(no subject)
Я прошу тебя, умоляю, застынь, молчи
От замков своих по углам растеряй ключи
И на мертвенно-бледном лице в ночи
Нарисуй кровью алой-алой.
Окунаемся в жизнь с разбегу, теряем след.
На любой вопрос подготовлен простой ответ.
Если есть мечта, в ней любви почему-то нет.
Есть любовь - только взгляд неживой, усталый.
Ты поделишь мир: будет после и было до.
Отодвинешь сомнения в угол и на потом,
Ты сама себе стержень, спина и дом.
Ты сама решила начать сначала.
Три дороги, и все на ощупь и в темноте.
Я и ты, да другие, совсем не те.
А так хочется к небу птицею полететь.
Как давно когда-то уже летала.
Только крылья пришли в негодность, лежат в пыли.
Не поднять их в небо больше с сырой земли.
Ты не плачь, что новые так и не проросли.
Видно, век ходить, стуча подошвами по асфальту.
Я твой голос, я совесть твоя и слепая смерть.
Верь мне, я не дам тебе раньше времени умереть,
Будет день, ты начнёшь опять танцевать и петь.
А пока улетай самолетом на Кубу или на Мальту.
От замков своих по углам растеряй ключи
И на мертвенно-бледном лице в ночи
Нарисуй кровью алой-алой.
Окунаемся в жизнь с разбегу, теряем след.
На любой вопрос подготовлен простой ответ.
Если есть мечта, в ней любви почему-то нет.
Есть любовь - только взгляд неживой, усталый.
Ты поделишь мир: будет после и было до.
Отодвинешь сомнения в угол и на потом,
Ты сама себе стержень, спина и дом.
Ты сама решила начать сначала.
Три дороги, и все на ощупь и в темноте.
Я и ты, да другие, совсем не те.
А так хочется к небу птицею полететь.
Как давно когда-то уже летала.
Только крылья пришли в негодность, лежат в пыли.
Не поднять их в небо больше с сырой земли.
Ты не плачь, что новые так и не проросли.
Видно, век ходить, стуча подошвами по асфальту.
Я твой голос, я совесть твоя и слепая смерть.
Верь мне, я не дам тебе раньше времени умереть,
Будет день, ты начнёшь опять танцевать и петь.
А пока улетай самолетом на Кубу или на Мальту.