Негры в нашей жизни
В переходах метро можно столкнуться со странным явлением: стоит негр (обязательно негр!), а то и не один, а с товарищем, и продает духи, появляющиеся из хозяйственной сумки у его ног. Почему именно негр и именно духи? Загадка. Вторая загадка - кто же эти духи покупает. Третья - кому это выгодно, но это уже какой-то совсем скучный вопрос.
* * *
Зато в том же метро - правда, на перроне и в вагоне, а не в переходе - видела сегодня темнокожее семейство: папу, груженного дорожными сумками (опять сумки!) и пакетами, маму тоже с пакетами и с ребенком, которому, наверное, не было двух лет. Сейчас популярны слинги, которыми мамы приматывают к себе детей, и этот тоже был в слинге, только мама несла его на спине. Сразу мне представилась Африка, босая мать с кожей цвета эбенового дерева, с крупными кольцами в ушах, с каким-нибудь кувшином на голове, который придерживается одной рукой (а то и не придерживается вовсе), и с примотанным ребенком. Разница только была в том, что этот малыш был укомплектован в зимнюю одежду вплоть до перчаточек (в теплом вагоне-то) и мирно дремал, тычась личиком в мамину спину и иногда заваливаясь на бок - и мама тогда привычным движением возвращала его в более ровное положение. Папа же разговаривал по телефону на каком-то странном языке, где встречались английские слова, произносимые с сильным акцентом, и еще какие-то совершенно непонятные словечки, а жестикулировал он при этом так, как будто танцевал нечто, неподвластное пластике белых. Я старалась не очень пялиться на эту милую семейку, но это не особо удавалось, потому что выглядели они втроем весьма живописно.
* * *
Зато в том же метро - правда, на перроне и в вагоне, а не в переходе - видела сегодня темнокожее семейство: папу, груженного дорожными сумками (опять сумки!) и пакетами, маму тоже с пакетами и с ребенком, которому, наверное, не было двух лет. Сейчас популярны слинги, которыми мамы приматывают к себе детей, и этот тоже был в слинге, только мама несла его на спине. Сразу мне представилась Африка, босая мать с кожей цвета эбенового дерева, с крупными кольцами в ушах, с каким-нибудь кувшином на голове, который придерживается одной рукой (а то и не придерживается вовсе), и с примотанным ребенком. Разница только была в том, что этот малыш был укомплектован в зимнюю одежду вплоть до перчаточек (в теплом вагоне-то) и мирно дремал, тычась личиком в мамину спину и иногда заваливаясь на бок - и мама тогда привычным движением возвращала его в более ровное положение. Папа же разговаривал по телефону на каком-то странном языке, где встречались английские слова, произносимые с сильным акцентом, и еще какие-то совершенно непонятные словечки, а жестикулировал он при этом так, как будто танцевал нечто, неподвластное пластике белых. Я старалась не очень пялиться на эту милую семейку, но это не особо удавалось, потому что выглядели они втроем весьма живописно.