Ужас и идиллия
Ужас совсем не идилличен, но идиллия - верный спутник ужаса.
«В норме» людям свойственно злиться, ссориться, ненавидеть друг друга, в том числе по пустякам. Ну и быть недовольными жизнью, а также портить её окружающим.
А вот если где-нибудь у кого-нибудь жизнь кажется мёдом и стелется шёлком, все друг друга любят, прощают и изо всех сил радуются жизни - значит, скорее всего, над ними всеми «нечто нависает». Нечто очень плохое - то есть опасное, тягостное, мерзкое, гадкое, непристойное. Но оно обязательно есть.
Очень любят такие сюжеты англоязычные литераторы. Если английский или американский писатель долго, с удовольствием, фокусируясь на деталях, описывает какую-нибудь идиллию, то дальше изо всех шкафов посыплются скелеты.
Вот, скажем, рисуют нам семейную идиллию - в одном доме живёт старенькая мама, очень набожная, её взрослый сын (полицейский, страж порядка, отличный парень) и жена этого отличного парня, сильно моложе его. Живут душа в душу и все очень любят друг друга… Дальше непременно выяснится, что жена отличного парня - это его дочь от матери, каковая с десятилетнего возраста принуждала сына к сожительству. Документы на «жену» подделаны сыном, который воспользовался своим служебным положением. Вообще-то мамаша рожает каждый год, так как предохраняться ей не позволяет религия, но детишек убивают и закапывают в подвале. И это ещё самый гуманный вариант, потому что настоящий англоязычный писатель обязательно ввернёт сюда ещё и мистику и заполирует политикой.
Иногда на этом приёме построено вообще всё произведение. Уэллсовская «Машина времени», например, с прекрасными элоями, которые так боялись Тёмных Ночей. Или легуиновское «Те, кто уходят из Омеласа», где «ребёночек в подвале» становится конституирующим элементом идиллии. «Никак нельзя счастливым быть без ребёночка».
Кстати, в глобальном смысле англосаксонское счастье и в самом деле на крови ребёночка делано. Которого в восемнадцатом году вместе с папой, мамой и сестричками в подвале убили.
)(
«В норме» людям свойственно злиться, ссориться, ненавидеть друг друга, в том числе по пустякам. Ну и быть недовольными жизнью, а также портить её окружающим.
А вот если где-нибудь у кого-нибудь жизнь кажется мёдом и стелется шёлком, все друг друга любят, прощают и изо всех сил радуются жизни - значит, скорее всего, над ними всеми «нечто нависает». Нечто очень плохое - то есть опасное, тягостное, мерзкое, гадкое, непристойное. Но оно обязательно есть.
Очень любят такие сюжеты англоязычные литераторы. Если английский или американский писатель долго, с удовольствием, фокусируясь на деталях, описывает какую-нибудь идиллию, то дальше изо всех шкафов посыплются скелеты.
Вот, скажем, рисуют нам семейную идиллию - в одном доме живёт старенькая мама, очень набожная, её взрослый сын (полицейский, страж порядка, отличный парень) и жена этого отличного парня, сильно моложе его. Живут душа в душу и все очень любят друг друга… Дальше непременно выяснится, что жена отличного парня - это его дочь от матери, каковая с десятилетнего возраста принуждала сына к сожительству. Документы на «жену» подделаны сыном, который воспользовался своим служебным положением. Вообще-то мамаша рожает каждый год, так как предохраняться ей не позволяет религия, но детишек убивают и закапывают в подвале. И это ещё самый гуманный вариант, потому что настоящий англоязычный писатель обязательно ввернёт сюда ещё и мистику и заполирует политикой.
Иногда на этом приёме построено вообще всё произведение. Уэллсовская «Машина времени», например, с прекрасными элоями, которые так боялись Тёмных Ночей. Или легуиновское «Те, кто уходят из Омеласа», где «ребёночек в подвале» становится конституирующим элементом идиллии. «Никак нельзя счастливым быть без ребёночка».
Кстати, в глобальном смысле англосаксонское счастье и в самом деле на крови ребёночка делано. Которого в восемнадцатом году вместе с папой, мамой и сестричками в подвале убили.
)(