Две оперы в Королевском театре Мадрида (материл к размышлению)
Il Prigioniero, de Luidgi Dallapicolla (1904 - 1975)
Suor Angélica, de Giacomo Puccini (1858 - 1924)
15 ноября 2012
Сегодня последний день в мадридском театре идут две одноактные оперы, Даллапиколла и Пуччини. Я даже подошла к кассе за билетом, но почему-то ушла, не спросив, есть ли он (психологам не комментировать!).
По радио будет прямая трансляция, и это на решение «не ехать» подсознательно влияло. Правда, по радио - это не то, но хоть что-то…
Нашла в Интернете фотографии, прочитала интервью с дирижером и режиссером, и слушала музыку с ощущением сцены в театре. Это меня частично примирило с тем, что не была этим вечером там. И я решила зафиксировать не столько свои впечатления, сколько материалы, помогающие понять видение оперы сегодняшними исполнителями, то есть поместить фотографии (в основном они взяты с сайта театра) и интервью, напечатанные в газете Королевского театра.
Написала это, подумав также о ЖЖ, но решила, все же, писать для себя, чтобы «удержать мгновение» и мысль, если она появится. А пока отражаю чужие мысли, что делать не люблю, если только это не касается перевода.
Перевожу два интервью, с режиссером и дирижером. Цифра два сегодня господствует. И портрет есть двойной.
Современная тенденция как можно теснее смыкать новую постановку сочинения с современностью существовала всегда, и режиссеру данных спектаклей Луису Паскуалю она особенно близка.
Интервью с режиссером Луисом Паскуалем называется «Una maquina de tortura” («Орудие пыток»).
На вопрос журналиста, как дополняют друг друга оперы «Заключенный» (1948) Даллапиколла и «Сестра Анжелика» (1918) Пуччини, на самом деле это вопрос о том, почему их объединили в одном спектакле, Луис Паскуаль отвечает следующее:
«Это две манеры разъяснить репрессивный, подавляющий, порочный механизм, питающий надежду того, кто в заточении. Это более ясно выражено в «Заключенном» и меньше в «Сестре Анжелике», но есть в обеих операх. У кого нет надежды, может принять решение: например, покончить жизнь самоубийством. Но в тот момент, когда тебе подают надежду и заставляют тебя думать, что все твои страдания окупятся в будущем, что все плохое послужит для чего-то, - это жестокость абсолютная. В «Заключенном» даже дают возможность заключенному бежать, и тюремщик его называет «братом». Это аналогично тому, что закон о беглецах разрешает убегать заключенным, чтобы стрелять им в спину.
В «Сестре Анжелике» это проступает не так явно, но, когда эта женщина, заключенная в закрытый монастырь, чтобы замолить свой грех рождения сына без брачного союза, очиститься и встретиться с сыном, когда она получает известие о смерти сына, становится ясным, что эти семь лет жертвы были напрасными»
Вопрос: Каким образом сможем увидеть в сценическом воплощении эти репрессии, эти ложные надежды, эту жесткость, о которой Вы говорите?
«На сцене есть башня, подобная машине пыток, структура, образующая закрытый мир без выхода. Может напомнить рисунки Эшера, эти бесконечные лестницы. Это мир, из которого, сколько бы поворотов не делал, никогда не выйдешь. Это декорация служит для обеих опер. Меняется только один элемент: пол сцены. В «Сестре Анжелике» сцена покрыта сухими цветами, цветами, которые уже не дадут фруктов, потому, что они уже мертвы».
Вопрос: Говоря о музыке, Пуччини и Даллапиколла - два достаточно разных мира. Что их объединяет?
«На самом деле, они не такие уж разные музыканты. Даллапиколла, будучи итальянским додекафонистом, не может избежать, когда сочиняет, проявления чего-то неаполитанского и обращается к мелодике. Слушать сначала «Заключенного», который хронологически создан после «Сестры Анжелики», позволяет узнавать в Пуччини черты, которые развивались в последующей музыке. «Заключенный» - это Пуччини, прошедший по Ferrán Andriá / Ferrán Andriá считается лучшим поваром мира - K./
Вопрос: Постановка «Сестры Анжелика» это абсолютная премьера /журналист имеет в виду, что в данный момент ни один театр ее не ставит - К./ в то время как оперу «Заключенный» можно было видеть в Париже, и ей предшествовала «Ода Наполеону» Арнольда Шёнберга. Какие следствия несет это изменение в программе?
«Слушать «Заключенного» раньше «Сестры Анжелики» - это войти в игру зеркал, музыка и тематика взаимно связываются. С «Одой Наполеону», предшествующей Даллапиколла, это становится чисто венской школой. Рядом с сочинением Шёнберга «Заключенный» звучит мягче, так как «Ода» - сочинение очень жесткое. Это две различные программы, говорящие о различных вещах».
Беседа с немецким дирижером Ingo Metzmacher оформлена в виде статьи, из которой выберу моменты цитирования.
Для немецкого дирижера объединить два таких разных сочинения было легко, потому, что «это касается двух итальянцев, происходящих из одной и той же школы пения».
«Музыка обоих ясная и точная. И хотя у каждого из них своя рассказанная история, их объединяет сделанность самой музыкальной формы. Как ни странным может показаться кому-то, у Пуччини нет ни одной лишней ноты».
С другой стороны, речь идет о двух операх «медленных и тихих», несмотря на то, что обе говорят о свободе.
«Оба героя - жертвы системы, подавляющей свободу и не знающей прощения, хотя это весть, посланная Христом. Так Церковь противоречит своим же принципам, потому обе оперы становятся отрицанием этого учреждения».
«Обе оперы, каждая по-своему, говорят о внутренней свободе».
Оперы могут слушаться не по ордену хронологическому, потому, что звучание обеих опер близко друг к другу.
«Звучание становится каждый раз все прозрачнее, кажется, что оно поднимается от ада к небу».
Близость обоих композиторов дирижер подчеркивает во фразе:
"Даллапиколла - это додекафонный Пуччини "
Заключенный - Vito Priante
Тюремщик и Инквизитор - Donald Kaasch
Анжелика - Вероника Джиоева
Обе оперы по радио звучали прекрасно. Субъективно мне больше понравился Даллапиколла, в «Анжелике» утомляло однообразие женских голосов и благостность хоров, но… великолепные по музыке сцены Анжелики - Джиоевой были потрясающи по глубине, силе, единству. Вот когда нельзя было оторваться от звучания ни на секунду!
Найденная запись не звучит так, как звучала Джиоева в тот последний день мадридской постановки. Все равно ее помещаю.
Suor Angélica, de Giacomo Puccini (1858 - 1924)
15 ноября 2012
Сегодня последний день в мадридском театре идут две одноактные оперы, Даллапиколла и Пуччини. Я даже подошла к кассе за билетом, но почему-то ушла, не спросив, есть ли он (психологам не комментировать!).
По радио будет прямая трансляция, и это на решение «не ехать» подсознательно влияло. Правда, по радио - это не то, но хоть что-то…
Нашла в Интернете фотографии, прочитала интервью с дирижером и режиссером, и слушала музыку с ощущением сцены в театре. Это меня частично примирило с тем, что не была этим вечером там. И я решила зафиксировать не столько свои впечатления, сколько материалы, помогающие понять видение оперы сегодняшними исполнителями, то есть поместить фотографии (в основном они взяты с сайта театра) и интервью, напечатанные в газете Королевского театра.
Написала это, подумав также о ЖЖ, но решила, все же, писать для себя, чтобы «удержать мгновение» и мысль, если она появится. А пока отражаю чужие мысли, что делать не люблю, если только это не касается перевода.
Перевожу два интервью, с режиссером и дирижером. Цифра два сегодня господствует. И портрет есть двойной.
Современная тенденция как можно теснее смыкать новую постановку сочинения с современностью существовала всегда, и режиссеру данных спектаклей Луису Паскуалю она особенно близка.
Интервью с режиссером Луисом Паскуалем называется «Una maquina de tortura” («Орудие пыток»).
На вопрос журналиста, как дополняют друг друга оперы «Заключенный» (1948) Даллапиколла и «Сестра Анжелика» (1918) Пуччини, на самом деле это вопрос о том, почему их объединили в одном спектакле, Луис Паскуаль отвечает следующее:
«Это две манеры разъяснить репрессивный, подавляющий, порочный механизм, питающий надежду того, кто в заточении. Это более ясно выражено в «Заключенном» и меньше в «Сестре Анжелике», но есть в обеих операх. У кого нет надежды, может принять решение: например, покончить жизнь самоубийством. Но в тот момент, когда тебе подают надежду и заставляют тебя думать, что все твои страдания окупятся в будущем, что все плохое послужит для чего-то, - это жестокость абсолютная. В «Заключенном» даже дают возможность заключенному бежать, и тюремщик его называет «братом». Это аналогично тому, что закон о беглецах разрешает убегать заключенным, чтобы стрелять им в спину.
В «Сестре Анжелике» это проступает не так явно, но, когда эта женщина, заключенная в закрытый монастырь, чтобы замолить свой грех рождения сына без брачного союза, очиститься и встретиться с сыном, когда она получает известие о смерти сына, становится ясным, что эти семь лет жертвы были напрасными»
Вопрос: Каким образом сможем увидеть в сценическом воплощении эти репрессии, эти ложные надежды, эту жесткость, о которой Вы говорите?
«На сцене есть башня, подобная машине пыток, структура, образующая закрытый мир без выхода. Может напомнить рисунки Эшера, эти бесконечные лестницы. Это мир, из которого, сколько бы поворотов не делал, никогда не выйдешь. Это декорация служит для обеих опер. Меняется только один элемент: пол сцены. В «Сестре Анжелике» сцена покрыта сухими цветами, цветами, которые уже не дадут фруктов, потому, что они уже мертвы».
Вопрос: Говоря о музыке, Пуччини и Даллапиколла - два достаточно разных мира. Что их объединяет?
«На самом деле, они не такие уж разные музыканты. Даллапиколла, будучи итальянским додекафонистом, не может избежать, когда сочиняет, проявления чего-то неаполитанского и обращается к мелодике. Слушать сначала «Заключенного», который хронологически создан после «Сестры Анжелики», позволяет узнавать в Пуччини черты, которые развивались в последующей музыке. «Заключенный» - это Пуччини, прошедший по Ferrán Andriá / Ferrán Andriá считается лучшим поваром мира - K./
Вопрос: Постановка «Сестры Анжелика» это абсолютная премьера /журналист имеет в виду, что в данный момент ни один театр ее не ставит - К./ в то время как оперу «Заключенный» можно было видеть в Париже, и ей предшествовала «Ода Наполеону» Арнольда Шёнберга. Какие следствия несет это изменение в программе?
«Слушать «Заключенного» раньше «Сестры Анжелики» - это войти в игру зеркал, музыка и тематика взаимно связываются. С «Одой Наполеону», предшествующей Даллапиколла, это становится чисто венской школой. Рядом с сочинением Шёнберга «Заключенный» звучит мягче, так как «Ода» - сочинение очень жесткое. Это две различные программы, говорящие о различных вещах».
Беседа с немецким дирижером Ingo Metzmacher оформлена в виде статьи, из которой выберу моменты цитирования.
Для немецкого дирижера объединить два таких разных сочинения было легко, потому, что «это касается двух итальянцев, происходящих из одной и той же школы пения».
«Музыка обоих ясная и точная. И хотя у каждого из них своя рассказанная история, их объединяет сделанность самой музыкальной формы. Как ни странным может показаться кому-то, у Пуччини нет ни одной лишней ноты».
С другой стороны, речь идет о двух операх «медленных и тихих», несмотря на то, что обе говорят о свободе.
«Оба героя - жертвы системы, подавляющей свободу и не знающей прощения, хотя это весть, посланная Христом. Так Церковь противоречит своим же принципам, потому обе оперы становятся отрицанием этого учреждения».
«Обе оперы, каждая по-своему, говорят о внутренней свободе».
Оперы могут слушаться не по ордену хронологическому, потому, что звучание обеих опер близко друг к другу.
«Звучание становится каждый раз все прозрачнее, кажется, что оно поднимается от ада к небу».
Близость обоих композиторов дирижер подчеркивает во фразе:
"Даллапиколла - это додекафонный Пуччини "
Заключенный - Vito Priante
Тюремщик и Инквизитор - Donald Kaasch
Анжелика - Вероника Джиоева
Обе оперы по радио звучали прекрасно. Субъективно мне больше понравился Даллапиколла, в «Анжелике» утомляло однообразие женских голосов и благостность хоров, но… великолепные по музыке сцены Анжелики - Джиоевой были потрясающи по глубине, силе, единству. Вот когда нельзя было оторваться от звучания ни на секунду!
Найденная запись не звучит так, как звучала Джиоева в тот последний день мадридской постановки. Все равно ее помещаю.
Click to view