Про «лесные богатства» Забайкалья
Оригинал взят у olegkorsun в Про «лесные богатства» Забайкалья
Нам периодически напоминают о том, как много леса в Забайкалье пропадает буквально зря из-за того, что расчётная лесосека не используется в должной мере. Вот только что Чита.ру процитировало министра природных ресурсов РФ С. Донского, который назвал Забайкальский край в числе регионов, являющихся «наиболее перспективными с точки зрения наличия свободных лесных ресурсов». Оказывается, у нас неиспользованная расчётная лесосека составляет 16 миллионов кубометров.
Как чудесно! Какие перспективы открываются, например, в плане расширения российско-китайского сотрудничества по использованию забайкальского леса!
Здесь буквально хочется обругать забайкальских лесорубов за то, что они такие ленивые и почему-то никак не хотят рубить эти самые свободные 16 миллионов га в год.
Но, боюсь, что знакомые с темой специалисты вряд ли согласятся с этими цифрами. Даже официальные документы подсказывают, что "экономически доступная часть расчетной лесосеки в Забайкальском крае, по экспертным оценкам, с учетом сложившихся цен и таможенных пошлин, не превышает 4,5 млн. м3". Так что, эта чудесная неиспользованная расчётная лесосека состоит в основном из леса на неудобьях, рубить которые просто нерентабельно. Все сливки в лесном хозяйстве Забайкалья сняты ещё десятилетия назад, а сам лес поближе к лесорубам не прибежит.
Можно ещё добавить, что, например, ио министра природных ресурсов Забайкальского края А. Петров недавно напомнил, что лес у нас не столько вырубается, сколько сгорает. Причём сгорает, как минимум, на порядок больше, чем вырубается. Так, может быть, и сгораемое тоже не мешало бы как-то связать с той-же расчётной лесосекой? Лесу ведь всё равно - рубят его или палят. Результат-то, по сути один. Рубка может быть ещё и лучше, если с умом. А пожар, даже если низовой, обязательно уничтожит молодняк, подраставший последние пару десятков лет. О верховом же и говорить нечего.
Вот и неплохо бы сперва посчитать, какая часть расчётной лесосеки у нас ежегодно сгорает. Попробуем это сделать, пусть и с некоторыми допущениями, хотя бы для двух последних лет.
Итак, задача. Дано: в 2016 году в Забайкалье по официальным данным пройдено пожарами 276 тысяч гектаров леса, в 2015-м - 898 тысяч гектаров. К сожалению, у меня нет данных о том, какой процент живых и пригодных к вырубке деревьев остался на этих площадях, но сомневаюсь, что эти горельники будут кому-либо из коммерсантов интересны в ближайшие десятилетия. Разве что в первый год, пока древесина не повреждена насекомыми. А потом - в лучшем случае на дрова местным жителям. Так что, даже если где-то лесу повезло, и пожар не везде оказался верховым, коммерческая ценность горельника с большой вероятностью будет так низка, что коммерсанта туда спустя пару лет и пряником не заманишь. Соответственно, запасы древесины на таком участке можно смело исключать из расчётной лесосеки.
Для решения задачи нам также нужно знать, каковы у нас запасы древесины на один гектар насаждений. Попробуем прикинуть. Например, в Ингодинском лесничестве - не худшем, но и, наверное, не лучшем в Забайкалье по запасам - расчётная лесосека при рубке спелых и перестойных лесных насаждений оставляет 9279 га. Ликвидный запас древесины на этой площади - 1031,1 тыс. кубометров, деловой - 779,6 тыс. кубометров (данные Лесохозяйственного регламента). Итого на один гектар спелых и перестойных лесных насаждений приходится в среднем 111 кубометров ликвидной или 84 кубометра деловой древесины.
Справедливости ради следует сказать, что если мы берём не только спелые и перестойные насаждения, а ещё и рубки ухода и прочее, менее интересное и рентабельное с коммерческой точки зрения, то получаем цифры поменьше - 77 и 54 кубометра соответственно.
В принципе, это вполне соотносится с цифрами, которые можно получить, начав считать с другого конца. Официальная статистика говорит, что в Забайкалье общая площадь лесного фонда составляет 32,6 млн.га, а общий запас древесины лесных насаждений -- 2507,22 млн. кубометров. Разделив второе на первое получаем 77 кубометров на гектар. Попробуем взять это значение в качестве базового.
Теперь можно и посчитать. Итак, в 2016 году в Забайкалье пройдено пожарами 276 тысяч гектаров леса. Если предположить, что в результате этих пожаров весь лес приведён в негодность, то это значит, что регион лишился более 21 миллиона кубометров древесины, что составляет 133% упомянутой министром неиспользованной расчётной лесосеки. Выходит, что она уже с лихвой "использована" - пожарами.
Теперь посчитаем для 2015 года, когда лес горел на площади 898 тысяч гектаров. Получается, что пожар уничтожил уже 69 миллионов кубометров древесины - 430% от неиспользованной расчётной лесосеки. То есть, в прошлом году мы могли сжечь около четырёх расчётных лесосек, и то, что наша лесная наука позволила бы дополнительно вырубить за четыре года, мы сожгли всего за один.
А за последние годы у нас было немало лет, когда даже по официальным данным лес сгорал на сотнях тысяч гектаров. Взять, например, 2012-й год - сгорело 486,5 тыс. га.
Конечно, меня можно упрекнуть, что в этих расчётах есть слабое место - при пожарах не всегда сгорает 100% деревьев. И здесь я вполне готов ввести поправочный коэффициент, если найдутся специалисты, которые обоснованно подскажут, каков же у нас процент лесов, пройденных пожарами, но сохранивших при этом свою коммерческую ценность и оставшихся интересными не для срочной вырубки дешёвого горельника, а для нормального потенциального арендатора, расчитывающего работу на годы или десятелетия вперёд.
Пока же невесёлый опыт "приоритетного" китайского проекта в Могочинском районе показывает, что арендатор рвёт и мечет как раз из-за того, что во многих местах замечательные (на бумаге) леса, неосмотрительно взятые в аренду, оказались сплошными горельниками. Что, в свою очередь, заставляет хозяев Амазарского проекта лихорадочно искать хоть какие-то новые источники лесного сырья в разных районах Забайкалья. И, подозреваю, они, как и другие потенциальные инвесторы, их просто не найдут. Ну разве что на несколько лет работы комбината, пока не будут вырублены последние несгоревшие и самые экологически ценные участки леса в бассейне Шилки и в верхнем течении Амура.
Так что, предполагаю, слова министра о нашем большом и неиспользуемом лесном потенциале заставят грустно улыбнуться многих лесников и лесопользователей. И здесь я, скорее, готов согласиться с экспертами Гринпис, утверждающими, что все лесные ресурсы Забайкалья, которые можно было бы использовать, на деле съедаются пожарами.
Кстати, На эту же проблему можно посмотреть и с другой стороны. По данным космического мониторинга Забайкальский край в среднем ежегодно теряет 160 тысяч гектаров леса (возможно, это как раз результат тех самых верховых пожаров). Если перевести это в кубатуру, то получится, что в регионе каждый год запасы древесины убывают на 12 миллионов кубометров - ни много ни мало, а на три четверти от неиспользованной по мнению министра расчётной лесосеки. Только в данном случае речь идёт о тех лесах, которые уже просто не успевают возобновляться. И, боюсь, при оценке расчётной лесосеки эта убыль тоже вряд ли кем-то учитывается.
Шагреневая кожа. Привет тем, кто принимал Лесной кодекс и старательно обескровливал лесную службу и систему защиты российских лесов от пожаров.
Нам периодически напоминают о том, как много леса в Забайкалье пропадает буквально зря из-за того, что расчётная лесосека не используется в должной мере. Вот только что Чита.ру процитировало министра природных ресурсов РФ С. Донского, который назвал Забайкальский край в числе регионов, являющихся «наиболее перспективными с точки зрения наличия свободных лесных ресурсов». Оказывается, у нас неиспользованная расчётная лесосека составляет 16 миллионов кубометров.
Как чудесно! Какие перспективы открываются, например, в плане расширения российско-китайского сотрудничества по использованию забайкальского леса!
Здесь буквально хочется обругать забайкальских лесорубов за то, что они такие ленивые и почему-то никак не хотят рубить эти самые свободные 16 миллионов га в год.
Но, боюсь, что знакомые с темой специалисты вряд ли согласятся с этими цифрами. Даже официальные документы подсказывают, что "экономически доступная часть расчетной лесосеки в Забайкальском крае, по экспертным оценкам, с учетом сложившихся цен и таможенных пошлин, не превышает 4,5 млн. м3". Так что, эта чудесная неиспользованная расчётная лесосека состоит в основном из леса на неудобьях, рубить которые просто нерентабельно. Все сливки в лесном хозяйстве Забайкалья сняты ещё десятилетия назад, а сам лес поближе к лесорубам не прибежит.
Можно ещё добавить, что, например, ио министра природных ресурсов Забайкальского края А. Петров недавно напомнил, что лес у нас не столько вырубается, сколько сгорает. Причём сгорает, как минимум, на порядок больше, чем вырубается. Так, может быть, и сгораемое тоже не мешало бы как-то связать с той-же расчётной лесосекой? Лесу ведь всё равно - рубят его или палят. Результат-то, по сути один. Рубка может быть ещё и лучше, если с умом. А пожар, даже если низовой, обязательно уничтожит молодняк, подраставший последние пару десятков лет. О верховом же и говорить нечего.
Вот и неплохо бы сперва посчитать, какая часть расчётной лесосеки у нас ежегодно сгорает. Попробуем это сделать, пусть и с некоторыми допущениями, хотя бы для двух последних лет.
Итак, задача. Дано: в 2016 году в Забайкалье по официальным данным пройдено пожарами 276 тысяч гектаров леса, в 2015-м - 898 тысяч гектаров. К сожалению, у меня нет данных о том, какой процент живых и пригодных к вырубке деревьев остался на этих площадях, но сомневаюсь, что эти горельники будут кому-либо из коммерсантов интересны в ближайшие десятилетия. Разве что в первый год, пока древесина не повреждена насекомыми. А потом - в лучшем случае на дрова местным жителям. Так что, даже если где-то лесу повезло, и пожар не везде оказался верховым, коммерческая ценность горельника с большой вероятностью будет так низка, что коммерсанта туда спустя пару лет и пряником не заманишь. Соответственно, запасы древесины на таком участке можно смело исключать из расчётной лесосеки.
Для решения задачи нам также нужно знать, каковы у нас запасы древесины на один гектар насаждений. Попробуем прикинуть. Например, в Ингодинском лесничестве - не худшем, но и, наверное, не лучшем в Забайкалье по запасам - расчётная лесосека при рубке спелых и перестойных лесных насаждений оставляет 9279 га. Ликвидный запас древесины на этой площади - 1031,1 тыс. кубометров, деловой - 779,6 тыс. кубометров (данные Лесохозяйственного регламента). Итого на один гектар спелых и перестойных лесных насаждений приходится в среднем 111 кубометров ликвидной или 84 кубометра деловой древесины.
Справедливости ради следует сказать, что если мы берём не только спелые и перестойные насаждения, а ещё и рубки ухода и прочее, менее интересное и рентабельное с коммерческой точки зрения, то получаем цифры поменьше - 77 и 54 кубометра соответственно.
В принципе, это вполне соотносится с цифрами, которые можно получить, начав считать с другого конца. Официальная статистика говорит, что в Забайкалье общая площадь лесного фонда составляет 32,6 млн.га, а общий запас древесины лесных насаждений -- 2507,22 млн. кубометров. Разделив второе на первое получаем 77 кубометров на гектар. Попробуем взять это значение в качестве базового.
Теперь можно и посчитать. Итак, в 2016 году в Забайкалье пройдено пожарами 276 тысяч гектаров леса. Если предположить, что в результате этих пожаров весь лес приведён в негодность, то это значит, что регион лишился более 21 миллиона кубометров древесины, что составляет 133% упомянутой министром неиспользованной расчётной лесосеки. Выходит, что она уже с лихвой "использована" - пожарами.
Теперь посчитаем для 2015 года, когда лес горел на площади 898 тысяч гектаров. Получается, что пожар уничтожил уже 69 миллионов кубометров древесины - 430% от неиспользованной расчётной лесосеки. То есть, в прошлом году мы могли сжечь около четырёх расчётных лесосек, и то, что наша лесная наука позволила бы дополнительно вырубить за четыре года, мы сожгли всего за один.
А за последние годы у нас было немало лет, когда даже по официальным данным лес сгорал на сотнях тысяч гектаров. Взять, например, 2012-й год - сгорело 486,5 тыс. га.
Конечно, меня можно упрекнуть, что в этих расчётах есть слабое место - при пожарах не всегда сгорает 100% деревьев. И здесь я вполне готов ввести поправочный коэффициент, если найдутся специалисты, которые обоснованно подскажут, каков же у нас процент лесов, пройденных пожарами, но сохранивших при этом свою коммерческую ценность и оставшихся интересными не для срочной вырубки дешёвого горельника, а для нормального потенциального арендатора, расчитывающего работу на годы или десятелетия вперёд.
Пока же невесёлый опыт "приоритетного" китайского проекта в Могочинском районе показывает, что арендатор рвёт и мечет как раз из-за того, что во многих местах замечательные (на бумаге) леса, неосмотрительно взятые в аренду, оказались сплошными горельниками. Что, в свою очередь, заставляет хозяев Амазарского проекта лихорадочно искать хоть какие-то новые источники лесного сырья в разных районах Забайкалья. И, подозреваю, они, как и другие потенциальные инвесторы, их просто не найдут. Ну разве что на несколько лет работы комбината, пока не будут вырублены последние несгоревшие и самые экологически ценные участки леса в бассейне Шилки и в верхнем течении Амура.
Так что, предполагаю, слова министра о нашем большом и неиспользуемом лесном потенциале заставят грустно улыбнуться многих лесников и лесопользователей. И здесь я, скорее, готов согласиться с экспертами Гринпис, утверждающими, что все лесные ресурсы Забайкалья, которые можно было бы использовать, на деле съедаются пожарами.
Кстати, На эту же проблему можно посмотреть и с другой стороны. По данным космического мониторинга Забайкальский край в среднем ежегодно теряет 160 тысяч гектаров леса (возможно, это как раз результат тех самых верховых пожаров). Если перевести это в кубатуру, то получится, что в регионе каждый год запасы древесины убывают на 12 миллионов кубометров - ни много ни мало, а на три четверти от неиспользованной по мнению министра расчётной лесосеки. Только в данном случае речь идёт о тех лесах, которые уже просто не успевают возобновляться. И, боюсь, при оценке расчётной лесосеки эта убыль тоже вряд ли кем-то учитывается.
Шагреневая кожа. Привет тем, кто принимал Лесной кодекс и старательно обескровливал лесную службу и систему защиты российских лесов от пожаров.