Люди моря.
Оригинал взят у krugosvetka_spb в Люди моря.
С Жан-Жаком мы познакомились на острове Хива-Ова, откуда мы одновременно с ним выдвинулись на центральный остров Нуку-Хива, где и встретились второй раз. Едва забросив якорь на Хива-Ова, мы увидели динги, которое подъезжало к нам. Капитан лодочки только улыбался, с выраженным французским акцентом с нами заговорил пассажир. Представившись Джорджем, он пожелал нам welcome, дал несколько практических советов, и рассказал, что его лодка стоит на Нуку-Хива, куда мы вскоре планировали отправиться. Здесь же он гостил у своего приятеля на яхте, на которой они вместе пришли с Нуку-Хива, планируя скоро туда возвратиться. Приятель приветливо улыбался, и, судя по тому, что в разговор на английском не вступал, не владел этим языком. На следующий день мы встретили Джорджа и Жан-Жака на берегу. Я вскользь рассказала, что Ксюша неважно себя чувствует так, как, похоже, переныряла накануне на пляже. У ребенка болела голова, и она выглядела не слишком бодро. Оба француза проявили обеспокоенность по поводу Ксюшиного здоровья, я отнесла это скорее на счет их хороших манер, когда демонстрируется правильная доля участия в проблемах собеседника.
Через неделю мы встретились уже на следующем острове Нуку-Хива. Увидев нас на улице, Жан-Жак подошел, и спросил, как дела у Ксюши, прошла ли у нее головка. Конечно же, голова у ребенка прошла уже на следующий день, то есть чуть меньше недели назад, и я не сразу сообразила, о чем речь. Через пять минут мы встретили и Джорджа. Угадайте, каков был его первый вопрос? Конечно же, как чувствует себя Ксюша. Друзья выглядели реально обеспокоенными, что они мне и подтвердили, сказав, что все это время переживали за здоровье девочки. Мы немного поговорили, Жан-Жак действительно говорил только на французском, Джордж же выглядел человеком весьма продвинутым в смысле социальных навыков и отлично поддерживал общение на английском со всеми составляющими правильной приятной коммуникации.
Еще через пару дней Жан-Жак подъехал к нам на динги. Через пять минут, когда он отчалил, Макс спросил меня, в чем заключался смысл визита. Я с трудом смогла объяснить ему, так как не до конца понимала сама. Жан-Жак приезжал спросить, любим ли мы вино. Он сказал, что у него есть бутылка хорошего французского бордо, и что если нам может доставить удовольствие бутылка вина, он бы нам ее привез. К слову сказать, вино здесь стоит раза в три-четыре дороже, чем во Франции, меньше, чем за двадцать долларов за самое простое вино, бутылку не купить.
Я объяснила, что люблю хорошее вино (это единственный вил алкоголя, который я употребляю), но Макс совсем не пьет. Жан-Жак немного удивился, но сказал, что если меня его подарок порадует, то он сейчас съездит за бутылкой. Он объяснил, что его жена - хозяйка ресторана на Таити, и что у него как раз есть для нас бутылка вина. Силясь связать эти два факта и приплюсовать к результату желание Жан-Жака порадовать бордо именно нас, я поясняла ситуацию Максиму, который оторвался от музицирования, и тоже мало что понимал.
Вскоре Жан-Жак вернулся с бутылкой красного бордо в руках. Я пригласила его подняться, он долго отказывался, мы настаивали, в конце концов он согласился. Потом нам стоило некоторого труда уговорить его присесть, но слово за слово, потекла непринужденная беседа с моим переводом, которая длилась до ночи. Мы с Жан-Жаком пригубили бордо, потом дети дозамесили тесто для блинов, которое я уже начала делать до прихода гостя, а Максим взялся за то, чтобы впервые в жизни эти блины пожарить - я-то разговаривала с гостем, с которым он объясниться никак не мог.
Мы заставили стол всем, что можно есть с блинами: баклажанная икра, малиновое варенье, вареная и простая сгущенка, мед и сделали чай. Вино-, а потом и чаепитие проходило за приятной беседой.
Вот что рассказал нам Жан-Жак.
Тридцать пять лет своей жизни он посвятил службе во французской полиции. Он мотался по всей стране, ловил преступников, обезоруживал бандитов, вязал наркотрафикантов, подсовывавшим наркоту в конфеты, которые они раздавали детям, чтобы приучить их к наркотикам. В своей работе, которая ему нравилась, он руководствовался высокими идеалами защиты добра, которые и привели его на службу в полиции. Жак-Жак родился на Средиземном море, и в девять лет у него появилась мечта: он хотел жить и путешествовать на яхте. Чуть позже, уже у молодого человека появилась вторая мечта: он хотел побывать на Таити. Жан-Жак рассказал, что благодаря одному французскому фотографу, который опубликовал фотографию таитянки с обнаженной грудью и длинными волосами, развивающимися по ветру, миллионы французов «заболели» идеей Французской Полинезии. Несколько поколений рисовали себе образ «таитянской мечты» через привлекательную смуглую девушку, ходили слухи о сексуальной свободе таитянок, только подтверждавшиеся созданным фотографом образом. Среди тех, кто «купился» на идею таитянской мечты, был и Жан-Жак. Третьей его мечтой была работа журналистом.
Шли годы, Жан-Жак вышел на пенсию, после чего он и приступил к «сбыче мечт». В течение года он проработал журналистом, потом основал свой собственный журнал «Moto-auto-bateau» (мотО-отО-батО - мотоцикл-машина-яхта). После нескольких лет мечта о журналистской карьере была удовлетворена, Жан-Жак купил себе лодку и перебрался на Таити вместе со своей женой польского происхождения, которая открыла ресторан на Таити. Ресторан нужен был в большей степени для развлечения, так как пенсии Жан-Жака с лихвой хватило бы для них двоих, даже учитывая жизнь во Французской Полинезии, так как ежемесячные выплаты, которые он получает от французского государства составляют три с половиной тысячи евро.
На лодке Жан-Жак путешествует в свое удовольствие по региону Французской Полинезии: Таити, Туамоту, Маркизы, основной базой считает Таити, где работает его жена. У него нет детей, так как еще работая в полиции, он подумал, что будет обидно иметь ребенка и не видеть, как он растет, из-за работы в полиции, которая поглощала все его время до выхода на пенсию.
Мы говорили о внешней и внутренней политике Франции, о взрывах бомб французами на Туамоту, об отношении к потерям, о том, что есть добро, что есть зло. Жан-Жак оказался редким типом француза верующего в Бога, и рассказал, что его нравственная база - религиозное чувство, исходя из которого он, в частности, старается делать людям добро.
Мы разговаривали о яхтах, которые Жан-Жак знал очень хорошо, коснулись вопроса наших старых стакселей, «пузатость» которых может быть причиной того, что лодка плохо ходит на острых курсах. Жан-Жак сказал, что у него как раз лежит какой-то стаксель на карабинах, который он не использует, так как у него стоит закрутка стакселя, и что если мы хотим, он нам этот стаксель отдаст. Если парус нам подойдет, мы его оставим себе, если нет - вернем обратно. Когда мы сказали, что нам очень приятно такое его отношение к людям, и к нам, в частности, он только улыбнулся и ответил: «Мы же с вами люди моря, разве может быть иначе? На море главное - закон взаимопомощи». Думаю, что излишним будет пояснять, что мы были с ним абсолютно согласны, отчасти именно за это непреложное соблюдение закона взаимопомощи и ценя круизинговое сообщество, которое при всей своей интернациональности, в этом вопросе имело мнение, общее для всех наций.
Когда я смотрела на покрытое морщинками от несходящей с него улыбки лицо Жан-Жакка, и вспоминала, ту искренность и сердечность, которые сразу же заставили нас обратить внимание на этого человека, я думала о том, что, навряд ли Жан-Жак старается представить людям лучшую сторону своей души исходя исключительно из религиозных соображений. Трудно вообразить, что даже такой сильный феномен, как вера в Бога, может заставить человека излучать столь глубокую искреннюю мягкость и жизнерадостность. Жан-Жак однозначно принадлежал к тому типу людей, обнаружением которых в мире мы очень дорожим, полагая, что встречи с ними являются подарком вселенной.
Возвращаясь к привезенному бордо. Видимо, Жан-Жак понимал, что подъезжая к почти незнакомой лодке с предложением привезти вино, он повел себя несколько не стандартно. Наш гость вернулся к этой теме, объяснив, что хотел сделать нам какой-то подарок, некоторое символическое «добро пожаловать на территорию Франции». А что есть французского, что можно подарить людям? Ну, конечно, вино. Я еще раз поблагодарила Жан-Жака, сказав, что меня лично он очень сильно порадовал, так как французское бордо 2010 года было, действительно, отличным, и что его вкус напомнил мне старые добрые питерские времена, когда мой шеф - франкоговорящий бельгиец регулярно привозил мне французское вино, сыр и духи J.
Я также задумалась о том, насколько в моем понимании искажено понятие «полицейский». Читая ужасы, которая творятся в современной российской полиции и армии, зная о коррупции, вымогательствах и всяких других мерзостях, которые выплывают в СМИ, подчас видя лица людей, работающих в полиции, я создала у себя довольно негативный образ полицейского, которого стоит опасаться, стараясь ни в коем случае не пересекаться с ним во избежание проблем. А что касается людей военных, то я бы даже не рискнула пытаться объяснять им свои ценности и жизненное понимание, полагая, что шансов найти нечто общее между нашим менталитетом и менталитетом человека военного, почти невозможно. А ведь по сути, полицейские и военные, это в идеале те люди, которые стоят на страже добра, останавливая зло, руководствуясь идеалами гуманизма и защиты мира. Именно такие мысли были в голове у Жан-Жака, когда шел служить в полицию. Мы встречали и других французских бывших военных, которые, закончив карьеру в армии, перебирались жить на яхту, и это были довольно мягкие и приятные в общении люди, с открытой к развитию и познанию картиной мира. Как говорил Жан-Жак: «Я не раз бывал на волосок от смерти, и научился любить и ценить жизнь со всем, что в ней есть, с радостями и горестями, приобретениями и потерями. Я счастлив, что у меня есть лодка, в ней - моя многолетняя сбывшаяся мечта, но если я ее потеряю, то я не очень расстроюсь, ведь в жизни так много всего, что может доставить радость».
.
С Жан-Жаком мы познакомились на острове Хива-Ова, откуда мы одновременно с ним выдвинулись на центральный остров Нуку-Хива, где и встретились второй раз. Едва забросив якорь на Хива-Ова, мы увидели динги, которое подъезжало к нам. Капитан лодочки только улыбался, с выраженным французским акцентом с нами заговорил пассажир. Представившись Джорджем, он пожелал нам welcome, дал несколько практических советов, и рассказал, что его лодка стоит на Нуку-Хива, куда мы вскоре планировали отправиться. Здесь же он гостил у своего приятеля на яхте, на которой они вместе пришли с Нуку-Хива, планируя скоро туда возвратиться. Приятель приветливо улыбался, и, судя по тому, что в разговор на английском не вступал, не владел этим языком. На следующий день мы встретили Джорджа и Жан-Жака на берегу. Я вскользь рассказала, что Ксюша неважно себя чувствует так, как, похоже, переныряла накануне на пляже. У ребенка болела голова, и она выглядела не слишком бодро. Оба француза проявили обеспокоенность по поводу Ксюшиного здоровья, я отнесла это скорее на счет их хороших манер, когда демонстрируется правильная доля участия в проблемах собеседника.
Через неделю мы встретились уже на следующем острове Нуку-Хива. Увидев нас на улице, Жан-Жак подошел, и спросил, как дела у Ксюши, прошла ли у нее головка. Конечно же, голова у ребенка прошла уже на следующий день, то есть чуть меньше недели назад, и я не сразу сообразила, о чем речь. Через пять минут мы встретили и Джорджа. Угадайте, каков был его первый вопрос? Конечно же, как чувствует себя Ксюша. Друзья выглядели реально обеспокоенными, что они мне и подтвердили, сказав, что все это время переживали за здоровье девочки. Мы немного поговорили, Жан-Жак действительно говорил только на французском, Джордж же выглядел человеком весьма продвинутым в смысле социальных навыков и отлично поддерживал общение на английском со всеми составляющими правильной приятной коммуникации.
Еще через пару дней Жан-Жак подъехал к нам на динги. Через пять минут, когда он отчалил, Макс спросил меня, в чем заключался смысл визита. Я с трудом смогла объяснить ему, так как не до конца понимала сама. Жан-Жак приезжал спросить, любим ли мы вино. Он сказал, что у него есть бутылка хорошего французского бордо, и что если нам может доставить удовольствие бутылка вина, он бы нам ее привез. К слову сказать, вино здесь стоит раза в три-четыре дороже, чем во Франции, меньше, чем за двадцать долларов за самое простое вино, бутылку не купить.
Я объяснила, что люблю хорошее вино (это единственный вил алкоголя, который я употребляю), но Макс совсем не пьет. Жан-Жак немного удивился, но сказал, что если меня его подарок порадует, то он сейчас съездит за бутылкой. Он объяснил, что его жена - хозяйка ресторана на Таити, и что у него как раз есть для нас бутылка вина. Силясь связать эти два факта и приплюсовать к результату желание Жан-Жака порадовать бордо именно нас, я поясняла ситуацию Максиму, который оторвался от музицирования, и тоже мало что понимал.
Вскоре Жан-Жак вернулся с бутылкой красного бордо в руках. Я пригласила его подняться, он долго отказывался, мы настаивали, в конце концов он согласился. Потом нам стоило некоторого труда уговорить его присесть, но слово за слово, потекла непринужденная беседа с моим переводом, которая длилась до ночи. Мы с Жан-Жаком пригубили бордо, потом дети дозамесили тесто для блинов, которое я уже начала делать до прихода гостя, а Максим взялся за то, чтобы впервые в жизни эти блины пожарить - я-то разговаривала с гостем, с которым он объясниться никак не мог.
Мы заставили стол всем, что можно есть с блинами: баклажанная икра, малиновое варенье, вареная и простая сгущенка, мед и сделали чай. Вино-, а потом и чаепитие проходило за приятной беседой.
Вот что рассказал нам Жан-Жак.
Тридцать пять лет своей жизни он посвятил службе во французской полиции. Он мотался по всей стране, ловил преступников, обезоруживал бандитов, вязал наркотрафикантов, подсовывавшим наркоту в конфеты, которые они раздавали детям, чтобы приучить их к наркотикам. В своей работе, которая ему нравилась, он руководствовался высокими идеалами защиты добра, которые и привели его на службу в полиции. Жак-Жак родился на Средиземном море, и в девять лет у него появилась мечта: он хотел жить и путешествовать на яхте. Чуть позже, уже у молодого человека появилась вторая мечта: он хотел побывать на Таити. Жан-Жак рассказал, что благодаря одному французскому фотографу, который опубликовал фотографию таитянки с обнаженной грудью и длинными волосами, развивающимися по ветру, миллионы французов «заболели» идеей Французской Полинезии. Несколько поколений рисовали себе образ «таитянской мечты» через привлекательную смуглую девушку, ходили слухи о сексуальной свободе таитянок, только подтверждавшиеся созданным фотографом образом. Среди тех, кто «купился» на идею таитянской мечты, был и Жан-Жак. Третьей его мечтой была работа журналистом.
Шли годы, Жан-Жак вышел на пенсию, после чего он и приступил к «сбыче мечт». В течение года он проработал журналистом, потом основал свой собственный журнал «Moto-auto-bateau» (мотО-отО-батО - мотоцикл-машина-яхта). После нескольких лет мечта о журналистской карьере была удовлетворена, Жан-Жак купил себе лодку и перебрался на Таити вместе со своей женой польского происхождения, которая открыла ресторан на Таити. Ресторан нужен был в большей степени для развлечения, так как пенсии Жан-Жака с лихвой хватило бы для них двоих, даже учитывая жизнь во Французской Полинезии, так как ежемесячные выплаты, которые он получает от французского государства составляют три с половиной тысячи евро.
На лодке Жан-Жак путешествует в свое удовольствие по региону Французской Полинезии: Таити, Туамоту, Маркизы, основной базой считает Таити, где работает его жена. У него нет детей, так как еще работая в полиции, он подумал, что будет обидно иметь ребенка и не видеть, как он растет, из-за работы в полиции, которая поглощала все его время до выхода на пенсию.
Мы говорили о внешней и внутренней политике Франции, о взрывах бомб французами на Туамоту, об отношении к потерям, о том, что есть добро, что есть зло. Жан-Жак оказался редким типом француза верующего в Бога, и рассказал, что его нравственная база - религиозное чувство, исходя из которого он, в частности, старается делать людям добро.
Мы разговаривали о яхтах, которые Жан-Жак знал очень хорошо, коснулись вопроса наших старых стакселей, «пузатость» которых может быть причиной того, что лодка плохо ходит на острых курсах. Жан-Жак сказал, что у него как раз лежит какой-то стаксель на карабинах, который он не использует, так как у него стоит закрутка стакселя, и что если мы хотим, он нам этот стаксель отдаст. Если парус нам подойдет, мы его оставим себе, если нет - вернем обратно. Когда мы сказали, что нам очень приятно такое его отношение к людям, и к нам, в частности, он только улыбнулся и ответил: «Мы же с вами люди моря, разве может быть иначе? На море главное - закон взаимопомощи». Думаю, что излишним будет пояснять, что мы были с ним абсолютно согласны, отчасти именно за это непреложное соблюдение закона взаимопомощи и ценя круизинговое сообщество, которое при всей своей интернациональности, в этом вопросе имело мнение, общее для всех наций.
Когда я смотрела на покрытое морщинками от несходящей с него улыбки лицо Жан-Жакка, и вспоминала, ту искренность и сердечность, которые сразу же заставили нас обратить внимание на этого человека, я думала о том, что, навряд ли Жан-Жак старается представить людям лучшую сторону своей души исходя исключительно из религиозных соображений. Трудно вообразить, что даже такой сильный феномен, как вера в Бога, может заставить человека излучать столь глубокую искреннюю мягкость и жизнерадостность. Жан-Жак однозначно принадлежал к тому типу людей, обнаружением которых в мире мы очень дорожим, полагая, что встречи с ними являются подарком вселенной.
Возвращаясь к привезенному бордо. Видимо, Жан-Жак понимал, что подъезжая к почти незнакомой лодке с предложением привезти вино, он повел себя несколько не стандартно. Наш гость вернулся к этой теме, объяснив, что хотел сделать нам какой-то подарок, некоторое символическое «добро пожаловать на территорию Франции». А что есть французского, что можно подарить людям? Ну, конечно, вино. Я еще раз поблагодарила Жан-Жака, сказав, что меня лично он очень сильно порадовал, так как французское бордо 2010 года было, действительно, отличным, и что его вкус напомнил мне старые добрые питерские времена, когда мой шеф - франкоговорящий бельгиец регулярно привозил мне французское вино, сыр и духи J.
Я также задумалась о том, насколько в моем понимании искажено понятие «полицейский». Читая ужасы, которая творятся в современной российской полиции и армии, зная о коррупции, вымогательствах и всяких других мерзостях, которые выплывают в СМИ, подчас видя лица людей, работающих в полиции, я создала у себя довольно негативный образ полицейского, которого стоит опасаться, стараясь ни в коем случае не пересекаться с ним во избежание проблем. А что касается людей военных, то я бы даже не рискнула пытаться объяснять им свои ценности и жизненное понимание, полагая, что шансов найти нечто общее между нашим менталитетом и менталитетом человека военного, почти невозможно. А ведь по сути, полицейские и военные, это в идеале те люди, которые стоят на страже добра, останавливая зло, руководствуясь идеалами гуманизма и защиты мира. Именно такие мысли были в голове у Жан-Жака, когда шел служить в полицию. Мы встречали и других французских бывших военных, которые, закончив карьеру в армии, перебирались жить на яхту, и это были довольно мягкие и приятные в общении люди, с открытой к развитию и познанию картиной мира. Как говорил Жан-Жак: «Я не раз бывал на волосок от смерти, и научился любить и ценить жизнь со всем, что в ней есть, с радостями и горестями, приобретениями и потерями. Я счастлив, что у меня есть лодка, в ней - моя многолетняя сбывшаяся мечта, но если я ее потеряю, то я не очень расстроюсь, ведь в жизни так много всего, что может доставить радость».
.