Неверная жена. Музыкa Фернандо Обрадорса по поэме Гарсии Лорки.
26 ноября 2017
Итак, мои "издательские терзания", о которых я ныла, закончились.
Прочитала перевод Лорки «Неверная жена» и с самоуверенностью юности, которая, однако, давно прошла, или дилетанта, который так и выпирает, решила, что я могу сделать перевод точнее и лучше. И вот сижу несколько дней.
Сделала чуть точнее, но ничуть не лучше. Точнее соблюдены некоторые названия цветов, например, или цыган ей дарит подарок не на память, а потому, что он сражен ее обманом, и она для него превращается в падшую женщину, которой он платит.
Постаралась точнее рифмовать. У Лорки рифмуются звуки, а не слоги. как это сделано в существующем переводе, теперь я понимаю, что он хороший (пока не нашла имя автора, а Интернете распространяется без указания автора, и я невольно присоединяюсь к невежеству,, хотя и ругаюсь).
Лорка избегает красивости в образах. Они у него точны, метафоричны и чуточку жестковаты. Это я тоже старалась передать. Что вышло, судить не мне.
Обрадорс написал свою поэму для женского голоса. И она звучит лиричнее.
Обрадорс и Лорка были друзьями.
Фернандо Обрадорс (1886 - 1945) родился в Барселоне. Пианист, композитор и дирижер, учился сначала в Барселоне потом в Париже. Работал на Канарских островах как дирижер. Наиболее известны его вокальные сочинения, особенно "Классические испанские песни».
Спасибо Стасу, за наводку. Теперь могу дать фото Обрадорса:
:format(jpeg):mode_rgb():quality(40)/discogs-images/A-2626326-1388491084-7335.jpeg.jpg)
Федерико Лорка, 1914
F. Lorca. La casada infiel
Y que yo me la llevé al río
creyendo que era mozuela,
pero tenía marido.
Fue la noche de Santiago
y casi por compromiso.
Se apagaron los faroles
y se encendieron los grillos.
En las últimas esquinas
toqué sus pechos dormidos,
y se me abrieron de pronto
como ramos de jacintos.
El almidón de su enagua
me sonaba en el oído,
como una pieza de seda
rasgada por diez cuchillos.
Sin luz de plata en sus copas
los árboles han crecido,
y un horizonte de perros
ladra muy lejos del río.
Pasadas las zarzamoras,
los juncos y los espinos,
bajo su mata de pelo
hice un hoyo sobre el limo.
Yo me quité la corbata.
Ella se quitó el vestido.
Yo el cinturón con revólver.
Ella sus cuatro corpiños.
Ni nardos ni caracolas
tienen el cutis tan fino,
ni los cristales con luna
relumbran con ese brillo.
Sus muslos se me escapaban
como peces sorprendidos,
la mitad llenos de lumbre,
la mitad llenos de frío.
Aquella noche corrí
el mejor de los caminos,
montado en potra de nácar
sin bridas y sin estribos.
No quiero decir, por hombre,
las cosas que ella me dijo.
La luz del entendimiento
me hace ser muy comedido.
Sucia de besos y arena
yo me la llevé del río.
Con el aire se batían
las espadas de los lirios.
Me porté como quien soy.
Como un gitano legítimo.
Le regalé un costurero
grande de raso pajizo,
y no quise enamorarme
porque teniendo marido
me dijo que era mozuela
cuando la llevaba al río.
Неверная жена
Я увлек ее к реке,
Считая ее невинной,
Она оказалась замужней.
Была ночь праздника Сантьяго
Почти по сговору друг за другом подряд
Погасли фонари
И зажглись светлячки цикад
Наконец
Я коснулся ее скованной груди.
Вскоре она раскрылась
Как грозди гиацинтов .
Звук крахмальных нижних юбок
Врывался в мои уши кинжалом,
Словно шелковую ткань
Разрывали десять ножей.
Без серебристого света луны
Выросли гигантских деревьев кроны
И до горизонта раздвинулся
Лай собак у речной долины.
Пройдя заросли ежевики,
Колючек и тростинок,
Она распустила копну волос
И сделала углубление для ложа из былинок.
Я снял галстук,
Она сбросила платье,
Я расстегнул пояс с револьвером,
Она - четыре застежки корсета .
По сравнению с ее кожей
И улитка, и тубероза не так нежны,
А мраморный свет ее
Затмил сияние луны.
Ее бедра двигались
Как пойманные рыбки ,
То жаркие как поцелуи,
То холодные, без улыбки.
В эту ночь блаженства
Я промчался по дороге без встречных
На перламутровой кобылице
Без стремян и уздечки.
Как и подобает мужчине,
Не буду рассказывать
О словах страсти, что она мне сказала.
Просветление, понимание соучастия
Меня удержало.
Грязную от поцелуев и песка
Я к реке ее повел,
Ветер избивал нас
мечами лилий.
Под конец
я поступил как истинный цыган,
Расплатился - подарил ей короб для шитья,
Большой, палевый, ровный как барабан.
Из-за ее обмана не захотел я в нее влюбляться.
Когда к реке увлек ее,
Она сказала, что невинна,
Но муж был у нее.
Видео сделано в Аудитории Гуадаррамы. Снимал внук Обрадорса (я тогда не поговорила с ним, а теперь очень сожалею). нигде не нашла даже фото Обрадорса). Чудесная публика, внимательная и добрая.
Итак, мои "издательские терзания", о которых я ныла, закончились.
Прочитала перевод Лорки «Неверная жена» и с самоуверенностью юности, которая, однако, давно прошла, или дилетанта, который так и выпирает, решила, что я могу сделать перевод точнее и лучше. И вот сижу несколько дней.
Сделала чуть точнее, но ничуть не лучше. Точнее соблюдены некоторые названия цветов, например, или цыган ей дарит подарок не на память, а потому, что он сражен ее обманом, и она для него превращается в падшую женщину, которой он платит.
Постаралась точнее рифмовать. У Лорки рифмуются звуки, а не слоги. как это сделано в существующем переводе, теперь я понимаю, что он хороший (пока не нашла имя автора, а Интернете распространяется без указания автора, и я невольно присоединяюсь к невежеству,, хотя и ругаюсь).
Лорка избегает красивости в образах. Они у него точны, метафоричны и чуточку жестковаты. Это я тоже старалась передать. Что вышло, судить не мне.
Обрадорс написал свою поэму для женского голоса. И она звучит лиричнее.
Обрадорс и Лорка были друзьями.
Фернандо Обрадорс (1886 - 1945) родился в Барселоне. Пианист, композитор и дирижер, учился сначала в Барселоне потом в Париже. Работал на Канарских островах как дирижер. Наиболее известны его вокальные сочинения, особенно "Классические испанские песни».
Спасибо Стасу, за наводку. Теперь могу дать фото Обрадорса:
Федерико Лорка, 1914
F. Lorca. La casada infiel
Y que yo me la llevé al río
creyendo que era mozuela,
pero tenía marido.
Fue la noche de Santiago
y casi por compromiso.
Se apagaron los faroles
y se encendieron los grillos.
En las últimas esquinas
toqué sus pechos dormidos,
y se me abrieron de pronto
como ramos de jacintos.
El almidón de su enagua
me sonaba en el oído,
como una pieza de seda
rasgada por diez cuchillos.
Sin luz de plata en sus copas
los árboles han crecido,
y un horizonte de perros
ladra muy lejos del río.
Pasadas las zarzamoras,
los juncos y los espinos,
bajo su mata de pelo
hice un hoyo sobre el limo.
Yo me quité la corbata.
Ella se quitó el vestido.
Yo el cinturón con revólver.
Ella sus cuatro corpiños.
Ni nardos ni caracolas
tienen el cutis tan fino,
ni los cristales con luna
relumbran con ese brillo.
Sus muslos se me escapaban
como peces sorprendidos,
la mitad llenos de lumbre,
la mitad llenos de frío.
Aquella noche corrí
el mejor de los caminos,
montado en potra de nácar
sin bridas y sin estribos.
No quiero decir, por hombre,
las cosas que ella me dijo.
La luz del entendimiento
me hace ser muy comedido.
Sucia de besos y arena
yo me la llevé del río.
Con el aire se batían
las espadas de los lirios.
Me porté como quien soy.
Como un gitano legítimo.
Le regalé un costurero
grande de raso pajizo,
y no quise enamorarme
porque teniendo marido
me dijo que era mozuela
cuando la llevaba al río.
Неверная жена
Я увлек ее к реке,
Считая ее невинной,
Она оказалась замужней.
Была ночь праздника Сантьяго
Почти по сговору друг за другом подряд
Погасли фонари
И зажглись светлячки цикад
Наконец
Я коснулся ее скованной груди.
Вскоре она раскрылась
Как грозди гиацинтов .
Звук крахмальных нижних юбок
Врывался в мои уши кинжалом,
Словно шелковую ткань
Разрывали десять ножей.
Без серебристого света луны
Выросли гигантских деревьев кроны
И до горизонта раздвинулся
Лай собак у речной долины.
Пройдя заросли ежевики,
Колючек и тростинок,
Она распустила копну волос
И сделала углубление для ложа из былинок.
Я снял галстук,
Она сбросила платье,
Я расстегнул пояс с револьвером,
Она - четыре застежки корсета .
По сравнению с ее кожей
И улитка, и тубероза не так нежны,
А мраморный свет ее
Затмил сияние луны.
Ее бедра двигались
Как пойманные рыбки ,
То жаркие как поцелуи,
То холодные, без улыбки.
В эту ночь блаженства
Я промчался по дороге без встречных
На перламутровой кобылице
Без стремян и уздечки.
Как и подобает мужчине,
Не буду рассказывать
О словах страсти, что она мне сказала.
Просветление, понимание соучастия
Меня удержало.
Грязную от поцелуев и песка
Я к реке ее повел,
Ветер избивал нас
мечами лилий.
Под конец
я поступил как истинный цыган,
Расплатился - подарил ей короб для шитья,
Большой, палевый, ровный как барабан.
Из-за ее обмана не захотел я в нее влюбляться.
Когда к реке увлек ее,
Она сказала, что невинна,
Но муж был у нее.
Видео сделано в Аудитории Гуадаррамы. Снимал внук Обрадорса (я тогда не поговорила с ним, а теперь очень сожалею). нигде не нашла даже фото Обрадорса). Чудесная публика, внимательная и добрая.
Click to view