Чей Пушкин?
Известный hasid содержательно разговаривает:
Лытдыбр о национализме
Сегодня в "Маяке" после большого содержательного разговора сформулировались несколько кратких тезисов:
1)Центром имперской России ("единой и неделимой") становится Кавказ. Потому русским имперцам (типа "Максима" "Калашникова") ничего не остаётся, как вступать в союз с Кавказом "ради великой, межгалактической России" (это уже отсыл ещё к одному "теоретику новой русской космогонии и протоарийцу" Егору Просвирнину).
2)Европейским русским националистам (от нацдемов до стремительно мигрирующим к ним Константина Крылова) ничего не остаётся, как полностью отбросить весь прошлый багаж романовско-имперской и советской России, и строить с чистого листа свою "новую Хорватию" (или "новую Эстонию"). Пушкин, академик Павлов и Гагарин остались в чужом государстве, и к новой формируемой нации они не имеют никакого отношения.
3)Если встанет выбор между условными "Юнес-бек Евкуровым" и "Дёмушкиным", то, конечно (как это ни горько), надо принимать сторону "Юнус-бек Евкурова". Потому что он стремится стать лучше, вылезти из аула в город, а второй стремится увести всех из цивилизации в архаику.
4)Рано или поздно все эти процессы, кратко оговоренные в первых трёх тезисах, начнутся в России. И тогда стране нужен будет Арбитр для развода "нескольких Россий". Либо, если повезёт и Путин будет жив и здоров и способен править страной ещё хотя бы 10-15 лет - для постепенной её трансформации в Европу. Наилучший выход - царь. Кто-то из германских династий (необязательно Романовы, лишь бы цивилизованный европеец).
Ну что ж, раскроем содержание.
1. ПРАВДА-МАТКА
Первый тезис верен, Кавказ сейчас является государствообразующим, если под государством понимать путинскую Многонационалию. И никакой другой государствообразующей опоры у этой уродливой вонючки нет. «Тут сердечко бьётся».
Так что имперцы (точнее, ордынцы), естественно, будут вынуждены искать закон именно в Грозном. И найдут, чё. Собственно, уже нашли.
2. О ЧИСТОМ ЛИСТЕ И СОБСТВЕННИКАХ РУССКОГО ПРОШЛОГО
Разговоры насчёт «чистого листа» взяты с потолка и высосаны из пальца. Просто потому, что народ, становящийся нацией, никогда не отрекается от своего прошлого, а наоборот - становится его СОБСТВЕННИКОМ.
Для «несовершеннолетнего» этноса прошлое является грозной, неодолимой силой, которой можно покоряться или уж бежать со всех ног. Какие-нибудь «местные обычаи», «адат», обязательно требуют «выбора» - или живи по ним, или беги (неважно уже куда - можно в вахи, можно в европейцы). Или - религия: жуткое, серьёзное дело: исполняй или отрекайся. «Прими или уходи».
А вот когда народ становится нацией, ситуация переворачивается. Прошлое перестаёт «давить и определять» и становится ЦЕННОСТЬЮ. То есть чем-то таким, чем можно РАСПОРЯЖАТЬСЯ. Не в смысле «искажать и фальсифицировать» (искажения и фальсификации имеют смысл только для донациональных культур, которыми через это можно управлять), а - искать и находить интересное, подчёркивать важное «именно сейчас», фантазировать, да просто любоваться. Не случайно становление национальных государств обычно сопровождает взлёт исторической романистики. «Дюма и Вальтер Скотт» возможны именно в национальных государствах, осознавших себя таковыми.
Если брать эту сторону дела, русские давно уже мыслят себя именно нацией, и отношение к своему прошлому у них вполне европейское. Взять хотя бы отношение к национальной истории: загоскинский «Юрий Милославский» был написан - хоть и по французским лекалам - в 1829 году (и удостоился змеиного укуса Гоголя). Дальше больше: к началу двадцатого века сложилась школа русского исторического романа. В советское время из всего этого был разрешён Мельников-Печерский - видимо, по причинам, описанным Галковским («старообрядчество»). Ещё был Алексей Толстой - "опричнина". Ледяной дом" реанимировали на моей памяти - "макулатурная" книжка, "по талонам". Всё остальное если и издавалось, то крохотными тиражами; думаю, вся русская историческая романистика, изданная в СССР, по суммарным тиражам уступала одной-единственной французской книжке про мушкетёров. Про экранизации (и их качество) не говорим - "сами помните".
Уж если мы заговорили о советском. «Советская культура» была искусственно азиатизированной культурой белого народа. В частности, русским разрешали их же собственную историю только в азиатско-еврейской редакции, под азиатско-еврейским контролем, и, разумеется, с азиатско-еврейским отношением к ней. Например, советская «пушкинистика» - начавшаяся с торжественного празднования столетнего юбилея убийства Пушкина [1] - закономерно превратилась в «Пушкин пушкински велик». То есть литературоведения просто не было - была "халва-халва-халва", "Гоголь Гоголь Гоголь Гоголь", "Толстой - великая медведица пера". На этом фоне "тартусская школа" казалась глотком чистого во и в окошке све. Что касается отношения к истории, то ПОТОЛОК исторического самосознания народа находился где-то на уровне романов Пикуля (который соблюдал все советские ограничения от аза до ижицы, но при этом всё равно был ненавидим турецкоподданными просто за род занятий: "это можно только Юлиану Семёнову и Эйдельману, а ты куда лезешь необрезанный, вот мы тебя"). Но вообще-то он был сильно ниже.
Про постсоветскую литературу и кино на исторические темы лучше не говорить. Раздинский, Радзинский, Радзинский.
Сейчас ситуация выглядит так. Грязные азиаты, «турецкоподданные», держат в своих грабках культуру великого народа и отдавать её законным владельцам не хотят, потому что понимают, что это ценное имущество. Нам это, собственно, и объявляют. «Хотите национальное государство? А мы вам вашу историю не отдадим. Она - нашенское добро. Цари русские теперь наши, войны русских - теперь наши, трагедии русских «мы сами обработаем», а вам нельзя. Русская культура вся наша, наша. Пушина не отдадим, Пушин наш, мы его двести лет сосём и сосать будем. И Толстой наш, и Достоевский, и Чайковский, и Гагарин тоже наш, это всё наше тёпленькое, гретое, мы тут роимся-жужукаемся, и вам, голодранцам, ничего назад не возвернём».
На это ответ простой. «Прошлый багаж романовско-имперской и советской России» - это законное имущество русской нации. Пушкин, академик Павлов и Гагарин - это русская история и русская культура. Как мы с ней будем обращаться - это НАШЕ ДЕЛО.
Что касается турецкоподданных: беритесь за руки, друзья, грузите в таратайки тома Шолом-Алейхема и под чарующие звуки песен Полада Бюль-Бюль Оглы топайте в Турцию.
[1] Кстати. Народ до сих пор как-то не понимает, что при Сталине отметили именно ЮБИЛЕЙ УБИЙСТВА. Но юбилеи - это всегда юбилеи успехов. То есть на самом деле выходит - «мы его убили, ограбили, присвоили имущество и теперь празднуем это дело». Советские и в самом деле присвоили себе Пушкина, как старинную усадьбу, в которой потом была чрезвычайка, а теперь райком.
Лытдыбр о национализме
Сегодня в "Маяке" после большого содержательного разговора сформулировались несколько кратких тезисов:
1)Центром имперской России ("единой и неделимой") становится Кавказ. Потому русским имперцам (типа "Максима" "Калашникова") ничего не остаётся, как вступать в союз с Кавказом "ради великой, межгалактической России" (это уже отсыл ещё к одному "теоретику новой русской космогонии и протоарийцу" Егору Просвирнину).
2)Европейским русским националистам (от нацдемов до стремительно мигрирующим к ним Константина Крылова) ничего не остаётся, как полностью отбросить весь прошлый багаж романовско-имперской и советской России, и строить с чистого листа свою "новую Хорватию" (или "новую Эстонию"). Пушкин, академик Павлов и Гагарин остались в чужом государстве, и к новой формируемой нации они не имеют никакого отношения.
3)Если встанет выбор между условными "Юнес-бек Евкуровым" и "Дёмушкиным", то, конечно (как это ни горько), надо принимать сторону "Юнус-бек Евкурова". Потому что он стремится стать лучше, вылезти из аула в город, а второй стремится увести всех из цивилизации в архаику.
4)Рано или поздно все эти процессы, кратко оговоренные в первых трёх тезисах, начнутся в России. И тогда стране нужен будет Арбитр для развода "нескольких Россий". Либо, если повезёт и Путин будет жив и здоров и способен править страной ещё хотя бы 10-15 лет - для постепенной её трансформации в Европу. Наилучший выход - царь. Кто-то из германских династий (необязательно Романовы, лишь бы цивилизованный европеец).
Ну что ж, раскроем содержание.
1. ПРАВДА-МАТКА
Первый тезис верен, Кавказ сейчас является государствообразующим, если под государством понимать путинскую Многонационалию. И никакой другой государствообразующей опоры у этой уродливой вонючки нет. «Тут сердечко бьётся».
Так что имперцы (точнее, ордынцы), естественно, будут вынуждены искать закон именно в Грозном. И найдут, чё. Собственно, уже нашли.
2. О ЧИСТОМ ЛИСТЕ И СОБСТВЕННИКАХ РУССКОГО ПРОШЛОГО
Разговоры насчёт «чистого листа» взяты с потолка и высосаны из пальца. Просто потому, что народ, становящийся нацией, никогда не отрекается от своего прошлого, а наоборот - становится его СОБСТВЕННИКОМ.
Для «несовершеннолетнего» этноса прошлое является грозной, неодолимой силой, которой можно покоряться или уж бежать со всех ног. Какие-нибудь «местные обычаи», «адат», обязательно требуют «выбора» - или живи по ним, или беги (неважно уже куда - можно в вахи, можно в европейцы). Или - религия: жуткое, серьёзное дело: исполняй или отрекайся. «Прими или уходи».
А вот когда народ становится нацией, ситуация переворачивается. Прошлое перестаёт «давить и определять» и становится ЦЕННОСТЬЮ. То есть чем-то таким, чем можно РАСПОРЯЖАТЬСЯ. Не в смысле «искажать и фальсифицировать» (искажения и фальсификации имеют смысл только для донациональных культур, которыми через это можно управлять), а - искать и находить интересное, подчёркивать важное «именно сейчас», фантазировать, да просто любоваться. Не случайно становление национальных государств обычно сопровождает взлёт исторической романистики. «Дюма и Вальтер Скотт» возможны именно в национальных государствах, осознавших себя таковыми.
Если брать эту сторону дела, русские давно уже мыслят себя именно нацией, и отношение к своему прошлому у них вполне европейское. Взять хотя бы отношение к национальной истории: загоскинский «Юрий Милославский» был написан - хоть и по французским лекалам - в 1829 году (и удостоился змеиного укуса Гоголя). Дальше больше: к началу двадцатого века сложилась школа русского исторического романа. В советское время из всего этого был разрешён Мельников-Печерский - видимо, по причинам, описанным Галковским («старообрядчество»). Ещё был Алексей Толстой - "опричнина". Ледяной дом" реанимировали на моей памяти - "макулатурная" книжка, "по талонам". Всё остальное если и издавалось, то крохотными тиражами; думаю, вся русская историческая романистика, изданная в СССР, по суммарным тиражам уступала одной-единственной французской книжке про мушкетёров. Про экранизации (и их качество) не говорим - "сами помните".
Уж если мы заговорили о советском. «Советская культура» была искусственно азиатизированной культурой белого народа. В частности, русским разрешали их же собственную историю только в азиатско-еврейской редакции, под азиатско-еврейским контролем, и, разумеется, с азиатско-еврейским отношением к ней. Например, советская «пушкинистика» - начавшаяся с торжественного празднования столетнего юбилея убийства Пушкина [1] - закономерно превратилась в «Пушкин пушкински велик». То есть литературоведения просто не было - была "халва-халва-халва", "Гоголь Гоголь Гоголь Гоголь", "Толстой - великая медведица пера". На этом фоне "тартусская школа" казалась глотком чистого во и в окошке све. Что касается отношения к истории, то ПОТОЛОК исторического самосознания народа находился где-то на уровне романов Пикуля (который соблюдал все советские ограничения от аза до ижицы, но при этом всё равно был ненавидим турецкоподданными просто за род занятий: "это можно только Юлиану Семёнову и Эйдельману, а ты куда лезешь необрезанный, вот мы тебя"). Но вообще-то он был сильно ниже.
Про постсоветскую литературу и кино на исторические темы лучше не говорить. Раздинский, Радзинский, Радзинский.
Сейчас ситуация выглядит так. Грязные азиаты, «турецкоподданные», держат в своих грабках культуру великого народа и отдавать её законным владельцам не хотят, потому что понимают, что это ценное имущество. Нам это, собственно, и объявляют. «Хотите национальное государство? А мы вам вашу историю не отдадим. Она - нашенское добро. Цари русские теперь наши, войны русских - теперь наши, трагедии русских «мы сами обработаем», а вам нельзя. Русская культура вся наша, наша. Пушина не отдадим, Пушин наш, мы его двести лет сосём и сосать будем. И Толстой наш, и Достоевский, и Чайковский, и Гагарин тоже наш, это всё наше тёпленькое, гретое, мы тут роимся-жужукаемся, и вам, голодранцам, ничего назад не возвернём».
На это ответ простой. «Прошлый багаж романовско-имперской и советской России» - это законное имущество русской нации. Пушкин, академик Павлов и Гагарин - это русская история и русская культура. Как мы с ней будем обращаться - это НАШЕ ДЕЛО.
Что касается турецкоподданных: беритесь за руки, друзья, грузите в таратайки тома Шолом-Алейхема и под чарующие звуки песен Полада Бюль-Бюль Оглы топайте в Турцию.
[1] Кстати. Народ до сих пор как-то не понимает, что при Сталине отметили именно ЮБИЛЕЙ УБИЙСТВА. Но юбилеи - это всегда юбилеи успехов. То есть на самом деле выходит - «мы его убили, ограбили, присвоили имущество и теперь празднуем это дело». Советские и в самом деле присвоили себе Пушкина, как старинную усадьбу, в которой потом была чрезвычайка, а теперь райком.