, что герои часто ругаются матом, а потому, что ведут себя так, что Роскомнадзору не понравится.
Огорченный, я несколько недель пытался найти выход из положения. Мне виделись две основные возможности. Первая: изобразить всех главных персонажей патриотами и многодетными родителями. Но зачем, скажите на милость, столь достойные люди будут совершать преступления? Вторая: сделать убийцу геем, либералом, иноагентом и дать ему фамилию Гадюкин. Но в этом случае начисто пропадала всякая интрига. Ведь любому здравомыслящему человеку понятно, что если некто ступил на скользкую дорожку либерализма, то рано или поздно он непременно заделается гомосексуалистом, а оттуда уже возврата нет. Либо в тюрьму, либо - в Европу, даже не знаю, что хуже.
Как назло, все прочие идеи, приходившие мне в голову, были еще нецензурнее прежних.
С большим опозданием я догадался, что проблема - вовсе не в Роскомнадзоре, а во мне. Видимо, я вообще неподцензурный человек. То есть, молчать могу, например, когда сплю, но, стоит мне пробудиться и открыть рот, как я непременно скажу нечто такое, что не понравится не только Роскомнадзору, но даже моему коту. Впрочем, моему коту вообще мало что нравится, в этом смысле он еще придирчивей Роскомнадзора.
Я сам от этого страдаю. Едва начну рассуждать сам с собой о важных предметах, тут же и поссорюсь. И потом хожу весь день, будто ботоксом накачанный и дуюсь на себя. Такая вот неисправимая особенность моего организма.
Так ничего и не придумав, я махнул рукой и взялся дописывать роман, как получится, без идей. Тем более что идеи еще никого до добра не доводили. Взять хоть того же Достоевского. Или того же Толстого. Ни их самих без слез читать невозможно, ни про них. А вот Гесиод писал себе без идей, и неплохо у него получалось! Никто его книг отродясь не читал, но отзываются все о нем с уважением. Дескать, правильно говорил Гесиод насчет всех этих дел. Так оно все и вышло. И доллар вон поднялся, и масло подорожало, и на Ближнем Востоке черт-те что, и самолеты падают. Как в воду глядел! Ему даже орден после дали. За вклад в Дружбу Народов, Второй степени.
Я на орден не претендую, мне орден без надобности, я с котом живу, он все равно в орденах не разбирается. Но линию я выбрал как раз такую, безыдейную. И с романом надеюсь обернуться года за полтора. Раньше вряд ли получится, все-таки, сами понимаете, роман. Не стишки. Не «Я помню чудное мгновенье» или там «Я встретил вас, и все такое».
Конечно, время для работы над серьезной книжкой сейчас не самое подходящее. Кому они сегодня нужны, серьезные-то книжки? Но, с другой стороны, «Отморозка», опубликованного меньше года назад, прочла почти вся мыслящая Россия. Человек сорок, а то и пятьдесят! Некоторые даже до конца. Хотите верьте, хотите нет.
Но какое мне, в сущности, дело, до Роскомнадзора, читателей и прочего, если я не знаю иного лекарства, кроме работы, от тяжелой хандры, которая подчас наваливается на меня, при виде неумолимо надвигающегося со всех сторон скотства?